Глава четвертая

Диана

Два дня. Именно столько прошло с тех пор, как Кирилл показал мне свою темную сторону, сторону которую я больше никогда не планирую увидеть.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, предо мной возникает образ его разъяренных глаз. Все, что я вижу, это как он заставляет меня встать на колени, приказывая отсосать его член. Не могу не вздрогнуть от этих воспоминаний.

Кем, черт возьми, он себя возомнил? Он никогда раньше не поднимал на меня руку, и хотя он не причинил мне физической боли, но определенно ранил мою психику.

— Какой фильм будем посмотреть сегодня? — Аня, моя соседка по квартире, кричит из гостиной.

— Сейчас я не могу смотреть фильмы. У меня завтра два доклада, — бурчу в ответ, лежа на диване и пытаясь забыть про Кирилла, про вечеринку и обо всех событиях той ночи.

Я бы сэкономила себе кучу времени, если бы не пыталась завести друзей, а просто осталась дома и делала домашнее задание.

— А я думала, к тебе кто-то придет, — Вика, моя вторая соседка по квартире, появляется на кухне.

Ее длинные светлые волосы собраны в пучок, а на кончике носа сидят очки. Как и я, Вика заботится только о своих оценках, а не о выпивке и мальчиках. Институт это важная ступенька в ее жизни.

— Ну, я... не знаю, придет ли он вообще, — Аня надувает щеки, опускается на диван и достает свой телефон. Мне сразу становится понятно, почему она одета так, будто собралась в ресторан.

Вика берет бутылку воды из холодильника и улыбается мне.

— Как проходят занятия?

— Хорошо, пока что просто пытаюсь разобраться, где что находится.

— Да, наш учебный корпус просто огромный, но ты привыкнешь. Как и ко всему новому. На это просто нужно время.

Я улыбаюсь и мысленно благодарю судьбу за то, что свела меня с Викой.

Она добрая и мягкосердечная и предложила мне пожить здесь без арендной платы, по крайней мере, до тех пор, пока я не улажу все вопросы со своим переводом. Моя мама, конечно, пытается помочь, но она очень много работает, и у нее нет времени на поиск квартиры для меня или на перевозку моих вещей.

— Я справлюсь, мне уже начинает нравиться.

— Да, она уже втянулась и даже ходила со мной на вечеринку недавно, — восклицает со своего дивана Аня, на что Вика ухмыляется.

— Она что уже начала и тебя развращать?

Я качаю головой.

— Нет, что ты. На самом деле это я попросила ее сходить со мной. Меня пригласил один парень, с которым я только что познакомилась и не хотела идти одна. Но я больше не пойду. Я поняла, что вечеринки — это не моя стихия.

Вика кивает, как будто соглашается со мной.

— И не моя тоже. Я домоседка. Все, что мне нужно, это бокал вина и хорошая книга.

— Какие же вы скучные зубрилки, — возмущается с дивана Аня.

В этот момент раздается звонок в дверь. Анька вскакивает с дивана, как будто там пожар, а я начинаю собирать свои книги, решив, что заниматься в своей спальне более здравая идея.

Мне совсем не хочется смотреть, как Аня занимается сексом с кем-то на нашем диване, я конечно не уверенна, что она так и сделает, но я не собираюсь оставаться здесь и выяснять это.

Вика, наверное, думает точно так же, поэтому с бутылкой воды в руке идет по коридору обратно в сторону своей спальни.

Взяв свои вещи, я поворачиваюсь, чтобы пойти к себе, но резко замираю, когда вижу, кто стоит у двери.

Кирилл Цепов...

Кровь в моих венах превращается в лед, и я не могу заставить свои ноги двигаться, они, словно вросли в пол. Как только он видит меня, его взгляд из игривого превращается в злобный.

За что он так ненавидит меня? ЗА ЧТО?!

Я не понимаю, но какая-то часть меня хочет пойти к нему, обнять и попросить рассказать, что же все-таки случилось. Но я боюсь, боюсь того, что он может сделать, и того, как на это могу отреагировать я.

