Глава 1 - Чего хочет женщина?

Настоящее.

Кто я? Кто меня создал? Для чего я живу?

Три вопроса крутились в больной голове рыжей девушки по кругу. Соня хотела дотронуться до неё рукой, но почему-то не могла.

«Почему я не могу пошевелить руками и ногами?»

Она пыталась открыть и глаза, но они будто слиплись. Тогда сделала над собой усилие и прищурилась. Но от света голова заболела ещё сильнее.

Соня пыталась вспомнить, что произошло. Выходило не очень. С усилием открыла глаза. Через повязку было видно потолок. Высокий, белый.

«Чёрт! Где я?»

Окна занавешены. Яркий свет бил от потолочных лампочек.

Подёргала руками. Бесполезно!

«Верёвки. Тугие. Узлы крепкие. Не вырваться. Связали прочно. Дёргаться бесполезно, но надо. Что остается? Только дергаться туда-сюда. И захлебываться навзрыд в истерике».

Девушка закачалась на стуле.

«Мамочка! Мама! Где же ты, моя милая мамочка? Как я хочу сейчас к тебе! Даже если ты вдруг выпалишь свое коронное «А Я ГОВОРИЛА», мне всё равно! Просто приди и забери меня отсюда».

– Мама, – вдруг сказала Соня вслух и поняла, что рот свободен. Следом вылетела целая серия слов. – Сука, что происходит? Развяжите меня, нахрен! Р-а-з-в-я-ж-и-т-е!

Рыдание навзрыд накрыло рыжую чертовку. Слёзы покатились как ливень в жаркий июльский день. Резко и неожиданно. Они стекали по щекам крупными каплями хотела оно того или нет. Выбирать возможности не было.

Страшно. Ужас сковал тело. Сердце стучало как бешеное, в висках пульсировало.

– Кто-нибудь! Э-э-й!

Не видно ничего. Уже не мешок, но повязка на голове. Но в этом тоже ничего хорошего. Только свет из-под потолка давал понять, что не в подвале, а в какой-то комнате с хорошим ремонтом.

– Пустите, блядь, мне на свидание надо! Вы совсем ебанулись?! Нельзя же та-а-ак! Люди-и-и!

Звук отчаянного от ужаса голоса Соня едва узнавала. Паника накрыла с головой. Кислорода не хватало.

Паническая атака началась внезапно. Девушка жадно глотала воздух, близкая к потере сознания.

Нечем дышать! Она задыхалась.

«Успокойся, тряпка ёбанная!»

Соня медленно посчитала до десяти.

Чуть отпустило. Но вскоре всё началось по новой. Пот лился градом. Лихорадило. Паника. ПАНИКА. ПАНИКА!!!

​

* * *

​

Ранее.

​

Чего хотят женщины?

Искали ответ многие, но потерпели фиаско даже боги.

Больше всех этот вопрос в тот день волновал Соню. Ведь ей стукнуло 30.

По этому случаю она сделала новую прическу, укоротив непослушные вьющиеся волосы по плечи. Но дальше никаких инструкций в клубе тридцатилетних не было. И девушка понятия не имела, какой следующий фортель выкинет жизнь.

Следуя заветам поэтов и классиков, она точно знала, что женщины прекрасны и удивительны. Каждая полна загадок и по-своему неподражаема. Но безжалостная конкуренция с другими прекрасными представительницами своего пола порой просто выводила из себя.

В привычное русло возвращали лишь три вещи: шоколад, винишко и сопливый сериальчик… увы, не в рабочее же время.

Соня была рыжей как перезрелый апельсин и с мятежной душой, жаждущей странствий. Словно желая подчеркнуть свой яркий цвет волос, она впервые за купальный сезон надела лёгкий красный сарафан. Надоел деловой офисный стиль. Хотелось обновлений и подчеркнуть второй с половиной размер груди, чтобы напомнить офисным охламонам, что она ­– женщина.

