5. Лида

Имя Малевич звучит в тишине комнатки жестокой отрезвляющей пощёчиной. Дергаюсь как от удара, внутри мгновенно холодеет.

Сколько сейчас? Два часа ночи? И вот во столько ему звонит она?!

Сажусь и натягиваю одеяло до самого носа. Широко распахнув глаза, наблюдаю, как Макс в темноте, абсолютно голый расхаживает по комнате, слушая какие-то истеричные всхлипы в трубке.

Я не могу разобрать слов, но то, что она ноет — очевидно.

Ну действительно, кому как ни Колобову можно порыдать в трубку после полуночи!

А он ее слушает. Раздраженно трет лоб, на меня не смотрит, будто и вовсе забыл о моем существовании, и терпеливо слушает ее.

Тормозит посреди комнатки, ерошит волосы на затылке, в темноте бледнеет его голый крепкий зад.

— Ты как?...М, хорошо…И как? Сильно?... Люб, сочувствую, но я у Эмиля на даче, не в городе...— сжимает переносицу, — Просто успокойся... А, ты знаешь? Ну так... В смысле в пяти километрах? Я..кхм... Немного занят... — и только тут Макс оборачивается и мажет по мне задумчивым взглядом.

Мои щеки обдает болезненным жаром. "Немного" это про меня?! Сгораю со стыда. Становится неловко и унизительно...

Малевич продолжает истерить в трубку. Макс прикрывает ладонью глаза и снова ходит по комнате. И наконец, тяжело вздохнув, бросает.

— Ладно, скидывай геолокацию. Скоро буду.

Обрубает вызов. Стоит с телефоном, ожидания сообщения от Малевич, судя по всему. А я, оглушенная, молчу.

С одной стороны я жду хоть каких-то объяснений, с другой — они мне даром не нужны. Я уже все поняла.

Грудь теснит ледяными обручами, сердце болезненно отстукивает слабый пульс.

А чего я ждала?

Нет, не ждала ничего. Но все-таки не хотелось сталкиваться с реальностью вот так. Будто котенка в описанный тапок мордочкой ткнули.

— Мне надо уехать, — глухо сообщает Макс, начиная одеваться.

Поджимаю губы.

— Я поняла.

И наверно в моем голосе слишком много едкого сарказма, потому что Макс замирает, застегивая ширинку джинсов, и поднимает на меня взгляд. С секунду молчит, всматриваясь.

— Малевич в аварию попала. Тут рядом. Просит помочь, — медленно поясняет.

— Оу, жива? — спрашиваю без особого сочувствия.

Потому что вряд ли она бы ревела ему в трубку с того света! Да и из кареты скорой тоже. В таких случаях родителям звонят, а не "мальчику на побегушках".

— Да, но тачка в хлам. И испугалась. Плачет.

— Ну если плачет, то конечно, — холодно пожимаю плечами.

У Макса сужаются глаза. Задираю подбородок.

— Ну что застыл? Одевайся. А то не успеешь ей все сопли подтереть, высохнут, — улыбаюсь.

— Знаешь, я тебе ничего не обещал, — дергается его щека.

— И не надо. Мне больше ничего не надо. Можешь идти.

— Даже так? — выгибает бровь, оскалившись, — Ну спасибо, что разрешила!

Рывком поднимает футболку, торопливо натягивает ее, сует в карманы джинсов телефон и пачку сигарет.

— Спокойной ночи, Душка. И поздравляю с первым разом, неплохо было, да? — ехидничает зло в своей обычной манере, заставляя меня всю мгновенно вспыхнуть от удушающей злости. Какая же он сволочь иногда!

— Если что, обращайся, повторим, — выдает Колобов с нахальным вызовом, уже стоя на пороге.

— Много болтаешь. Смотри, чтобы тебя никто не опередил несчастную утешить, — ерничаю я.

Своим выпадом попадаю в цель, судя по тому, как сжимается его челюсть до хруста, а взгляд мысленно обещает меня придушить.

Ну и отлично, ведь мне тоже сейчас больно!

И самое болезненное во всем этом, что я даже не могу Макса по-настоящему винить.

Он действительно ничего мне не должен. Даже объяснять.

Между нами ничего нет. Это была случайность, и она больше не повторится. Я не позволю ей повториться — это слишком обидно и унизительно. Я получила все, что хотела, о чем давно грезила. Но это лишь мои фантазии, а реальность наотмашь бьет меня здесь и сейчас. И я трезвею. Пусть это и больно.

Макс хлопает дверью, уходя.

Слезы повисают на ресницах.

Жадно прислушиваюсь к себе, разбирая чувства на атомы. Чтобы запомнить каждый их оттенок и больше никогда не поддаться им.