Мы больше не лучшие друзья как раньше, мы больше ничего не значим, друг для друга, а это означает, что ничто не помешает ему причинить мне боль. Теперь нет границ, нечего пересекать и как я поняла, по мнению Кирилла все так и должно быть.

Он ведет себя, не думая о последствиях, что совершенно на него не похоже. Играет в игры понятные только ему, но я в них учувствовать не хочу.

Аня закрывает за гостем дверь, и напряжение в комнате нарастает.

Я не думаю, что она в курсе того что происходит, возможно, я должна была ей рассказать, ведь она моя соседка, но мне кажется, это ничего не изменит.

Цепов Кирилл здесь царь и бог, а я просто новенькая, человек без имени. Наверное, она, выгнала бы меня из квартиры, если бы он попросил об этом.

— Я так рада, что ты зашел. Я как раз собиралась посмотреть какой-нибудь фильм, если хочешь, присоединяйся, в холодильнике есть пиво, — любезничает с ним Анька, не замечая кинжалы, которые он мечет глазами в мою сторону. Он знает, где я живу и с кем, и почему-то мне кажется, что это не очень хорошо.

Ты заплатишь за все. Его слова звенят в моих ушах.

Я все еще чувствую ядовитую интонацию, с которой он произнес эти слова. Я никто в его мире, никто в этом институте, а он бог на которого бросаются девчонки, а парни мечтают с ним дружить. Принудить меня уехать для него несложно. Унижать еще проще.

— Анют, не возражаешь, если я немного поболтаю с твоей подругой, — когда я слышу его глубокий, строгий голос, кровь в моих венах практически останавливается.

Я неосознанно качаю головой. Выхожу из гостиной и почти бегу по коридору в свою спальню.

Его тяжелые шаги заполняют пространство позади меня, и я понимаю, что мне не обогнать его. Нужно было послушаться, я не должна была провоцировать его.

Добежав до двери спальни, быстро открываю ее, бросаю учебники на пол и когда поворачиваюсь, чтобы закрыть, вижу, как его нога залетает между дверью и косяком. Мой взгляд падает на это место.

— Ну что так удивленно смотришь? Разве я не говорил тебе... Не предупреждал? — его голос суров и опасен, и я дрожу, гадая, от страха ли это или отчего-то другого.

С той ночи, когда он поставил меня на колени и приказал сосать его член, я чувствую то, что не должна чувствовать к такому злобному и страшному человеку, как Кирилл.

Я бью руками по двери, пытаясь закрыть, но ему достаточно одного крошечного толчка, чтобы одолеть меня. Он открывает дверь и входит в спальню, мою спальню, его глаза не отрываются от моих, огонь и ярость кипят в его зеленых глубинах.

Он зол и жесток и в этом состоянии выглядит великолепно.

Так, тормози Диана, ты не можешь так о нем думать, только не после того, что он с тобой сделал. Он уже не тот человек, которого ты когда-то знала.

Его огромная рука хватается за край двери, а затем он закрывает ее. Запирая нас внутри, я делаю шаг назад, кажется, что комната стала намного меньше.

Звук защелкивающегося замка заставляет мое сердце забиться сильнее. Оно бьется так громко, что на мгновение, я слышу только шум крови в ушах. Может ли он тоже это слышать?

Что случилось с мальчиком, которого я любила?

— Убирайся, — шепчу я, мой голос слаб, как и мое тело.

Я должна была послушаться его, послушаться его предупреждений. Никогда раньше я не нарушала правила, но правила Кирилла глупы, даже более чем глупы, они просто нелепы.

— Я никуда не уйду, пока не получу желаемое. Я здесь, чтобы преподать тебе урок, — ухмыляется он, но это не его обычная улыбка, нет, эта улыбка коварная, обещающая душевную боль.

Его глаза перемещаются вверх и вниз по моему телу, и я чувствую себя маленькой, загнанной в угол мышкой.

— Но, но я же ничего не сделала... — мои губы дрожат, выдавая эмоции, я ненавижу его за то, что он заставляет меня испытывать страх.

Он делает шаг вперед, смотрит с превосходством, пульсируя гневом, местью, и я знаю, что мальчика, которого я любила когда-то, мальчика, который был моим лучшим другом, моим всем, больше нет внутри этого монстра.

