Цена двуличности. Часть 2

— Альд, что нам делать?

Я лихорадочно металась по комнате, действительно не зная, как бы так отбрыкаться от озвученной парой дней ранее перспективы пошива наряда к грядущей свадьбе. Занимаясь чем угодно, кроме встречи со швеями, я честно дотянула до последнего дня. Завтра — свадьба.

И за это время без моего внимания не обошлась повторная проверка списка приглашенных и спешной рассылки приглашений тех, кого пропустили в первый раз. Моего присутствия удостоились все этапы приведения в порядок первого этажа и, частично, второго. Успела поучаствовать в праздничном меню и тихо порадоваться тому, что уже мертва. Мало того, я даже прилегающую к дому территорию изучила, так как ее облагораживанием слуги тоже занимались, что дало подселенцу повод поворчать о запущенности сада и полной безвкусице в его планировке.

Моя же смутная надежда увидеть огромное раскидистое дерево, памятное по убежищу Альда и темнице его сестры, не оправдалась. Во владениях рода Суар не обнаружилось ничего и близко похожего на ту поляну, а настолько старых деревьев не было и подавно. Впрочем, это было ожидаемо — уж слишком много лет прошло с тех пор, когда то место действительно существовало. И хотя подселенец явно понял мой интерес, но от комментариев воздержался, ограничившись едва уловимым эмоциональным отголоском горечи.

И теперь, когда до свадьбы осталось менее суток, я металась по своей комнате. Потому что практичная тетушка Сади, убедившись, что ключевые задания выполнены, похвалила мое рвение и отметила, что за всеми делами я совсем позабыла о себе. И что теперь самое время заняться моим нарядом, а она, так уж и быть, проследит за оставшимися приготовлениями к свадьбе.

Вот только как раз о себе я помнила замечательно. Точнее о том, чем являлась на самом деле мое тело.

— Ты о чем? — наконец, отозвался подселенец, когда я уже почти забыла, о чем вообще его спрашивала.

Чем ближе было торжество, тем меланхоличнее становился тон подселенца, будто вся эта суета его порядком утомила. Но меня было не обмануть, так как свои эмоции Альд скрыть не удосужился: я отчетливо ощущала отголосок чего-то, похожего на злорадное веселье.

— О том, что швеи увидят меня голой.

— И что?

— А то, что мое тело, как ты до этого выражался, лишено анатомических подробностей. А если об этом узнают...

— Ты — лич.

— И что? — на этот раз настала моя очередь задавать этот многозначительный вопрос.

Безразличное спокойствие Альда в сложившейся ситуации раздражало чуть ли не до бешенства. По-хорошему, ему же первому нужно тревожиться в этой ситуации, потому что подселенцу только дай повод заморочиться какой-нибудь ерундой. А тут серьезная угроза и...

— А то, что твое тело на самом деле может быть каким угодно.

— Да ну... — неверяще протянула я. — Даже... Ну...

— Ну да. В мое время не сумевшие избавиться от плоти личи допускали... некоторые эксперименты. К слову, Сат тому пример. Хоть в его случае это заметно только в боевой форме, но самого факта не отменяет.

Крыть было нечем, кроме того, что мне категорически не хотелось раздеваться в чужом присутствии. Особенно учитывая то, что один отдельно взятый чужак со мной постоянно. В ответ на эти мои мысли Альд мученически вздохнул.

— Так уж и быть, напомню тебе, — язвительно сообщил он, — слова коменданта о том, что иллюзию можно воспринимать просто как одежду. Она — не то, кем ты являешься на самом деле.

— Спасибо, что напомнил мне о том, насколько несовершенна моя настоящая внешность.

— Настоящая — как раз совершенна. А прижизненная... В твоем случае это уже не важно, и о ней тебе уж точно не стоит беспокоиться.

— Спасибо за поддержку, — саркастически отозвалась я.

— Не за что. Когда ты нервничаешь, то становишься совершенно невыносимой.

— За год нашего совместного существования у тебя было время к этому привыкнуть.

— К этому невозможно привыкнуть. Тем более, что я не собираюсь поощрять подобное поведение.

