Глава 6

Пока у меня был решительный настрой, я выключила вызов и быстро набрала отцу.

Он, как обычно, в своей манере, строгим голосом ответил:

— Да! Здравствуй, дочь! Слушаю тебя внимательно!

Вот только услышав его хладнокровный голос, пугающий меня до мурашек, я начала терять этот решительный настрой, уже и всё то, что я говорила прежде, не казалось такими глобальными проблемами.

— Пап. Привет. Знаешь, я хотела тебе сказать правду, я уже полгода, как потеряла работу. И квартира, в которой я живу, куплена в ипотеку, нет, я не накопила на неё, это нереально сделать здесь, в Москве, даже с моим хорошим заработком, по моим доходам, что я тоже приукрашала. Да, пап, я скажу это за тебя, я неудачница! Я не покорила Москву, скорее, она меня использовала и выбросила на улицу. —решительно и быстро проговорив это, я ждала, и уже готова была защищаться, хотя и подозревала, что он ответит. «Дочь, ты меня очень сильно расстроила. Я от тебя такого не ожидал!»

Он только молча пару раз громко вздохнул, что я прекрасно слышала в динамик.

— Я другого от тебя и не ожидал! Мама еще спорила! А я подозревал, что ты врешь! И так нагло! Это всё гены твоей матери! Сколько я не пытался их выбить из тебя, это оказалось бесполезно! Нужно было завести еще одного ребёнка, может из него вышел бы толк! Не то, что ты!— гневно кричал это в трубку отец.

А я только сжала пальцы в кулак со всей силы, что кожа закровоточила на ладошке, я даже боли не почувствовала, так мне было всё равно на боль. Хуже слов отца, больней быть не может. Я судорожно задышала, во мне сейчас сидела та испуганная маленькая девочка семи лет, что принесла первую четвёрку, а не пятерку. И впервые ощутила всю беззащитность, хотя родители для меня были кумирами. Это же были не чужаки, а мои папа и мама, но тогда я пришла впервые не домой, а к чужакам, папа кричал на меня, называя неудачницей и тупой, мама молча кивала, она боялась отца, и поэтому поддерживала его претензии. Он успевал обвинить и маму в том, что это её гены, у них в роду были одни кандидаты наук и профессора, только элита. А я – паршивая овца в племени. Он вопил, кричал, оскорблял меня и маму. Поэтому, оставшиеся одиннадцать лет для меня были адом, мне приходилось через силу соответствовать ожиданиям отца. Я зубрила всё, у меня не было подруг, у меня не было даже игрушек, отец их выбросил, сказав что они меня отвлекают, мои полки заполнили стопки книг, я корпела после школы над уроками, и без сил приползала в кровать, и только голова касалась подушки, я мгновенно засыпала. Все одиннадцать лет – это был непрекращающийся круговорот: школа, дополнительно ходила к репетитору по английскому языку, вдобавок музыкальная школа, вокал и игра на фортепиано. У меня даже преподаватель игры на фортепиано была жестокая, она постоянно отбивала чувство ритма у меня на коленке, до боли, до не проходящего синяка хлестала своей ссохшейся от возраста костлявой рукой. У меня до сих пор временами болит часть бедра, особенно когда я вижу этот ненавистный мне музыкальный инструмент.

Я занимала первые места в музыкальной школе, но каким трудом, я только плакала ночью в подушку от усталости. Во всём я была круглой отличницей, победительницей по жизни, а у меня была только одна мечта – окончить школу и убежать за тысячи километров от отца. Говорят, родителей не выбирают, и нужно любить их со своими недостатками, просто у тех, кто несёт этот бред, не было моего отца.

Только поступив в институт, я вырвалась из-под опеки отца, вздохнула действительно полной грудью. У меня появились друзья, интересное общение, первый парень, которого я полюбила, хоть в дальнейшем он и оказался козлом: спал и со мной, и с половиной девушек из общежития. Всё это, и моя прошлая жизнь научили меня не доверять мужчинам до последнего. Я стала холодной, расчётливой, использовала мужчин, как хотела. Ведь помимо моего измученного гениального ума, я была очень красива. Знал бы отец, какого монстра он создал, был бы ко мне более добрей.

