Глава 1

– Ники, зайди ко мне! – услышала голос альфы со второго этажа. Кричать ему не приходилось, ведь слух у оборотней очень хороший, и любой его приказ был слышен во всём доме, даже если он говорил шёпотом.

– Лариса, я отойду, меня твой отец позвал. Думаю, выбрать платье на вечеринку ты сможешь и без меня. Это ведь у тебя отменный вкус, – взглянула на красивую девушку, кружившуюся вокруг зеркала и примерявшую уже десятое платье стоимостью в десять моих зарплат.

– Я слышала отца, не глухая. Иди! – её высочество отпустило меня, махнув в сторону двери своим наманикюренным пальчиком. На этот раз даже без истерики. – Только потом сразу возвращайся, мне ещё причёску надо сделать, – сказала волчица, продолжая перебирать платья у зеркала.

– Конечно, куда я денусь, – сказала я, обречённо идя к двери. – Ты моя награда и наказание.

Меня зовут Николь, или проще Ника, и я полукровка. Это взбалмошное и прекрасное на вид создание, которое крутиться у зеркала, – Лариса. Любимая дочь альфы клана. Альфа у нас не простой, а Московский, вернее, один из таких. Поскольку Москва довольно лакомый кусочек, её делят три стаи, правда, большинство волков в городе не живут, предпочитая обитать в Подмосковье поближе к лесу.

Георгий Петрович очень любит свою дочь и сильно балует. Среди оборотней тоже есть золотая молодёжь, и именно к ней относится Лариса. Дорогие вещи, красивые машины – любое её желание исполнялось по щелчку.

Красавица и счастливица с рождения. Высокая, стройная, а главное, чистокровная, умеющая обращаться в чёрную волчицу. Идеальная фигура, аппетитные выпуклости, на которые так любили поглазеть мужчины, и которые Лариса с радостью подчёркивала дорогими вещами. Волосы цвета вороного крыла, оформленные в красивое каре по моде этого сезона, и ярко-голубые глаза делали её ещё привлекательнее. А пухлые губки бантиком были приятным дополнением к образу.

Я же являюсь её полной противоположностью. Хрупкое, но изящное телосложение. Кухарка, правда, говорит, что я набор косточек, затянутых в кожу. Рост мой всего метр шестьдесят, так что я очень выделяюсь на фоне всех оборотней, их-то бог ростом не обделил. Волосы русые, правда, на солнце кажутся золотыми и выглядят шикарно, но никто этого не замечает, так как мне приходится всегда собирать их в пучок или прятать под чепчиком. К сожалению, такова форма.

Правда, была одна гордость – мои ярко-зелёные глаза. Хоть что-то осталось от отца. Лариса их ненавидела и даже как-то сказала, чтобы я носила серые линзы, но тогда я почти перестала видеть, так что ей пришлось смириться с этой моей особенностью.

Ещё одной проблемой или изъяном было моё взросление. В свои двадцать пять я с трудом выглядела на восемнадцать, и то я значительно округлилась только в последний год, а до этого была совсем ребёнком. Что меня ждало в дальнейшем, я не знала, равно как и не представляла, сколько мне предстоит прожить, ведь я полукровка.

Хорошо оборотням, они даже в очень преклонном возрасте выглядят как на 50. И преклонный возраст у них не сто лет, а за тысячу. Волки, как вино, с годами становятся только крепче и привлекательнее. Самое главное они знали сколько могут прожить в отличии от меня.

Вот и Лариса – истинная красотка, каких ещё поискать надо. Только за всей этой красотой скрывалась вредная и эгоистичная девчонка. Назвать её взрослой девушкой не поворачивался язык, так как она вела себя как избалованный ребёнок. Хочу то или хочу это – только и было слышно. Выкинуть дорогущее новое платье из-за того, что оно оказалось из старой коллекции, или уволить служанку из-за того, что принесли чай не той марки, для неё было обычным делом. И я застряла рядом с этой мегерой.

