часть 6

Муж увлекает меня в темную гостиную. Один рывок - и я тут же оказываюсь прижатой к широкой груди.

Яростным поцелуем Тимофей сминает мои губы. А затем, услышав голоса, отстраняется.

- Экстренная реанимация в условиях цыганского табора, - усмехается он невесело. - Пойдем. Люди ждут.

А на кухне уже согрет борщ. Расставлены тарелки. Богдан хозяйничает как у себя дома. И мама, надев мой фартук, моет посуду после вселенского чаепития.

Идиллия!

Вот только мне становится не по себе. Трясущейся рукой наливаю борщ по тарелкам. Сперва Тимофею, потом Богдану.

- Там у нас вроде оставались соленые огурцы, - тянет тот, поднимаясь. Ленивой походкой идет к холодильнику и торжественно оповещает всех собравшихся: – Моя мать передавала…

- В судке на верхней полке, - отвечаю на автомате.

Сажусь рядом с мужем. Любуюсь, как он жадно ест. И отодвинув пустую тарелку в сторону, внимательно смотрит на мою мать.

А та уже самозабвенно вытирает чашки. Ставит их на поднос.

- Вы надолго в Шанск, Ольга Владимировна?

Дергаюсь инстинктивно. Я их друг другу не представляла. Да и маму по имени-отчеству не называла никогда в разговоре. Значит, мой великий и ужасный Морозов наводил справки. Собирал досье. А мне даже словом не обмолвился. Да еще у меня выспрашивал. Вопросики задавал. Наверняка сверял полученную информацию.

Противно! Как же противно, когда близкий человек ведет двойную игру.

– Так мы к Лерочке приехали, - весело тараторит мама. Улыбается, словно безумно рада нашей встрече. – Мы с Ниной помочь хотим. С малышками пообщаться. Надеюсь, не стесним…

«Да ну?!» – хочется заорать мне. Но рука мужа ложится мне на коленку. Пальцы легонько сжимают кожу, словно предупреждают.

Молчи. Я сам.

– А где вы остановились? - сумрачно интересуется Тимофей. Тянется к тарелке с огурцами. Выуживает самый маленький.

– Хрустят, - откусывая, улыбается он Богдану. - У тети Гали все засолки суперские.

– Мы только сегодня приехали, - встревает в разговор Нина. - В полицию шли, когда на вас в парке наткнулись. Эта красавица, - кивает на меня недовольно, - с Моторной переехала, а телефон отключила. Вот ищи ее потом по всему городу…

В голосе сестры слышится плохо скрытое презрение. Но хуже всего, что она пытается призвать Тимофея в союзники.

Мерзкая гадина. Ненавижу ее!

– Минутку, - выставляет ладонь Тимофей, коротким жестом пресекая разглагольствования Нины. - Я вас не спрашивал, Нина. Ольга Владимировна? - буравит мать взглядом.

– Ниночка все правильно говорит, - охает та, натыкаясь на равнодушный взгляд моего мужа, и добавляет, спохватившись: - Мы примерно на месяц рассчитывали…

Замечаю изумленное лицо сестры. Но Нине удается совладать с собой, натянув резиновую неискреннюю улыбку.

– Да, да, - кивает она.

Но даже мне понятно. Перед нами разыгрывается спектакль. Немного домашних заготовок, а остальное - импровизация.

– С жильем в Шанске вы еще не определились? - уточняет Тимофей, внимательно оглядывая мою родню.

– Есть кое-какие варианты, - театрально вздыхает мама. - Но со своей семьей всегда лучше… В тесноте, да не в обиде, как говорится.

«Она точно решила поселиться здесь!» - охаю мысленно. Перевожу обалделый взгляд на мужа.

– Ну я понял, - усмехается он криво и, повернувшись к Богдану, командует невесело: - Что у нас на Моторной, Дан? Ты клининг вызывал? Квартиру убрали?

– Ага, там все пучком, - не отвлекаясь от тарелки с борщом, рапортует, жуя, Столетов.

– Тогда после ужина отвези туда Ольгу Владимировну и Нину, - замечает Тимофей и лениво поясняет моим родственницам: - Квартира там хорошая. Три комнаты. Вам будет удобно. А к нам милости просим в гости. Надеюсь, такой вариант всех устроит.

– А здесь нам места нет? - с театральной горечью роняет мама. Откладывает в сторону полотенце. Демонстративно оглядывает кухню, которая по размерам не уступает квартире родителей.

Тимофей задумчиво смотрит, будто видит мою мать впервые. Улыбается светски холодно.

– Вы совершенно правы, - кивает он коротко. И всем своим видом дает понять, что разговор окончен.

А я почему-то жду продолжения.

«Уезжайте, - прошу мать и сестру. - Сейчас самое время обидеться, возмутиться плохим приемом и уехать!»

Но мама довольно улыбается и произносит приторно-ласково:

– Спасибо, Тимофей Сергеевич… А то от Леры нашей не дождешься.