1.9

– Ему здесь самое место, – Алан провёл по кольцу, украсившему палец Оливера. – Прости, я забыл предупредить родителей о том, что тебе было бы комфортнее в отдельной комнате, и они уложили нас вместе.

– Сделаю вид, что верю в твою забывчивость.

– Я могу уйти, или ты обратись в лиса и спи, не опасаясь моих поползновений.

– Куда намылился? Будешь бродить по дому привидением во втором часу ночи? – омега повернулся на бок и посмотрел на лежащего на другой стороне кровати альфу. – Ал, успокойся, у меня бессонница не потому, что ты мне мешаешь. Да и поздно мне строить из себя недотрогу.

– Ну, к главному-то блюду мы ещё не приступали, – Крэйн протянул руку и погладил Оливера по щеке.

– Я боюсь не секса с тобой, а его возможных последствий.

– Ты не хочешь ребёнка?

Омега вздохнул и сел, по уши закутавшись в одеяло.

– Оли… – потянулся к нему Алан и был остановлен решительным «нет».

– Не приближайся, хорошо? Возможно, после того, что я расскажу, ты потребуешь вернуть обручальное кольцо, – лис сжал руку в кулак, охраняя, а может, прощаясь со своей единственной настоящей ценностью. – Я вступил в брак в шестнадцатилетнем возрасте и уже будучи беременным.

– Тебя… изнасиловали? – едва вымолвил Алан.

– Что ты, я сам… подставился. Мы с Рассэлом, моим бывшем мужем, учили уроки у него дома, когда нас накрыло. Позже врачи диагностировали у меня раннее созревание – отсюда внезапная течка и неумение сопротивляться инстинктам. Был страшный скандал, но в конце концов наши родители пришли к единому мнению и отволокли нас в ЗАГС. При совместном проживании выяснилось, что Рассэла, кроме моей девственной задницы, больше ничто не интересовало, и посаженный ему на шею, беременный супруг в общую картину не вписывался. Мы стали ссориться с Рассом через неделю после женитьбы. Я пробовал ему угодить, изучал книги по готовке, убирался в доме, научился вязать, чтобы меньше тратиться на одежду малышу. Рассэл же всегда оставался недовольным, кричал, что я безрукий и безмозглый, что не умею следить ни за домом, ни за собой и даже в постели не могу его удовлетворить, через что он вынужден прибегать к помощи на стороне. Я был тогда на последнем месяце и походы мужа к любовникам меня заботили меньше всего. Оставаясь в пустой квартире, я разговаривал с сыночком, пел ему песни или читал сказки, когда выдавалась свободная минута. Ведь между домашними хлопотами я выкраивал время на то, чтобы учиться… Как оказалось, зря, но тогда я этого не знал, – будто самому себе сказал Оливер. – Альфочка родился в срок, и я был окрылён новыми заботами. Ал, это такое счастье прижимать к себе кроху, целовать его махонькие ножки и нежненький животик, вдыхать запах чистоты… Мне было плевать на ворчание Рассэла, разбуженного плачем Норвуда. Моего счастья ничто не могло омрачить… В тот роковой вечер… – омега всхлипнул, однако быстро взял себя в руки, – Рассэл раскричался на меня за то, что я режу хлеб не тем ножом: «Возьми пилочку: от него крошек меньше. Тебя родители совсем не приучили держать кухню в порядке, а об этикете ты и вовсе представления не имеешь. С тобой на людях стыдно показываться!» – как сейчас раздавалось в ушах лиса. – В приступе истерики я смёл всё со стола и, наговорив мужу гадостей, выбежал с кухни. Закрывшись в детской, я укачивал расплакавшегося Нора и делился с ним своими печалями, покуда не уснул с сыном на диванчике… Разбудил меня дикий ор мужа, делающего на полу искусственное дыхание Норвуду. «Не дышит! Наш сынок не дышит!» – повторял он, – Мэрси колотило от воспоминаний, однако прервать рассказ он не мог. – Патолого… доктор написал в заключении "асфиксия". Мой трёхмесячный малыш задохнулся, уткнувшись в подушку, а я – отец – Чернорог меня раздери, спал, когда сын умирал от недостатка воздуха. Я обнимал Норвуда и… и… ничегошеньки не сделал, чтобы ему помочь… Дальше было обвинение в убийстве, Рассэл наплёл, будто бы я терпеть не мог Норвуда. Потом – суд и сочувствующий мне адвокат, убедивший присяжных в моей невменяемости. Я смутно помню дальнейшее, поскольку был не в себе либо под действием транквилизаторов. Выйдя из лечебницы, я получил бумаги о разводе: Расс оформил их без моего участия. А родители отреклись от меня, не захотев иметь ничего общего с детоубийцей – так я потерял якорь, удерживающий меня в Честере. На последние гроши, оставшиеся в кошельке при аресте, я взял билет до соседнего городка. Проработав там месяц официантом, сменил фамилию и вновь отправился в путь. Я сбился со счета где-то на двадцатой провинции и в конечном итоге осел в Лейне. Нанялся на СТО, мистеру Сайрусу понравились мои рисовалки, сдружился с Вотэрсами. Попытался начать всё заново, как советовал мой психолог. Только я не перестал ненавидеть себя, Алан, – Оливер смотрел на своего альфу абсолютно безумными сухими глазами. – Мне нельзя заводить детей! Я несу им гибель! – внезапно выкрикнул омега.