«Красный – цвет опасности и восторга. В таком наряде обязательно повезёт», – точно знала работница месяца, квартала, а заодно и передовик последних трёх лет их офисного корабля.

«Лучший галерный раб на районе», – порой думала про себя рыжая чертовка и в тайне мечтала сбежать. А если сбежать не получится, то пусть корабль однажды пойдёт ко дну.

Но событие, как и обновление стиля потонуло в обсуждении футбола и рыбалки, пока мужики поглощали испечённый её руками торт.

Они заметили платье, с подозрением смотрели на прическу, часто шутили, но качественных комплиментов она так и не услышала. Общие слова за чаепитием, а в качестве подарка – глупая открытка от шефа.

«Что ещё ждать от слепых мудозвонов?», – вздыхала Соня, понимая, что даже вложения в ингредиенты не отобьёт, не то что пару часов у духовки.

Тоска и отчаянье накрывали её с головой.

– Вперёд, жопка, навстречу приключениям! – закричала она, выходя с работы позже всех остальных сотрудников.

Даже к вечеру она всё ещё надеялась на чудо. Но порыв никто не оценил, кроме уборщицы. Да и та лишь пробурчала, закрывая офис:

– Нагадят постоянно и радуются. Не люди, а свиньи. Натоптали как стадо слонов. Убирай, тетя Глаша за всеми. Мне столько не платят! А ты чего там орёшь?

Соня ничего не сказала скверной бабке. Хоть посуду за всеми мыла сама.

На людях рыжая девушка была сама интеллигентность. Только настроение подпортилось. Да и «сарафан удачи» был на ней весь день, но на работе так и не повезло.

Напротив, начальник, уходя, намекнул, что об отпуске можно пока забыть – сложные времена. Мировой кризис. Фирма в долгах. И даже если бы она одна выполняла всю работу штата, ему так сложно «выйти в плюс».

Но в плюс почему-то всегда выходила его секретарша, которая варила ему кофе и строчила минеты на обеденных перерывах. Зарплата у неё что надо. Уходила с работы не первой, но и не последней. Рядом с офисом у неё появился новый автомобиль. Поговаривали, что в новой квартире, хоть в ипотеку, но уже делают евроремонт.

«Это ж как, блядь, надо кофе умело варить, чтобы добиться таких успехов?» – недоумевала Соня.

Вечернее солнце её не радовало.

– Да когда они вообще были простые? Временна эти ссаные, – возмутилась девушка, забираясь в свой простенький Вольво неполной комплектации, совсем не свежих лет.

Каблучок раздражённо топнул. Но принц так и не появился.

– Конечно, Карл Иванович, поработаю дополнительно, – воспроизвела она свой недавний ответ.

Тогда она закрылась в салоне и только убедившись, что никто не смотрит, крикнула во все горло:

– А вот хуй тебе на рыло, волосатая горилла! Я тоже отдыхать хочу! Хоть затрахайтесь там со своей Зиной до потери сознания. Суки ёбанные!

Никто не ответил. Только елочка-вонючка, что висела ещё с нового года, тревожно качнулась в автомобиле.

– Чего смотришь? Жить надоело? – крикнула ей Соня.

Та давно не пахла хвоей и висела только для вида.

– Как тебе моя причёска? А? Красиво? А платье? Потрясает? Чего молчишь? – девушка сорвала ёлочку и бросила под ноги. – Может и ты считаешь, что я как рабыня должна тут сутками за эти гроши ебашить?! Хуйня бесполезная! Говно одноразовое! Как и вся моя ебучая жизнь!

Соня разрыдалась, не сдерживая слёзы. Только уткнулась лицом в руль, чтобы не расстраивать прохожих.

Таков ежевечерний ритуал. Весь день улыбаться и потом реветь, проклиная всех и вся на ночь глядя.

Общения с людьми замкнутой и скромной внешне, но озорной и находчивой внутри девушке, часто не хватало. Оттого рыжая красавица много и часто разговаривала с предметами, в тайне надеясь когда-нибудь самой ответить на свой Главный вопрос.