— Как будто ты как-то можешь...

Нашу эмоциональную внутреннюю перепалку прервали самым что ни есть привычным образом — стуком в дверь. Если бы у меня было сердце, то оно наверняка подскочило бы куда-то к горлу от волнения. Но вместо этого я просто почувствовала странную щекотку по внутренней стороне ребер. Дверь открылась буквально через секунду, и в комнату степенно влетела тетушка Сади в сопровождении уже знакомых мне троих девушек-швей.

— Прости, дорогая, что заставила тебя ждать, ведь времени так мало...

Видимо, она увидела мои метания по комнате через ауру и расценила их, как признак нетерпения. Ха, если бы.

— А я совсем упустила из виду, — продолжила она, — что к пошиву твоего наряда еще даже не приступали.

Последние слова были произнесены настолько недовольным тоном, что стоявшие за ее спиной девушки обменялись испуганными взглядами и тут же опустили головы. Получается, за мою маленькую хитрость накажут их? Ну уж нет...

— Что вы, тетушка Сади, — прошелестела я, останавливаясь напротив. — Это моя вина. Я настолько увлеклась приготовлениями, что сначала забыла о снятии мерок, а потом... Поняла, что не хочу, чтобы мне шили новый наряд.

— Вот как? — в голосе женщины-лича послышались удивленные нотки. — Выйдите, — приказала она швеям. Те с видимым облегчением повиновались. Ну хоть так. — И почему же? — спросила тетушка Сади, едва последняя девушка притворила за собой дверь.

— Я... не привыкла к роскоши, поэтому вряд ли чувствовала бы себя уверенно в сшитом специально для меня праздничном платье... Ну... Если судить по наряду невесты...

Я едва удержалась от того, чтобы не щелкнуть челюстью. Мало ли, как это будет воспринято моей собеседницей. Тем более, что наряд невесты действительно впечатлял. Правда, не в лучшем смысле. Тяжелая и плотная ткань свадебного платья Линс, скорее похожего на облегающую до талии мантию, дополнилась не менее тяжелым и плотным шитьем серебряными нитями, драгоценными камнями и Суртаз знает, чем еще. Когда я впервые его увидела в завершенном виде, мне стало и смешно и дурно одновременно от мысли о том, что могли пошить для меня, ведь наряд тени должен был сочетаться с платьем невесты. Да я бы в нем и летать не смогла, наверное.

Собственно, это было второй причиной, побудившей оттягивать, как мне тогда казалось, неизбежный момент.

Тетушка Сади издала вежливый смешок.

— Прекрасно тебя понимаю, дорогая, — и в ее голосе я действительно услышала сочувствие. — Весь этот церемониал... утомляет своей бессмысленностью. Я дважды была тенью и трижды сама выходила замуж, поэтому знаю об этом не понаслышке. И все же, как представитель рода Суар, ты не можешь присутствовать на церемонии в... повседневной одежде.

В моей груди робко зашевелилась надежда на то, что я вообще не буду присутствовать на церемонии. Ну а вдруг. Хоть умом я и понимала, что такого чуда просто не могло случиться. Хотя бы потому, что вряд ли Сату будет охота страдать в одиночестве.

— И швеи, скорее всего, просто не успеют выполнить свою работу, и сложно их в этом винить... — задумчиво проговорила женщина-лич.

И ее тон мне не понравился. Похоже, она уже мысленно наметила решение сложившейся задачки. Это пугало. Как и то, что меня чуть ли не в буквальном смысле придавило к земле, и лишь спустя пару секунд стало ясно, почему. Я прямо-таки ощутила, как взгляд тетушки Сади прошелся по моему иллюзорному телу от плечей вниз и обратно.

— Могу тебе предложить одно из своих платьев, — заявила она. — В нем я была тенью троюродной правнучки Первого ученика Суртаза.

От удивления я щелкнула челюстью в ответ. И даже не знаю, что удивило меня сильнее — внезапное предложение одежды с хозяйского плеча или же событие, в котором эта одежда когда-то фигурировала. А вот моя собеседница, похоже, расценила такую реакцию по-своему.