Окружающего мира для Мэрси больше не существовало. Он находился в прошлом, где его ненавидели, шпыняли за обронённую на пол ложку, держали привязанным к кровати, чтобы не бился об стены психушки...

– Дверь без стука распахнулась, и зажегся свет:

– У вас всё?..

– Оли нужен доктор, – перебил Вилмара Алан.

– Обойдёмся своими силами. Вил, принеси успокоительное, – распорядился растрёпанный со сна Сэмюэль, заглядывая в комнату сына. – Тише, мальчик, тише, – говорил Сэм, поглаживая отстранённого Оливера. – Ты всё сделал правильно. Ал, уложи его удобнее и ложись рядом. Ты должен быть первым, кого он увидит, открыв глаза утром, а то напридумывает себе чего-то и сиганет из окна.

– Па, ты Оли надоумил?

– Не переживай, я сделал то, что должен был, иначе вы бы ещё долго ходили вокруг да около. Твой лисёнок сильный, он выкарабкается.

Тарахтя бутылочками и коробочками, вернулся Вилмар. Не разбираясь в медикаментах, он принёс всё, что нашёл в аптечке.

– Сэм, может, врач надёжнее? – спросил Крэйн мужа, с жалостью глядя на не реагирующего на собравшихся оборотней Мэрси.

– Вил, я провёл по больницам столько времени, что разбираюсь в лекарствах не хуже медиков, – Сэмюэль быстро накапал успокоительного и, расцепив зубы Оливера, влил ему в рот содержимое рюмки. – Тебе тоже не повредит.

Молодой волк беспрекословно выпил предложенное отцом.

– После завтрака дашь Оли это, – Сэм положил на тумбочку плашку таблеток с непроизносимым названием. – Они уравновесят его состояние. Ал, укладывайся, мы выключим свет. Ночник оставить?

– Нет, спасибо. Спокойной ночи.

– Даже в туалет не отлучайся, пока Оли не проснётся, – строго напомнил Сэм сыну, и Крэйны ушли в свою спальню.

* * *

Оливер медленно выплыл из терзавшего его мрачного кошмара и потянулся, расправляя затёкшие конечности. Тело омеги отозвалось хрустом и знакомой после нервных срывов слабостью. Лис напряг память, вспоминая, какая психовстряска послужила причиной его амёбного состояния, и едва не взвыл от ужаса.

– Тебе завтрак в постель или спустимся на кухню?

Мэрси развернулся в кольце удерживающих его рук и доверительно прильнул к альфе:

– Не бросил… не ушёл от меня… – шептал омега, покрывая лицо жениха беспорядочными поцелуями.

– Ни за что не уйду и тебя не отпущу, – уверил его Ал.

– Спасибо за всё, что ты для меня сделал, – Мэрси распирало от эмоций, а нужные слова были погребены под пушистыми, щекочущими душу пёрышками признательности и нежности. Оливеру казалось, что у него в груди обосновалась радужная, готовящаяся вылететь из клетки птица, и благодарить за её освобождение следовало Алана.

– Чаинка, за любовь не благодарят, – альфа невесомо коснулся губ Чернобурки своими. – У меня челюсть сводит от желания тебя пометить. Можно?