ЧЕГО ХОЧЕТ ЖЕНЩИНА?

Ответа пока не было. Да и искала ли она его, если по чесноку?

Соня вытерла слёзы, смахнула со щеки платком.

– Я в порядке. В порядке. Просто момент слабости.

Куда же отправилась старательная работница мелкого офисного планктона?

Домой? Кто угодно, но только не эта самостоятельная особа, которая давно забирала себя с работы без посредников.

В клуб? В кино? Нет и ещё раз нет.

Вместе с наличием автомобиля и водительского удостоверения на Соню в вечернее время сваливалось немало забот, которые в основном состояли из глаголов: добудь, накорми, найди, реши, договорись. Как минимум прими одно-два решения, от которых зависит семейная жизнь.

Но разъезжая по городу в пробках, Соня считала, что это даже к лучшему: хоть какое-то время побыть наедине со своими мыслями.

Стараясь не думать о бытовухе и скверном начальнике, девушка включила режим самоувеселения. Она подпевала радиостанции, дурачилась с отражением в зеркале заднего вида и подбадривала себя как могла.

Максимально затягивая время на каждом светофоре, по пути домой Соня придумывала себе ещё кучу «срочных» дел, лишь бы находится в движении.

Она снова и снова пела слова нового летнего хита «На сон грядущий[1]»:

​

Мне твои глаза снятся каждой ночью,

И слова любви помню очно-заочно.

Для чего в осколки мир превратился?

Или я принцесса для спящего принца?

Ты не говори, не пиши, не надо.

Слёзы на подушке – моя награда.

Пыль сотру с книг твоих самых дальних.

Целый мир на двоих. Только мир печальный.

[1] Автор: Степан Мазур

Как только приходил время припева, Соня набирала в грудь побольше воздуха, а затем кричала что есть сил, мотая головой, растрепав причёску:

Я не буду больше спать никогда!

Без тебя моя кровать всегда пуста.

На подушке рядом нет тепла и сны

будут сниться лишь другим.

Где мои мечты?

На сон грядущий мне нужен лишь ты!

​

– Жизнь-держизнь. Давай, лавина событий, завали меня по уши! – требовала у зеркала Соня, пока играла музыка в проигрыше.

Ничего интересного не происходило. Годы шли, а все приключения оставались только в голове.

Кроме обязательств, конечно. Их как раз становилось всё больше и больше. Родители не становились моложе, сын подрастал, муж чудил, подруги жаловались на жизнь и костерили мужчин, а босс скорее всего хотел просто поселить её в офисе и приковать цепями к стулу, иногда кидая в неё еду. Или поручив это нелёгкое дело Зинке-глубокой глотке.

​

Кошкой полуночной брошу по кухне,

слышу все запахи очно-заочно.

Как же был, говорил, растворился,

Королём стать хотел, но уничтожил сердце.

Я сотру прочь все воспоминанья,

И начну, пожалуй, с самых ранних.

Пусть твоя рука больше не коснётся,

А моя душа уже не проснётся.

«Как она вообще делает горловой минет, не кашляя в кабинете?»

Я не буду больше спать никогда!

Без тебя моя кровать всегда пуста.

На подушке рядом нет тепла и сны

будут сниться лишь другим.

Где мои мечты?

На сон грядущий мне нужен лишь ты.

​

Соню вдруг подрезали почти у самого поворота направо из левого ряда, не смотря на разрешающие данный манёвр знаки. Ещё и посигналили на прощание. А чтобы точно запомнила – показали интернациональный жест, состоящий из среднего пальца.

Не перепутаешь.

Не опуская стекол, а в тайне надеясь на громкую музыку, девушка закричала в праведной ярости оригинальный ответ:

– Хуй соси – губой тряси!

После чего со всей ответственностью ударила ладошкой по рулю. Но нежно, чтобы ненароком ничего не сломать. И не пикнуло лишний раз.