— Ты, существуешь, и для меня этого достаточно. Теперь ты станешь моей собственностью. На некоторое время...

Я не успеваю ответить, как он уже возле меня, его пальцы грубо впиваются мне в кожу. На этот раз я знаю, что не смогу ударить его по яйцам, но это не значит, что я просто позволю ему причинить мне боль. Я бьюсь и царапаюсь, но он одолевает меня так, словно я маленькая букашка.

Толкает меня на кровать лицом вниз, его колено упирается мне в поясницу, чтобы удержать на месте. Мое лицо уткнуто в подушку, но я все равно борюсь с ним.

Страх впивается в мои внутренности, когда я слышу щелчок пуговицы на его джинсах. Он нет... он не станет. Нет.

— Кирилл, прекрати сейчас же, — приказываю ему, повернув голову в сторону, и заодно делаю столь необходимый вдох. — За что? Кирилл, я не понимаю!

Я чувствую, как его руки проникают под мои лосины.

— Не понимает она, как же! Может тебе память отшибло, милая Диана? — шипит он ядовито, а в моих глазах начинает темнеть. — Ты понятия не имеешь, с кем ты, блядь, связалась. Кто я теперь. Я тут главный, управляю этим местом... девушки хотят, чтобы я их трахнул, парни хотят быть мной. Сейчас ты на моей территории и я могу сделать с тобой все что угодно.

Паника вцепляется в меня и отказывается отпускать. Он владеет здесь всем, всем кроме меня. Я ему не принадлежу. Осознания этого дает мне сил и смелости, чтобы противостоять ему. Он несет странную чушь! Я ничего не сделела. НИЧЕГО. И эти его беспричинные обиды меня не интересуют, хотя, что-то мне подсказывает, что я не знаю настоящей причины его гнева.

Я извиваюсь, выгибаюсь и брыкаюсь, делаю все возможное, чтобы сбросить его.

— Борись со мной, Ди, борись. Так даже интересней.

— Я тебе не принадлежу... — давлюсь окончанием фразы, когда чувствую прохладный воздух на своей прикрытой одними лишь трусиками попе. Он стягивает лосины с моих бедер и наваливается на меня еще сильнее.

Боже...

Хотя мне страшно, страшно от того, что он собирается сделать, часть меня испытывает искушение поддаться тьме внутри него, позволить ему выместить ее на мне. Интересно, если я отдамся ему, если я позволю ему овладеть собой, изменит ли это что-нибудь? Повернет ли это его ко мне.

Я чувствую его горячее дыхание возле уха и прежде чем я успеваю собраться с мыслями, он срывает с меня трусики, потратив на это незначительное усилие.

Моя грудь ходит ходуном, я никак не могу остановить учащенное дыхание. Он ведь не собирается этого делать, правда? Он же не станет насиловать меня? Это все равно он, пусть даже такой злой, но это он, он не перейдет черту.

Затем я чувствую его... не только тело, но и его член, он огромный, и он скользит вверх и вниз по моей заднице, заставляя дрожать от страха, но в моем животе кипит нечто большее, чем страх. Это нечто совсем другое.

Тепло заполняет мое существо, посылая струйки удовольствия в моу сбитую с толку голову. Я в замешательстве, в полном замешательстве. Я не должна хотеть этого, но, как бы это ни было странно, хочу.

Я представляла себе секс с ним с тех пор, как узнала, что это такое. Но никогда, никогда я не представляла его таким. Я всегда предполагала, что он будет моим первым, но я думала, что это будет мило и нежно, а не так грубо и грязно.

Рука Кирилла ласкает мою разгоряченную плоть, его прикосновения удивительно нежны, когда он скользит членом между ягодицами, вверх и вниз, вверх и вниз. Я слышу, как он вдыхает и выдыхает, словно пытаясь успокоиться.

— Мне трахнуть твою киску или задницу? — я снова начинаю извиваться под ним, желая хотя бы увидеть его лицо, попытаться найти в нем того мальчика, которого я когда-то знала.