– Сочту за честь, – затрепетал Оливер, не слышавший ничего прекраснее.

Волк рыкнул и припал губами к беззащитной шее. Полутрансформировавшись, он согрел дыханием участок кожи у самого плеча омеги и, вонзив туда клыки, глотнул крови.

Чернобурка выгнулся, пронзённый молнией боли несущей с собой возбуждение. От метки принадлежности вниз по телу побежали сладкие мурашки предвкушения.

«Необходимо закончить единение», – науськивало животное начало лиса.

«Погоди. У тебя нет с собой противозачаточных», – подсказывала человеческая часть сознания.

«Заткнись!» – визг зверя привёл Оливера в чувства.

– Не надо… Могу забеременеть… Прошу, остановись, – попробовал выбраться из-под распалившегося альфы Оливер.

Ал оторвался от целования сосков истинного и бесстыдно ткнулся носом ему в пах:

– У тебя нет течки, – сообщил он, принюхавшись, и, чтобы не терять времени даром, насадился ртом на член омеги.

Оливер охнул и потянул Алана за волосы.

– Мне… А… Делают инъекции блокаторов… Они сводят на «нет» её проявления. Ммм… Стой… Поэтому… Я не пахну и не ощущаю феромонов альф, – чередуя слова со стонами, проговорил лис.

– Ух, ты и кайфоломщик.

Алан впился в губы омеги голодным поцелуем и, получив не менее яростный ответ, обхватил ладонью оба истекающих желанием члена и довёл себя и Оливера до разрядки ручным методом.

– Оли, если к вечеру у нас будут и резинки и таблетки, для перестраховки, ты согласишься пойти до конца? – спросил альфа и сжал губами мочку порозовевшего ушка.

– Бесспорно, – согласился омега, зажмурившись от удовольствия.

***

Заказать по интернету? Доставят завтра. Смотаться за контрацептивами в город самому? Значит, оставить Оли одного часов на шесть. Взять омегу с собой и снять номер в отеле на ночь? Родители не оценят поспешного отъезда. Альфе оставался единственный выход: краснеть-бледнеть и идти за помощью к старшему поколению.

– Па, вы с отцом… Предохраняетесь?

Сэм чуть не подавился грушей, которую ел.

– По мне не видно? – омега присобрал на талии свитер, чтобы явственнее обрисовать живот.

– Ну, да, – сконфузился Ал. – Я пойду тогда.

– Стой! У Оли течка?

– Нет, но он всё равно боится забеременеть и не соглашается со мной… – Алан потыкал указательным пальцем об указательный, не поднимая глаз от пола.

– На нём твой запах, я думал, что вы давно, – Сэмюэль скопировал жест сына, прикусив щеку изнутри, дабы не рассмеяться.

– До основной части мы не добрались. Утром я его пометил и он, вроде как, согласился на… полноценный акт, однако без контрацептивов к себе не подпустит.

– Я тебе с подросткового возраста презервативы по карманам распихивал, неужто ни один не завалялся?

– Па, хватит прикалываться.

– А покраснел-то как – любо-дорого смотреть.

– Я пообещал Оли, что и таблетки раздобуду. С ними ему будет спокойнее.

– Сейчас пороюсь в загашнике, может, где завалялись, – смилостивился над Аланом отец. – Я пил их, когда шёл на поправку, но противопоказания к зачатию ещё были.

Сэмюэль скрылся в ванной и запустил полотенцем в трясущегося от подавляемого смеха супруга. Вилмар поймал снаряд и поднял вверх большой палец.

– Не высовывайся, – беззвучно одними губами попросил Сэм. – При твоём появлении от Ала останется горстка пепла.

«Почему?» – с помощью мимики поинтересовался альфа.

– Со стыда сгорит, – охотно пояснил омега, доставая с полки аптечку.

Отметив, какой коробок взял муж, Вилмар свёл брови и отрицательно мотнул головой.

– Доверься мне, – ответил Сэм Вилу и крикнул сыну, что искомое нашлось.

– Здесь дневная норма, – он вручил блистер с четырьмя таблетками Алу. – Пусть розовые Оливер принимает в течение дня, после еды, а белую – перед самим… ну, ты понял.

– Спасибо, – расцвёл парень. – Пап, отцу не говори о моём визите. Он ржать будет.