ПРОЛОГ

— Я не могу выйти за вас замуж.

Смотря в глаза этого бесчувственного мужчины. Богдана Дубровского.

В его глазах лишь мерзлая земля, в его жилах течет ледяная кровь. Неужели он действительно думал, что я со своей непокорной душой смогу ему принадлежать?

Богдан Владимирович даже бровью не ведет.

Коротко закрывает коробочку с невероятной красоты кольцом, которую достал перед всеми на дне рождении моего отца.

Я понимаю, почему он сделал предложение сейчас, чтобы у меня не было возможности отказать. Но пусть мне будет стыдно перед всеми сейчас, чем я добровольно стану пленницей человека, к которому не испытываю ничего. Да и как можно испытывать, если мы не разговаривали толком? Даже не целовались ни разу. Не танцевали вместе!

— Дочь! Ты что творишь! — хватает меня за локоть испуганный отец. Я его не узнаю. Таким я его не видела никогда. Всегда строг, но бесстрашен, а сейчас перед мужчиной младше себя он ведет себя как поджавший хвост щенок.

— Отошел, — коротко приказывает мой несостоявшийся жених.

Он настойчиво продолжает прожигать меня ледяным взглядом. Нас окружает много людей. Все они шепчутся, обсуждая случившееся, даже не пытаясь сбавить тон голосов. Ну, и пусть, я привыкла к шепоткам за спиной. Еще с самого детства знала, что гадают, своим ли талантом пробилась в лучшую школу балета, или все сделал богатый отец.

— Вы могли бы спросить наедине, тогда мы бы избежали подобного эксцесса.

— Ну, отчего же? Ты любишь внимание, вполне закономерно, что ты сделала из этого шоу, хотя готова была отказать мне уже давно.

— Все не так… Я не ждала сегодня… И вообще, —- почему я оправдываюсь? Я ему ничего не обещала.

— Причину озвучите столь же откровенно?

— Сейчас? — оглядываю гостей отца.

— Разумеется.

— Но тут люди…

— Они тебя не смутили, когда ты мне отказывала.

— Ну, хорошо, — пожимаю плечами, хотя от его пристального взгляда по телу скользят колючие мурашки. За все время его ухаживаний он на меня так ни разу не смотрел. Порой делал вид, что меня не существует. Просто демонстрировал тот уровень жизни, который меня с ним ждет. Но при этом ни разу не смотрел, как я танцую, ни разу не спросил ничего про мое любимое занятие.

Нет, конечно, будь я бедной балериной, как многие на нашем курсе, я бы может и задумалась, но отец обеспечивает меня сейчас, балет будет обеспечивать в будущем. Продаваться я не хочу.

— Я слушаю, — включает он меня своим грубым, низким голосом. Всегда немного пугающим.

— Вы старый, — говорю без прикрас. — Ну, то есть, намного старше меня. Нам с вами не о чем поговорить. Вы не интересуетесь балетом, мне не интересен спорт и ваши криминальные делишки. Когда вам будет уже за пятьдесят, я буду только в самом расцвете сил. Вы уже сейчас захотите детей, я о них пока даже думать не хочу. Понимаете?

— Это все?

Ему мало?

— Я вас не хочу. Даже представить не могу, как лягу с вами в одну постель. Я отцу давно сказала, что вы мне не подходите, но он почему-то решил, что меня могут заинтересовать ваши деньги. Но это же глупо, ведь у моего отца их предостаточно! — нервно смеюсь. — Простите, что не оправдала ваших ожиданий.

— Да ну, что ты? Я бы сказал, превзошла, — наклоняется он, как будто собирается поклониться. Но лишь берет мою руку, впервые касается с начала знакомства, пугая этим до чертиков. Затем при всех целует тыльную сторону моей ладони. Это вызывает уважение. Он довольно хорошо воспринял отказ. Ведь проигрывать красиво — тоже нужно уметь.

— Спасибо за понимание.

— Леонид, мое почтение, — со мной он больше не разговаривает, не смотрит, коротко прощаясь с отцом. — Не провожайте, я найду выход.