В дом альфы я попала ещё в пятилетнем возрасте, меня туда привела знакомая мамы после её смерти. Что случилось, я не знала, и рассказывать мне об этом тоже никто не торопился.

У меня была любящая семья: мама, папа и я. Мы жили в маленьком городке в Подмосковье, семьёй, не стаей. Папа был оборотнем, а мама человеком. Такие союзы редки, но возможны. Правда, подобные пары чаще жили сами по себе, ибо в стаи их брали редко, считая такие семьи ошибкой природы. Но мой отец очень любил мать, это было видно по его горящим глазам и поступкам. Он оберегал нас и старался дать всё что нужно.

Жили мы в трёшке, хоть и не новой, но очень уютной, где у меня была своя комната, любимые вещи и игрушки. Мама не работала, а сидела дома со мной, учила. С детства я знала, что не такая как все. Я была физически сильнее любого ребенка, могла слышать, что происходить в соседнем доме, видеть в темноте, но не могла превращаться. Меня с детства учили прятаться и казаться обычной, подавлять внутреннюю силу.

– Ники, помни, ты должна быть обычной. Никто не должен знать, кто ты на самом деле, – каждый день повторяла мама. И её уроки я помню до сих пор.

Однажды мама с папой уехали в лес, такое бывало часто. Папа говорил, что луна зовёт, и, улыбаясь, смотрел на меня золотыми глазами. Такое случалось только в полнолуние. Вот только в тот раз они не приехали ни на следующий день, ни через пару дней. Зато появилась мамина подруга Ольга и забрала меня.

– Ника, тебе пора повзрослеть, я заберу тебя в стаю, – сказала она, складывая мои вещи в сумку.

– Я хочу к маме, где они? – плакала я, сидя на своей кровати, укрытая одеялом.

– Они больше не придут, теперь ты сама по себе, – с печалью сказала Ольга, не смотря на меня. – Больше никаких вопросов, собирайся, – бросила она через плечо, перебирая теперь вещи матери. И я поняла, что моя жизнь кардинально изменится.

Меня привезли в дом альфы, где я и работаю на протяжении уже двадцати лет. Сначала я была на подхвате, потом мне стали давать поручения: убрать комнату, помыть посуду… Заодно выделили маленькую комнату для прислуги в самом главном особняке, чтобы я была всегда под рукой.

А в десять лет я стала служанкой дочери альфы Ларисы. Эгоистичная и вредная девчонка сразу захотела поиздеваться надо мной и часто подшучивала или что-то ломала, обвиняя меня. Вот только это не действовало. Я стала очень серьёзной и замкнутой. А каким может быть ребёнок без ласки и любви, которого только шпыняют, и заставляют делать что-то по дому? Дети – это цветы жизни, но только если это твои дети. Чужой ребёнок, к сожалению, никому не нужен.

На Ларису я старалась не обращать внимания. Конечно, её поручения я выполняла, но не более. Поняв, что её колкости на меня не действуют, она отстала, а я осталась при ней. Правда, лет с шестнадцати проявилась одна странность: Лариса начала меня слушать.

И не просто слышать, что я говорила, а прислушиваться и делать это. Например, она как-то чуть не скупила весь магазин из-за того, что не могла выбрать, что ей нравится больше, но после моих слов:

– Лариса, хватить играться. Выбери, что действительно нужно, и пойдём, – волчица купила пару сумок с вещами, и мы ушли.

И такие странности начали повторяться. Георгий Петрович заметил это, но посчитал, что это я так влияю на его взбалмошную дочь. Ведь противоположности притягиваются. Я считала каждую копейку, а она сорила деньгами. Я молчала, а она обсуждала всех и вся. С тех пор как Лариса стала прислушиваться ко мне, расходы на её содержание значительно уменьшились, что очень радовало альфу. И теперь я почти всегда была рядом с ней. С меня даже сняли работу по дому, зато Лариса стала моим вечным наказанием.