Зачем создавать другим неудобства и пугать людей в округе?

– Мудила со стажем! Это тебя в цепи надо заковать и к ногам бросить, – говорила ответственный водитель с приличным опытом вождения то ли нерадивому водителю, то ли боссу, а может даже гипотетическому мужчине её мечты, что никак не появлялся.

Видимо, боялся встречи с мужем.

Всякий, кто мог бы услышать приватную речь Сони, вероятно посчитал бы, что думает она только об одном.

Конкретнее, о фаллическом символе, что порой должен радовать женщин. Но те, кто мог узнать её поближе, обязательно убеждались – дело не в нём, а в его отсутствии по жизни.

Муж после родов к сексу охладел и из года в год придумывал всё более заковыристые отмазки от внезапного радикулита до игр на Мундиале среди ночи. А потом и вовсе вступил в мужскую секту. Называли они это почему-то «рыбалка». И судя по степени усталости после неё, мужики там копали окопы сутки напролёт.

Но на все попытки взять её с собой на это заманчивое мероприятие, супруг вновь придумывал различные отговорки. Соня даже подозревала, что катается он туда с кем-то другим. Например, с длинноногой любительницей групповухи с большими сиськами, падкой до орды пьяненьких мужичков.

Но доказать этого Соня не могла. Подлый рыбак упорно привозил пару рыбешек вместо стрингов в кармане, чешую вместо блондинистых волос на костюме и запах костра на вороте рыбацкого костюма вместо духов Шанель номер шесть.

Вывод был прост и незамысловат: либо он ебал русалку, либо отдыхал на рыбалке от неё, своё любимой женщины. Соня как следствие, «отдыхала» с ребёнком.

Если раньше она была кротким ягнёнком со своим первым в жизни мужчиной, то от отсутствия секса изголодавшаяся по ласкам женщина постепенно превратилась в рыжую бестию, которая и знала все производственные от слова «хуй». Но воспроизводила их только после пары бокалов вина или на сильном взводе.

Стресс в последнее время не покидал девушку. Всё время как взведённая пружина, готовая сорваться в любой момент.

Остановить Соню могли лишь цепи, верёвки или минимум – наручники в спальне.

Но никаких цепей на дороге не валялось. Наручники в прикроватной тумбочке покрываясь толстым слоем пыли, ни разу не востребованные. А перед глазами была лишь забитая битком парковка супермаркета вместо дворца из фантазий.

Фантазий? Конечно, она мечтала о личном дворце или хотя бы замке. В таком обязательно должны жить трое, а лучше четверо старательных и загорелых во всех местах слуг.

«Слуги… ммм», – подумала Соня, вновь погружаясь в мечты.

Мечты отгоняли мысли, что муж стал пассивным рыбоведом с напрочь отмороженной простатой.

Какая теперь разница? Важна лишь суть!

– Не ебёт, – прошептала Соня со вздохом.

Это снаружи она была робкой и вела себя тихо, чтобы не дай бог не заметили, что внутри живет женщина-покорительница, которая мечтает о поклонниках, валяющихся у ног.

А внутри жили мечты о паре рабов с длинными межножными шлангами. Они нет-нет, да и проскальзывали в голове озорницы.

Соня очень надеялась, что рабы будут использовать те шланги вместо опахал в рабочее время, а стоит ей щелкнуть пальчиком, как произойдёт активация, свершится наведение на цель и…

– Так, стоп. Соберись, – буркнула девушка, сосредотачиваясь на потоке машин, где снова пипикали в нетерпении.

Самые дерзкие резко позанимали последние удобные места на парковке, оставив ей клочок, где было бы тесно и мотоциклисту.

– Нет, вы издеваетесь что ли? – воскликнула девушка. – Хуесосы ёбаные! Принцессе молочка надо купить, а вы тут со свои ПДД. Эх… перевелись принцы!