Отец стреляет в меня яростным взглядом, а потом бежит за своим деловым партнером. Хотя мне не нравится, что он с ним связался. О Богдане Дубровском ходят самые разные слухи. Вплоть до того, что он сидел, убивал, насиловал. Я же поворачиваюсь к затихшей толпе и широко улыбаюсь, раскрыв руки в стороны.

— Дорогие гости, представление окончено, можете продолжать наслаждаться вкусными блюдами от нашего шеф-повара Картье и напитками от бармена Фабио, а также шикарной музыкой от самого известного композитора современности МаЛонга и его замечательного оркестра.

Переключаю внимание, как когда-то делала мама, когда оказывалась в патовой ситуации. Теперь все вернулись к своим разговорам и празднованию дня рождения моего отца.

Я же чувствую себя максимально уставшей, словно выдержала натиск бетонной стены. Богдан Владимирович действительно тяжелый человек. Каждое свидание с ним было подобно тяжелейшей репетиции, только без удовлетворения результатом. При всей любви к отцу, при всем к нему уважении я не готова связать свою жизнь с таким человеком. Ведь я прекрасно понимаю, что рядом с таким тираном мое слово перестанет что-либо значить. Я стану тенью самой себя. Я стану бесцветной на фоне его величия.

— Ну, ты даешь, подруга! Я думала, ты не решишься! — хватает меня Аленка и уводит в сторону. — У меня все поджилки тряслись от его взгляда. Я думала, он тебя прямо тут убьет.

— Было такое ощущение. Так что хорошо, что было столько народу. Наверняка бы ему помешали.

— Только на это надежда и была. Но знаешь, я бы точно не смогла такому отказать. Ты такая смелая.

— Спасибо, Ален. Но ты видела это кольцо…

— О да, шикарное. Да и сам Дубровский, надо признаться, впечатляет.

— Ну, не знаю. Старик и старик.

— Ты за своим балетом ничего не видишь. Он высокий, мощный и красивый.

— Красивый? Ты зрение давно проверяла? Типичный бандюган.

— Ну, это не мешает ему быть привлекательным, — мечтательно улыбается подружка, а мне остается только закатить глаза.

— Ну, и забирала бы его. Хочешь, дам номерок?

— Ему ты нужна, а не я.

Недооценивает она себя, конечно. С ее черными, как смоль, волосами она любую бледную блондинку за пояс заткнет.

— Уже нет. Теперь он свободен.

— Думаешь, больше не появится?

— Конечно, нет. Думаешь, ему нужно еще больше унижений? Думаю, на балерину он теперь точно не посмотрит, — смеюсь я, и Аленка подхватывает.

— Ну, что, мы едем на «Черного Лебедя»? Отпросишься?

— Думаю, сегодня мне с отцом лучше больше не пересекаться. Так что пошли, переоденусь, и выскользнем через черный ход.

Я надеваю простое серое платье на толстых лямках, туфли на низком каблуке, в которых не болят мои пальцы, и распускаю волосы. Мы с Аленой пробираемся через черный вход и уже заказываем такси, когда к нам подъезжает черный джип. Я мгновенно узнаю номера и уже готова заново объяснять, почему не хочу выходить замуж в свои девятнадцать лет. Но тут дверь открывается, выходит мой отец.

Я вся замираю от страха, готовая к отповеди, но точно не к тому, что он сам схватит меня и запихнет в машину.

— Папа! — в шоке кричу я, но дверь уже закрыли, а машина тронулась вперед.

— Что вы делаете?! — поворачиваюсь я к тирану, который, как обычно, на меня не смотрит. — Остановите машину немедленно!

— Нет.

— Что значит, нет?! Я же вам все сказала. Я не буду вашей женой.

— Это я понял.

— Тогда чего вам от меня надо?

— Не хочешь быть женой, станешь любовницей.

— Что? Вы за кого меня принимаете? Я не буду с вами спать!

— А тебя никто не спрашивает, Полина. Твой отец должен мне бабки, а отрабатывать будешь ты.

— Вы не посмеете, — бросаюсь на это чудовище, а он толкает меня к двери и сжимает мою лодыжку пальцами. До острой боли. — Отпустите…

Он впивается в меня злым, жестоким взглядом, который прятал за холодностью.

— Я смогу тебя трахать без ноги, а сможешь ли ты потом заниматься своим балетом?