2. Анжелика

— Какого хрена?! — покачнувшись, взвизгивает Люба Малевич, на глазах превращаясь в пунцовый помидор. Она нервно проводит пальцами по светлым волосам и одергивает подол опасно короткого платья, — Стучать не учили?! — сверлит меня враждебным взглядом, в котором в термоядерном коктейле смешались испуг, вызов и самодовольство.

Так смотрит, будто я должна завидовать, что Яр засунул ей в рот свой язык... Пф-ф-ф!

Мне становится смешно. И немножко противно.

Я конечно всегда знала, что Лидин брат — мудак, но не догадывалась, что настолько. Пытаться тайком облапать больную любовь своего друга — это бесспорно сильный поступок!

Впрочем, мне плевать и пора домой.

— Все, ушла! Грешите дальше, — я вскидываю руки вверх, будто сдаюсь, и разворачиваюсь на пятках, захлопывая за собой дверь.

Но смыться не получается...

— Стой! — рыкает Яр мне в спину. Так грозно, что я лишь прибавляю шаг, — Кудрявая!

Грохот распахнутой двери, быстрые тяжелые шаги позади...

— Отстань! — бросаю, не оборачиваясь.

— Анжелика! — раздается злой окрик у самого моего уха. Мужские пальцы до будущих синяков впиваются в мой локоть, а затем бесцеремонно дёргают на себя, — Поговорим, — цедит Тихий, рывком заталкивая меня комнату Лиды.

От возмущения я захлебываюсь воздухом. В спальне подруги темно, но наши с Яром глаза, встретившись, бешено сверкают так, что, кажется, подсвечивают лица.

— С чего ты взял, что имеешь право меня хватать? Пусти! — шиплю я, дергая на себя локоть в попытке освободиться.

Вместо этого Яр делает шаг в мою сторону и практически впечатывается торсом в мою грудь. Кожу лица опаляет его горячим дыханием и мне приходится задрать голову вверх, чтобы не разорвать зрительный контакт. Судорожно сглатываю...

Он... Вдруг слишком близко.

И мои колени слабеют под воздействием тревожной теплой волны, прокатившейся по телу. У Тихого тяжелая, плотная энергетика, очень мужская — невозможно не реагировать. И это еще один повод держаться подальше от него, напоминаю себе.

— Пусти, — повторяю полушепотом, с трудом выдерживая его горящий, до наглости прямой взгляд.

Пальцы Яра на миг впиваются в мою кожу крепче, а затем он все-таки отпускает. Тут же делаю от него шаг назад, потирая локоть. Там словно ожог. Яр косится на мою руку, подмечая этот жест. По впалым щекам перекатываются желваки, и он снова смотрит на меня в упор исподлобья, пряча свои ладони в карманах джинсов.

— Ты ничего не видела, — с нажимом хрипло произносит.

— Боже, да мне плевать! — закатываю глаза.

Мой голос наоборот звучит неестественно высоко. Меня нервирует темнота в спальне, то, что мы тут одни, и что в легких вместо воздуха древесный запах мужского парфюма.

— И все же, — Яр снова делает шаг в мою сторону, стирая между нами расстояние, — Я хочу быть уверен, что дальше это не пойдет. Ни Лидке, никому, поняла?! — еще шаг, и Яр опять практически впечатывается в меня своим телом.

— Тихий, ты с термином "личное пространство" знаком? — бормочу ядовито, снова пятясь от него.

Наши перемещения напоминают ритуальный танец... Вот только спина моя впечатывается в стену и, кажется, это его финал.

Яр, заметив, что отступать мне больше некуда, подается вперед и упирается рукой в стену на уровне моей головы. На губах его мелькает хищная улыбка, от которой у меня мурашки ползут по затылку. Мне не нравится эта игра...

— Знаком, но так и тянет... — почти шепотом говорит, наклоняясь ближе. Голос его чувственно вибрирует, окрашивая слова пошлостью. Его нос почти касается моего. Я перестаю дышать, замирая и готовясь в любой момент оттолкнуть, — Надрать тебе уши, кудряха, — вдруг насмешливо заканчивает Тихий, ломая созданную самим же атмосферу, — А ты что, уже потекла? — стебет.

— Придурок, — ворчу раздраженно, в крови бродит адреналин, — И желания у тебя придурошные.

— О, да-а-а,— тянет Яр со значением, упираясь и второй рукой в стену над моей головой, и теперь уже полностью нависая, — И лучше тебе о них не знать, Эндж. Ну так что? Язык за зубами будешь держать? Или хочешь познакомиться поближе с моими придурошными желаниями? Предупреждаю, тебе, скорее всего, не понравится...

— Это шантаж?

— Это выбор, — медленно облизывает верхнюю губу.

— Это плохой выбор, — сухо сглатываю я, потому как слишком остро ощущаю идущий жар от его тела. Стоит чуть качнуться, и мы превратимся в слепленных вместе сиамских близнецов, — Давай лучше по-другому...

Яр вопросительно выгибает широкую бровь.

— Давай, я буду молчать о том, какой ты беспринципный мудак, а ты за это выполнишь одно мое придурошное желание.

— Хм...— Тихий чуть склоняет голову набок, и его черные глаза обводят мое лицо масленым взглядом, — И чего же желает наша скромняшка- кудряшка? Признаюсь, удивляешь...

— Ничего, где бы тебе пригодился член, так что хватит на меня так смотреть, — отрезаю, заливаясь румянцем, который, слава богу, вряд ли видно в темноте, — Просто желание остается за мной. Когда понадобится, сделаешь то, что я скажу, ок? — протягиваю Яру руку, заодно чуть-чуть его от себя отодвигая.

Тихий отлипает от стены и с сомнением разглядывает мою вытянутую ему навстречу ладонь.

— Если не член, то даже не представляю, что может взбрести в твою шальную кучерявую голову, Энджи, — хмыкает.

— Трусишь? — подначиваю.

— Берешь на слабо? — отбивает, но при этом его горячая ладонь крепко сжимает мою кисть, а затем он разбивает наше рукопожатие другой рукой, — Ладно, пойдет. Желание. Одно.

— Супер. Ну, все, я пошла, счастливо дальше Малевич зажимать, — огибаю Яра по дуге и направляюсь к двери.

— Эндж, постой, — окликает.

— Что? — оборачиваюсь.

— Я...бля...— Яр неожиданно выглядит смущенным, когда запинается и тормошит на макушке свои черные густые волосы, — Слушай, это не то, что ты подумала. Она сама полезла. Я охренел...

— Яр, мне правда плевать, — отмахиваюсь я беспечно, хотя внутри что-то дергает.

Наши взгляды вновь переплетаются. И в воздухе словно натягивается невидимая струна, звеня глубоким напряжением.

— Макс мой друг, и я не настолько мудак, — тихо убеждает Яр.

— Не мне судить, — бормочу, чувствуя, как пульс начинает шуметь в ушах.

То, что Тихий сейчас пытается оправдаться передо мной,... странно. Я не знаю, как реагировать.

— Просто, чтобы ты знала, кудряха, — Яр криво улыбается, рассеянно ударяя правым кулаком в свою левую ладонь.

— Тебе разве не пофигу, что я думаю о тебе?

— Пофигу, — медленно кивает.

— Ну и все... Пока, — выхожу из спальни Лиды, прикрывая за собой дверь.

В коридоре натыкаюсь на Малевич. Обмениваемся с ней враждебными взглядами и молча обходим друг друга.