Воткнуть автомобиль удалось лишь на пяточке у железнодорожного вокзала. Идти пришлось в магазин через дорогу и всю привокзальную площадь. В этот момент походка Сони стала тяжелая, а лицо напряженное. Обратно же ещё пакеты нести. Территория тележек закончилась.

«Почему на мир просто не обрушится вечная тьма?» – раздумывала в эти мрачные моменты девушка, пугая толстых ленивых голубей». – Или хотя бы в пределах отдельно взятой квартиры мужа? Тогда все, кроме меня смогут пораньше лечь спать и не бесить своим присутствием!».

Соне в темноте и вправду ничего не видно: ни равнодушного лица супруга, ни бардака в помещении, где никто никогда не убирается, кроме легализованной рыжей Золушки в браке.

И ладно бы результат того стоил, и присовывали, пока орудует тряпкой в наклоне.

Но охладевший словно на всю жизнь избранник мог коснуться её разве что случайно, пока пробирался с кружкой чая по помытому в комнату. Или в шутку шлепнуть по заду, чтобы проверить всё ли на месте.

Она вроде и не против таких «предварительных ласк», но дальше одиночного шлепка дело не заходило. Полумуж всё сводил к шутке, намекая на то, что в постели спят, а всё остальное – происки дьявола.

Его позиция проста. Задачу они свою выполнили – продолжили род.

«Чего тебе ещё? Расти сына!», – твердил супруг.

– Секса! Секса мне надо! Вот чего! – кричала в моменты непроизвольного гнева Соня, но исключительно, когда никого не было дома.

Или, когда закрывалась в ванной и включала посильнее напор воды. Из уважения к «семейному гнезду», конечно же. Чтобы не ранить ничьих чувств, Соня ревела, кричала и возмущалась лишь наедине с собой.

«Мужчины такие хрупкие. Их беречь надо», – советовала мама.

Мама плохого не посоветует. Мама пожила. Тридцать лет в браке. Ровно с момента Сониного рождения и по сей день.

«Так что выбора нет, надо слушать. Опыт предков, мать его», – вздохнула примерная дочь.

Любовник у Сони отсутствовал, как определение. Единственная интрижка по пьяни на дискотеке однажды так ни к чему и не привела. Потеряла телефон, куда был записан номер потенциального любовника. А может, он сам и украл. Что тоже означает – карма.

«Антисекс! Никаких случайных связей!» – стучало в голове Сони.

– Верная!

– Дура старомодная!

– Просто так для здоровья изменять не может, а влюбиться не хочет! – кричали ей подруги каждые выходные.

Все три как на подбор вопили в одно горло, что трахаться необходимо для дела, тела и заодно, для души.

Соня называла это «триумвиратом сучек», но только про себя. Всё-таки дружили с института. Десять лет дружбы. Или как говорили в школе – дециметр.

«Дружбу надо беречь и лелеять. Друзья плохого не скажут», – вновь и вновь бормотала про себя рыжая чертовка.

«Они же все за неё и никогда для себя ни кусочка. Ну-ну! Ох, молчали бы, блядушки-подружки! И со своей жизнью разбирались», – зло, но также молча возражала им Соня, сверкая глазами на девичьих посиделках в кафе или ресторанах.

Как они не понимают? Она может и рада пойти против принципов, но не сумеет. Хотя бы потому что так воспитали – «не убей», «не укради», «не прелюбодействуй»… С последним, пожалуй, тяжелее всего мириться.

– Тысячи лет твердят одно и тоже. Хоть бы отредактировали заповеди! – сказала на полном серъёзе автоматической раздвижной двери девушка, когда входила в магазин. И тут же добавила. – Где Новое Пришествие? Людям очень нужно отредактировать последний пункт! Верные страдают. Шалуны беснуются. Где справедливость?! Если вокруг Садом и Гоморра, то где мой кусочек разврата и падения? Я ещё не заслужила пропуск в ад! Даже не предлагали, чёрт бы их всех побрал!