Да, я понимала, что мои проблемы зародились из детства, постоянные посещения психолога лишь слегка улучшили мою жизнь и принятие себя. Старалась жить будущим, но триггеры от прошлого возникали каждый раз, когда я слышала голос отца.

Я уже толком не слушала его упрёки, унижения, и оскорбления меня, всё было как в тумане, и я словно резко поняла для себя, если я сейчас ему всё не выскажу, я вновь останусь той испуганной маленькой девочкой. На которую, как стая бешеных собак, набрасывался отец в компании молча кивающей матерью. Сейчас мне нужно было взглянуть в глаза страху и желательно всё ему высказать, хотя психолог говорила, что это бесполезно, нарциссично-тираничный отец не услышит меня. Но я решила выпалить ему всё, что накопилось на душе.

— Так! Слушай меня внимательно, папа! Ты замечал во мне только мои неудачи и никогда! Слышишь?!! Ты никогда не хвалил меня за мои успехи! Мне осточертело тебя бояться! Я уже не та семилетняя девочка, на которую ты начал орать, и делал это одиннадцать лет! Ты не имеешь права больше меня оскорблять! Ты не смеешь! Я взрослая девушка! И сама могу распоряжаться своей жизнью и даже, представляешь, делая ошибки в ней! Да, я могу это себе позволить! Кто тут неудачник – так это ты! Ты вымещал все свои неудачи на ребенке! Тебя сократили с работы! Ты орал на меня, отрывался на мне, на маме! Тебе не дали повышение! Я помню тот день, ты заставил меня переписать всю «капитанскую дочь» за ночь! И если я не перепишу, то ты заберёшь у меня всю хорошую одежду и дашь старые потрёпанные вещи и рваный рюкзак, чтобы надо мной смеялись в школе, и я чувствовала как это плохо, быть бедной. Но я тут при чём??! Почему я должна была за твои неудачи отдуваться, я была ребёнком! Просто ребёнком, я была беззащитной! И мой родной отец был монстром! —у меня ручьём потекли слёзы от воспоминаний и колкой обиды. Но я снова резко выдохнула и продолжила свою решительную речь. — Ты не заслужил такого ребенка, как я! Я давно должна была тебе это сказать! Папа! Я тебя ненавижу всем сердцем! И забудь, что у тебя была когда-то идеальная дочь. А дочь, такую, как я, неудачницу ты не примешь! Поэтому, я для тебя умерла! Запомни! —вскрикнула я и замолчала.

Пару минут тишины сменились громким смешком и его строгим голосом.

— Ну и отлично! Ты права, что признаешь что ты – неудачница, а неудачница мне не нужна! Ты для меня давно умерла, когда поступила не в тот филологический институт, а пошла на юридический. И это я принял, давая тебе шанс, что ты чего-то добьёшься. Ну, раз ты стала неудачницей, то я был прав, это гены твоей матери, их никак не исправить! Поэтому, прощай! Мне, действительно, будет проще думать, что ты мертва!

После этих слов меня начало накрывать сильной истерикой, казалось, всё вокруг потемнело и превратилось в бесконечную чёрную дыру, что высосала все мои хорошие эмоции. Мне ещё никогда не было так плохо на душе, я только подняла мобильный перед глазами, пока отец продолжал что-то говорить, и швырнула телефон в стену со всей злости. И он как труха разлетелся в разные стороны.

— Умерла! Значит умерла! Чудесно! — прокричала я и, рухнув лицом прямиком в подушку, громко заплакала, мне хотелось выкричать, выплеснуть всё из себя, и больше не вспоминать этот день. Я умерла и снова воскресла. С сегодняшнего дня у меня новая жизнь, и, да, я – сирота, и нисколько не сожалею.