— Не подумай ничего плохого, — примирительным тоном проговорила женщина-лич, — платье в идеальном состоянии — и ткань, и кружево. Все это время о нем заботились, — при этих словах я снова ощутила скользнувший по мне взгляд, — Фигура у тебя... подходящая. Я бы даже сказала — прекрасная, совсем как у меня в юности.

Ага, мне тоже нравится.

— А учитывая прошедшее время... — вкрадчиво добавила тетушка Сади, — все, кто мог признать это платье, либо окончательно упокоились, либо не приглашены на свадьбу, либо нашли благовидный предлог, чтобы на ней не присутствовать.

— Забытое — считай, что новое, — ехидно прокомментировал Альд, до этого удивительно долго молчавший.

— Ну так что? — почти одновременно с подселенцем поинтересовалась моя собеседница.

— Тетушка Сади, — осторожно проговорила я, — вы уверены, что мне стоит надевать это платье? Вдруг я его как-то... испорчу.

— Хоть оно и дорого мне, как память о далекой юности, — с неожиданной грустью ответила женщина-лич, — но это платье — всего лишь одежда. И мне будет приятно видеть его на красивом теле, пусть и не принадлежащем мне. А тут еще и такой повод...

Я снова щелкнула челюстью, но на этот раз — от полного непонимания, что вообще можно сказать в такой ситуации.

— Ну поблагодари хотя бы, что ли, — пробурчал Альд своим привычным тоном, выражавшим бесконечное терпение и «любовь» к объяснению очевидных, с его точки зрения, вещей.

— Это... честь для меня, — прошелестела я. — Спасибо.

— Вот и хорошо, — радостно провозгласила тетушка Сади, тут же разворачиваясь к выходу из моей комнаты. — Значит, полетели примерять. Хоть мне и кажется, что тебе оно должно прийтись впору, но мало ли...

Я направилась следом, изо всех сил желая, чтобы примерять пришлось не при ней.

— Хватит бубнить одно и то же, — не выдержал подселенец, когда наше путешествие по коридорам уже почти подошло к концу. — От твоего желания тут ничего не зависит.

— Хочу и бубню, — огрызнулась я. — Дай понервничать по-человечески.

— Лучше бы ты свой энтузиазм направила на запоминание дороги в ее покои и перечень защитных чар, которые она сейчас при тебе снимает.

— Для этого у меня есть ты.

— И что бы ты без меня делала?..

О, давненько Альд не заводил свою любимую песенку про то, какое же счастье для меня, что он удостоил мое тело своим присутствием, и кем бы я была, не случись этого. Эта мысль навела меня на вывод, что нервничаю в преддверии свадьбы не только я. Давненько он не был таким раздражительным.

— Стала бы себе спокойно мертварем — никаких тебе забот, планов по спасению мира и прочей дребедени. А потом встретила бы каких-нибудь некромагов и упокоилась, как положено.

Подселенец фыркнул настолько громко и резко, по ощущениям, будто совсем рядом с моим отсутствующим ухом, что я невольно вздрогнула.

— Что-то не так? — тетушка Сади повернула ко мне голову.

Видимо, окончила возиться с чарами. Которых я, скорее всего, могла распознать по ауре в лучшем случае половину. Но и этого было достаточно, чтобы неприметная дверь в конце коридора, находящегося ровно напротив того, где была моя комната, переливалась чуть ли не всеми цветами радуги.

— Я... — перепалки с Альдом вообще не способствовали легкости общения с новоявленной родственницей. — Неловко себя чувствую.

Тетушка Сади хмыкнула, но ничего не ответила. Дверь в ее комнату медленно отворилась. Сама. По крайней мере, если лич и прикладывала какие-либо усилия — я этого не ощутила, магическое поле вокруг нее оставалось безмятежным.

— Заходи.

Приглашение прозвучало, как приказ. Повинуясь ему, я перелетела через порог вслед за тетушкой и обнаружила, что попала маленькую, длинную и узкую, но светлую и не кажущуюся тесной комнатку. Стены обиты светлым деревом в тон половицам, простой белый потолок, единственное окно с ажурной занавеской и пара кресел возле него. И еще одна дверь примерно посередине противоположной, длинной стены. Она почти не отличалась по цвету от деревянных панелей слева и справа от себя, не имела ручки, поэтому ее наличие угадывалось скорее по ступеньке притолоки и тому, что тетушка Сади возле остановилась напротив.