— Отпусти меня... ты показал свою силу, доказал мне все. Хватит, — кричу я, чувствуя, как удовольствие бурлит у меня между ног.

— Нет, я думаю тебе еще мало, — его рука скользит по моему телу, проходит по ягодице и проникает между ног.

Все это я хотела когда-то давно, его руки на мне, его губы на моих, и, возможно, часть меня, все еще хочет этого, но только не с тем человеком, которым он сейчас стал.

Я хочу его прежнего, мальчика, который держал меня за руку, улыбался мне и вытирал мои слезы.

Я хочу вернуть своего лучшего друга.

Без предупреждения он начинает нежно поглаживать мой клитор.

— Может, я трахну обе. Скажу всем, что ты оказалась шлюхой, которая умоляла меня взять обе твои дырочки.

Мое тело реагирует на его прикосновения, хотя его слова жестоки, а голос зол.

Я хочу заговорить, сказать хоть что-то, но боюсь, что вместо слов вырвется стон, и поэтому, я сжимаю губы с большей силой.

Парень продолжает наглым образом ласкать меня, дразня мой клитор, и это сводит с ума.

— Кирилл, — его имя срывается с моих губ, и я тут же ругаю себя за то, что не смогла удержать рот на замке.

— Ммм, твоя киска уже мокрая. Тебе нравится это, не так ли? Готов спорить, что ты даже не девственница. Уверен, ты переспала с сотней парней, таких же, как я.

— Нет, — кричу я, когда он погружает в меня два пальца. Я вздрагиваю, мое тело скручивается от боли и удовольствия.

— Черт... как же тесно, — шипит он, когда его пальцы все еще внутри.

Я хнычу в простыню, и он немного снимает свой вес с меня, прежде чем снова начать двигаться, погружая свои пальцы глубоко внутрь меня и потирая волшебное местечко. Место, о существовании которого я даже не подозревала до этого момента.

Наслаждение нарастает, приближая меня к краю. Это безумие, неправильно, но почему-то я чувствую, что больше не могу сдерживать стоны.

— Совершенство, абсолютное совершенство, — шепчет он, видимо, не желая, чтобы я это услышала. Он прижимается губами к моему затылку, продолжая орудовать пальцами.

Проходит немного времени, и я становлюсь все более и более влажной от возбуждения, все мое тело содрогается, ноги дрожат, когда оргазм приближается.

Я только раз заставляла себя кончать, и никогда это не ощущалось так, как сейчас, сокрушительно, поглощая каждую клеточку моего тела.

Я чувствую только, как его пальцы погружаются все глубже и глубже в мою плоть, пока я не начинаю ощущать лишь блаженное удовольствие, пульсирующее в моем теле.

Моя киска пульсирует вокруг его пальцев, мои мышцы напрягаются, пытаясь вытолкнуть его.

— Такая красивая маленькая киска. Я даже представить не мог, что ты будешь так отзывчива на мою ненависть, думаю, мы оба полны сюрпризов.

Прикусываю нижнюю губу с такой силой, что из нее начинает идти кровь, и я кривлюсь от металлического привкуса на языке. Когда Кирилл убирает свои пальцы, я остаюсь в оцепенении, моему телу не хватает его прикосновений, огня, который он разжег во мне.

Он остается на мне, просто лежит на сверху, тяжело дыша, как будто это ему нужна минута отдыха после того, что только что произошло. Когда его дыхание успокаивается, он, наконец, поднимается с меня, в отсутствии его прикосновений мне становится холодно.

Я жажду его прикосновений, его слов, пусть даже жестоких.

Я снова и снова становлюсь той маленькой девочкой, влюбившейся в лучшего друга своего брата.

Прежде чем я успеваю что-то сказать или сделать, он стягивает с меня штаны и бросает их на пол рядом с кроватью. Он переворачивает меня на спину, а затем снова наваливается всем телом и вдавливает в матрас.

В таком положении я могу видеть его, понимать, о чем он думает, что чувствует. Заглядывая в его застывшее лицо, я задаюсь вопросом, что он собирается делать дальше, и, что еще хуже, позволю ли я ему это сделать?

