История 0. Внедрение. CVII. Глава 6-3

Тем временем Дизайрэ свою работу тихо и страстно ненавидел. Отдал несколько ничего не значащих распоряжений бармену, в пятый раз пересчитал скудных посетителей и поприветствовал вновь пришедших. Близнецы, скромно держась за руки, в унисон попросили вина. К стойке предусмотрительно не приближались, уселись за один из дальних обеденных столов, в благословенную темноту. На горле своём Дизайрэ отчетливо чувствовал пахнущие могильным холодом пальцы, потому не преследовал мальчишек, жадно обласкав взглядом фигуру Данаиса – но и только.

Впрочем, сох и умирал он по молодому демону недолго: вслед за выписанным им на сегодня дегустатором и парой суссекских вампиров, не пропускавших ни одно алкогольное открытие сезона, пришел ещё один гость – не из числа завсегдатаев, но исправно посещавший «107» последнюю четверть века. То был человек, смертный мужчина не первой молодости, с коротко стриженными пепельными волосами, с лицом решительным и безумным, но как бы завернутым в себя. Любой бы испугался и дал дёру, столкнувшись с таким поздно вечером на пустынных улочках или в какой-нибудь затхлой подворотне. Серафим же при виде него радостно и многообещающе заулыбался, воспрянув духом.

- Максимилиан, дорогой. Ты здоров?

Мужчина молчаливо встретился с ним глазами и взял из лапищ алмазный графин водки. Это было их всегдашнее правило: он хранил полное молчание, а серафим – говорил вольно всё что хотел, точнее всё, что находил, вытягивая из больной головы гостя мучающие мысли и укладывая в нужном русле односторонней беседы, утешал, вдохновлял и направлял.

- Выглядишь неважно, дружище. Опять проблемы с сыном? Заладил он со своим непробиваемым атеизмом и программированием. В печёнках уже, да? Подсаживайся ко мне, старина Дэз умеет быть полезным. Особенно когда речь заходит о твоём сыне. Покажи ещё раз. Новый снимок? Он повзрослел. И он прекраснее ангелов, я говорил? Золотые кудри, невинно сложенный рот... Но за каждую выходку его хочется ремнём отодрать, не так ли? Или не ремнём? Признайся, ты мечтал сделать с ним что-то запретное. Не отнекивайся, я же вижу, что да. Каждый из нас думал о чём-то подобном. Может быть, ты получишь это, однажды. Но пока тебе не хватает смелости даже для обычных наказаний, ведь ему и десяти лет не исполнилось. Ты не притрагивался к нему и пальцем, я прав? Боишься... Что ж, для начала тебе нужно извести вторую половинку, Макс. Женщины очень мешают некоторым планам и раньше или позже перестают быть нужными. Позаботься об этом. Твоему мальчишке следует как можно скорее забыть мать. До чего же он хорош, покажи ещё. Графин так быстро пустеет, я принесу новый. Подумай о приятном. Годы ожидания пролетят незаметно, особенно если ты будешь чаще тратить их здесь. Нет, не нужно приводить сына, да ты и не сможешь – путь чистым душам, не продавшимся моему повелителю, сюда заказан. Ну, не огорчайся. Я найду способ. Привлеку его внимание там, снаружи. Ты удивишься, какими длинными и извилистыми путями мы иногда приходим к цели.

Максимилиан Санктери, в одно рыло высосавший полулитровый пузырь меньше чем за пять минут, позволил, не проявляя агрессии, развернуть себя лицом к залу и усадить, оперев спиной на высокий край стойки. Сильно нетрезвый или в жопу пьяный, он тем не менее хотел спрятать портмоне с фотографией за подкладку военного мундира, но самостоятельно такие сложные для мелкой моторики пальцев действия уже не давались. Портмоне выскользнуло, как живое, и отлетело далеко под столы, на добрый десяток метров, в темноту, не зря названную благословенной.