Глава 4. Процесс пошел

Вздохнув, пришлось сесть на свой трон — начала побаливать голова, тело стала давить ломота, захотелось спать.

‒ Пойдемте прогуляемся что ли...

‒ А поехали в парк: и погуляем, и кафешка интересная рядом есть.

‒ Тебе бы лишь кафешка рядом, ‒ заметила Ира, выходя вместе со всеми из пиццерии.

Сева пошел платить по счетам, потом обещал догнать всех.

Я ощущала подступающую дурноту. Голова уже болела не на шутку, в глазах ‒ словно песком засыпано. Да и лихорадило слегка.

‒ Давайте без меня, девочки, я что-то устала. Подайте мне карету, на бал я не поеду.

‒ Ее королевское высочество хочет отдохнуть, ‒ и девушки начали опахивать меня воображаемыми опахалами.

Предчувствуя взрыв новых подколов, я сделала предупреждающий жест, хватит, мол, уже не смешно. Сева был занят, так что мне пришлось самой вызывать такси. Что же поделаешь, когда нет рядом короля…

Подружки продолжили живо обсуждать места, где можно весело провести время.

‒ Есть один хороший ресторан, но он пока еще закрыт, ‒ расстроено сообщила Лиза.

‒ И клуб мой любимый тоже закрыт, ‒ говорила Ольга.

‒ Врата клуба откроются ровно в полночь, ‒ страшным голосом вдруг заговорила Ира и для усиления вау-эффекта выпучила глаза.

Мне становилось все хуже.

«Надеюсь, принц подоспеет и меня поймает, если я грохнусь в обморок».

— Мне кое-что надо... — я хотела попросить у подружек принести мне воды, но слова шли с трудом и перекричать их было сложно.

‒ Карета-тыква уже в пути, волшебный крендель, то есть палочка при делах. Что еще надо? — голоса подружек уже сливались воедино.

Сева вышел из пиццерии. Он оплатил по счетам и теперь присоединился к кучке девушек.

‒ Как ‒ что надо? Вот что нужно настоящей королеве, ‒ и бережным движением он надел мне на шею крупное украшение. — Я хотел подарить вечером, когда на небе зажжется далекая звезда, но раз ты уезжаешь...

На моей шее оказался медальон с большим увесистым рубином по самому центру. Грани камня переливаются на свету, а золотое свечение металла гипнотизирует.

‒ А-а-ах... Как романтично, как мило, ‒ наперебой закричали подружки вслух. И тут же прошелся шепоток:

‒ Стекляшка или настоящий камень?

‒ Да это просто бижутерия.

‒ Да нет же, смотри какой сложный там орнамент. На бижутерии такого не делают, ‒ шепот подруг уже становился громче.

‒ Да тише ты! Делают, ‒ переходя с шепота чуть ли не в полный голос сказала Ира.

Я поднесла подарок к самому лицу и не смогла отвести от него глаз.

‒ Он сияет так, словно внутри него заточен огонь, ‒ казалось, я даже дышать перестала от изумления. Рассматривала медальон, крепко держа его двумя руками.

‒ Это от моей прабабки, ‒ небрежно добавил он и приобнял за плечи.

Девчонки начали шептаться еще сильнее и, казалось, они даже не скрывают своей тайной беседы.

‒ Я же говорю ерунда, выкопал там что-то у бабки своей. Теперь, вот, Витанова будет в прабабкиных украшениях ходить.

Меня редко когда называли по фамилии, разве что на уроках, и то, если новый преподаватель, или когда... завидовали мне.

Витанова — фамилия простая и хорошо запоминается, а потому ко мне частенько обращаются именно так.

‒ У прабабки, а не просто от бабушки, ‒ поправила Лиза. ‒ Значит точно золото.

Я не могла отвести глаз от крышечки медальона, разглядывала причудливый орнамент из тончайших линий, которые переплетались меж собой, словно изображали сложный тернистый путь… Подобно виноградным лозам они мягко изгибались и обвивали рубин, горящий кроваво-красным огнем.

‒ Я открою, можно? ‒ тихо спрашиваю и, не дожидаясь ответа, открываю.

Откинув крышечку, я от неожиданности вздрогнула. На месте, предназначенном для фотографии, во весь диаметр был выгравирован глаз. Четкость его прорисовки была такой тщательной, что казалось, он вот-вот оживет и начнет жить своей жизнью.

Глаз явно нечеловеческий. Никогда человек не сможет смотреть вот так ‒ прямо в душу.

‒ Посмотри, ‒ и Сева показывает мне тыльную сторону своей правой руки, поигрывая пальцами.

На безымянном играет гранями точно такой же камень, как и на медальоне.

‒ Вот, видишь?

Обеими руками ухватившись за его мощную руку, я принялась рассматривать кольцо. Оно было таким же золотым, и я без труда распознала виноградные лозы, что и на своем подарке.

‒ Мой камень ‒ это маленькая частичка от твоего большого, ‒ и Сева указал на медальон. ‒ Прабабушка переживала, что осколочек потеряется, вот я и сделал с ним кольцо. Красиво?

От такой романтичной обстановки у меня аж защипало в носу. Да еще и при подружках!

В голову не шли никакие слова, а я ведь даже не поблагодарила своего любимого… Пытаюсь хоть что-то сказать, но мой взгляд, красноречивее всех на свете слов. Я это вижу по лицу Севы. По тому, как он смотрит на меня.

Подхожу к нему вплотную, ощущаю, как его рука обхватывает мою талию, и крепко обнимаю его за шею. Привстав на цыпочки, я тянусь вверх, к его губам, подобно цветку, что тянется к солнцу.

Обычно я никогда не начинала поцелуй первой, но этот раз был особенным.

Соприкоснувшись, наши губы слились в порыве горячего желания обладать друг другом, а потому Сева покрепче стиснул меня в своих объятиях. Я почувствовала, как бугорки груди стали чувствительными и каждое движение лифа платья стало приносить немало сладостных ощущений. Жесткая ткань трется о разгоряченное тело и я начала жалеть, что сегодня надела свои самые мягчайшие трусики.

Язык Севы соединяется с моим и жажда желания вспыхивает с новой силой.

Я пока неопытна в ласках, а потому просто повторяю все за ним.

Лаская друг друга, наши языки сливались в медленном танце, а весь мир словно потух и на мгновение и вовсе перестал существовать.

Жаркий поцелуй продолжался, как мне казалось, всего пару мгновений, так быстро пролетело время.

Подружки делали вид, будто просматривают ленту новостей в телефоне и совсем не смотрят на нас.

‒ Ау, Витанова, — окликнула Ольга, — такси, то есть карета, уже приехала.

Я распрощалась с подружками, попросила никого не провожать, в том числе и Севу и уехала домой. Мне так хотелось просмаковать каждый момент этого дня, чтобы запомнить его на всю жизнь.

Кони уже ждали, кучер попался вежливый, убавил громкость музыки в салоне кареты. Однако, у меня тем не менее разгоралась головная боль.

Придя домой, я первым делом достала свои мешочки с травами. В одной из книжек я читала, что так раньше спасались от мигреней. Горечь полыни расслабляла, а хмель успокаивала и настраивала на сонный лад.

«Ну, кровопускание я делать, пожалуй, не буду. Да и пиявки мне сегодня не нужны, ‒ несмотря на дурноту я все ещё пребывала в роли. ‒ Пожалуй, королевское величество просто устало и мне надо срочно прилечь».

С этими словами я еще раз внимательно рассмотрела медальон, поцеловала его, прижала к самому сердцу (благо, длина цепочки это позволяла) и рухнула на свою перину, забывшись крепким сном.