— Подожди здесь, дорогая. Присядь.

И хотя женщина-лич указала на кресла возле окна жестом радушной хозяйки, в ее тоне снова отчетливо послышался приказ. Бросив взгляд на кресла в конце этой длинной и узкой комнаты, я поняла, что чем дальше, тем сильнее эта комната кажется мне какой-то... странной. Меня охватило смутное беспокойство.

— Спасибо, тетушка Сади, — я послушно направилась к креслам.

Пролетая мимо двери и зависшей чуть в стороне от нее тетушки Сади, мне едва удалось удержаться в воздухе и не отшатнуться. Нутро свело судорогой от осязаемого ощущения угрозы. Опасности. Но я сделала это — добралась до кресел, и ощущение ослабло. Наблюдавшая за этим лич безмолвно приблизилась к двери почти вплотную и замерла перед ней, а затем... пролетела сквозь нее.

— Альд, что это было?

Мой магический взгляд не показывал на этой двери ровным счетом ничего. И это было очень, очень плохо.

— Защитные заклинания, — спокойно отозвался подселенец. — Или ты думала, — издевательски добавил он, — что древний лич вот так просто возьмет и приведет тебя в свои покои?

— Ну... — признаваться в собственной наивности не хотелось. — Да, если честно.

— Вот ничему тебя посмертие не учит, — Альд хмыкнул. — А чтобы в полной мере понять ситуацию, присмотрись повнимательнее к стенам.

Я перевела взгляд с двери на стену рядом с ней. Дерево, светлое, с чуть более темными прожилками. Красивое.

— Повнимательнее, — с нажимом повторил подселенец.

— Да чтоб я знала, куда смотреть-то! — мое терпение стремительно иссякало.

— Да куда угодно, — усталый вздох подселенца кратко характеризовал, что он думает о моей сообразительности. — Они здесь повсюду.

— Они? — подозрительно переспросила я.

То ли Альд что-то сделал, то ли мне каким-то образом удалось посмотреть правильно, но спустя секунду я поняла, что подразумевалось под словом «они». Символы. То, что я изначально посчитала древесными прожилками оказалось множеством символов. И некоторые из них были мне смутно знакомы. Кажется, я видела их на двери в комнату, где меня пытал Килир.

— И что это значит?

— Мы в клетке, — просто ответил подселенец. — И вряд ли сможем отсюда выйти, если того не захочет твоя дражайшая тетушка.

Что ж, по крайней мере теперь я поняла, почему эта комната, при всей ее внешней привлекательности, вызвала меня настолько странное ощущение.

— Ну хоть в лабиринт не закинула, и на том спасибо, — невероятным усилием воли мне все-таки удалось сохранить остатки спокойствия. Критически оглядев оба кресла, я выбрала одно из них и осторожно опустилась в него.

— Не знаю, сильна ли она в создании подпространств, но разного рода щиты у нее выходят прекрасно... Впрочем, это было заметно еще по библиотеке.

Голос Альда звучал задумчиво, будто он видел что-то, невидимое для меня. Впрочем, почему — будто? Определенно видел. Не так только его значительное превосходство в опыте и магическом умении только и спасло мою тушку.

— И что делать?

— Ждать.

— Вот так просто?

Я уловила ответное раздражение подселенца, но выразить его в виде какой-нибудь колкости он не успел. Уловив краем взгляда, как дверь в покои вдруг подернулась полупрозрачной дымкой, я повернулась голову и не ошиблась — спустя пару секунд сквозь пелену пролетела тетушка Сади.

В руках она держала... Видимо, то самое обещанное платье.

— А твоя тетушка в юности была той еще затейницей, я так посмотрю...

Щелкнув челюстью от неожиданности, я честно попыталась расслышать обращенную ко мне фразу тетушки Сади. Вот только сквозь безудержный хохот Альда в моей голове сделать это было почти невозможно.