Мое сердце колотится, а дыхание становится поверхностным, когда мы оказываемся лицом к лицу. Он все еще зол, в его глазах отражается только ненависть. И в этот момент, глядя на него, видя эти эмоции, я понимаю, что не злюсь на него. Я не ненавижу его за то, что он это сделал.

Я не смогу, даже если очень захочу. Вместо этого я чувствую нечто совершенно другое... Я чувствую сожаление.

Мне жаль, что он превратился в такого жестокого человека, жаль, что в его жизни нет любви, что он потерял свет, доброту, которая была у него когда-то.

Чувствуя потребность вернуть того человека, я хватаюсь за его рубашку, притягивая еще ближе, одновременно поднимая голову с матраса. Я не думаю. Я просто прижимаю свои губы к его и целую. Его губы теплые, и я вдыхаю его запах, погружаясь с головой в эмоции.

Мой губы сливаются с его, голод когтями впивается в мой живот. Милые невинные поцелуи, которыми были у нас раньше, не идут ни в какое сравнение с этим. В этом поцелуе есть потребность, за которую я пытаюсь ухватиться.

Кирилл углубляет поцелуй, и на мгновение я забываю о том, как нам было больно, как мы злились из-за потери друг друга. На мгновение мы становимся теми же людьми, которыми были раньше, этот поцелуй говорит за нас, говорит то, что никто из нас сказать не мог.

Но момент проходит так же быстро, как и начался, и через несколько секунд он отстраняется, его губы распухли, грудь вздымается.

В его глазах мелькает растерянность, он спрыгивает с кровати и тут же поворачивается ко мне спиной. Я слышу, как он застегивает штаны.

Я в шоке, мои мысли в беспорядке, но в голове крутится одна навязчивая мысль. Я не хочу, чтобы это закончилось.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, еле слышно.

Я не хочу, чтобы он уходил, не хочу, чтобы он убегал от меня, только не после того, когда я мельком увидела того Кирилла, которого когда-то знала.

Я смотрю на его широкие плечи, на его мышцы, проступающие из-под рубашки, его тело, наполнено напряжением.

Он не ожидал поцелуя или моей реакции на него, из-за чего он выглядит таким шокированным?

Я жду ответа, но он не приходит и, хотя я не удивлена этим, мне все равно становится больно.

— Не уходи! — приказываю я, но он уже вышел за дверь, захлопнув ее за собой, оставив меня сидеть на кровати, обнаженную по пояс, с воспоминаниями о своих губах.

Что мы только что сделали?

Когда я чувствую, что мои ноги стали достаточно крепкими, чтобы выдержать мой вес, я сползаю с кровати и подбираю свою одежду.

Как раз когда я натягиваю трусики, дверь снова распахивается.

Аня стоит в дверях с открытым ртом, предательство и боль в ее холодном взгляде.

— Ты знала, что он мне нравится! Как ты могла так поступить со мной? Я думала, что мы подруги.

— Все не так, Ань, — но она этого не поймет.

Никто не поймет. Никто не знает о нашем общем прошлом.

Анька скрещивает руки на груди, я понимаю, она мне не верит.

Я беру свои лосины и начинаю надевать их, чувствуя себя немного униженной, а она снова начинает говорить.

— А, ну конечно, — надсмехается она. — Он был здесь очень долго, и вдобавок на тебе не хватает много одежды для того, все было не так. Я была о тебе лучшего мнения, похоже, я ошибалась, — она разворачивается и уходит, дверь в мою комнату захлопывается во второй раз за сегодняшний вечер.

Я опускаюсь обратно на кровать, понимая, что, по всей видимости, в этом ВУЗе не смогу наладить нормальные отношения с людьми.

Кирилл хочет снова пройтись по миоим чувствам, а Анька считает, что я предала ее.

Закрываю глаза и думаю о своем брате и отце. Как бы я хотела, чтобы Миша был жив. Он обязательно дал бы мне совет, в котором я сейчас так нуждаюсь и обязательно преподал бы Кириллу урок за его поведение. Но его больше нет, как и моего отца, и мне некуда больше обратиться, я делаю единственное, что сейчас могу... я плачу.