Глава 2

FLASHBACK

Я не чувствую себя неловко, когда замечаю, как он смотрит на мои открытые коленки. Мне это нравится. Нравится внимание Кита, настолько, что я уже не уверена, что хочу быть с ним только друзьями. Мне просто жалко Томаса — они лучшие друзья, и начать отношения с одним из парней, значит навсегда разрушить нашу дружбу.

К тому же, нам с Китом пришлось бы встречаться тайно, а все тайное все равно становится явным. Я боюсь представить реакцию Эдварда. Если бы он узнал, что я с кем-то встречаюсь… он бы отправил меня в закрытую школу для девочек, где я бы окончательно свихнулась и никогда бы не поступила в Йель.

К счастью, мой изверг-отчим сейчас на другом конце света — очередной военный долг перед страной. Дни, когда он уезжает — настоящий праздник для меня.

Воздух пропитан свободой. Мне кажется я не иду, а порхаю над землей, без конца улыбаясь, встречаясь с друзьями, зная, что не буду ни за что наказана.

Я могу надеть все, что захочу, и никто не осудит меня за милое короткое платье, или за обтягивающие спортивные шорты. Мне всего шестнадцать. Все мои подруги такие женственные и красивые. Да и джинсы надоедают мне, к тому же, сейчас лето.

Будь воля Эдварда он бы окутал меня паранджой и посадил на цепь. Но все это выдало бы его маме, поэтому мой отчим никогда не принимал кардинальных воспитательных мер.

Я никогда не расскажу маме о том, что он со мной делает. Она может бесконечно догадываться, знать о том, что он строг и несправедлив ко мне, но она не знает всей правды.

И я не позволю узнать. Зачем? Это разобьет ей сердце. Она не сможет одна, без мужчины. Я слишком хорошо знаю маму. Она из тех женщин, что ни дня в своей жизни не были одиноки. Слабая, постоянно нуждающаяся в твердом мужском плече. И если папу она любила, и была с ним по велению сердца… то с Эдвардом все было иначе. Это просто какая-то больная потребность. Тянет на властных мужчин, которые все должны брать в свои руки.

В том числе и мое воспитание.

Я не могла осуждать маму ни в чем. С тех пор, как пропал папа, я знаю: она живет прошлым. Знаю, что она до сих пор тайно посещает группу поддержки для тех, кто потерял близких. И на каждом из этих собраний, она говорит о папе, вспоминая самые счастливые дни в своей жизни, которые навсегда утрачены.

Она натягивает на свое измученное лицо улыбку, и возвращается домой, к Эду… ей так проще. Ей кажется, она любима, а жесткое воспитание дочери, будет мне лишь на пользу. Ее папа воспитывал в строгости, поэтому она не видит в этом ничего плохого.

Я бы тоже не видела. Эдвард был бы прекрасным отчимом, хоть и строгим… если бы не перешел границ.

— О чем ты задумалась? — лукавая улыбка касается губ Кита, когда он слегка толкает меня в бок. Машина резко тормозит, и я выхожу из транса, вычеркивая Эдварда из мыслей.

Он вернется через неделю. А значит… я могу выдохнуть.

— Да так, ни о чем, — поправляю короткую юбочку, невинно глядя на друга. Мне нравится видеть желание в его глазах. Низ живота сводит, сердце переходит на бег. Такой адреналин.

Я просто хочу любви, новых эмоций, хочу чувствовать себя с кем-то очень комфортно и легко. Я хочу рядом того, с кем не буду чувствовать себя… грязной.

«Ты грязная. Очень грязная девочка.» — Едкое шипение в моей голове, но я пытаюсь заглушить его. Через две недели у меня будет первая встреча с миссис Ллойд — моим будущим психологом.

В последнее время меня беспокоит то, что происходит со мной. Иногда я ощущаю странное нервозное состояние, словно впадаю в психоз. Медленно, но верно. Я не отдаю себе отчет в своих действиях, тело сковывает леденящий страх. Внутренняя дрожь, тошнота… я чувствую, как что-то внутри разрушает меня, съедает, и поэтому… я решила обратиться к врачу. Сама. Я не глупая, знаю, что нужно принять меры.

Кто, если не я? Никто обо мне не позаботится. У меня больше нет папы, который оберегал меня.

— Мне нравится, когда ты носишь юбки. У тебя такие красивые ножки, Мэл. С ума сойти, — с придыханием шепчет парень, и уверенно кладет ладонь мне на бедро. Я вздрагиваю, с замиранием сердца глядя на его улыбку с ямочками на щеках, и солнечные блики в каштановых волосах. Кит смазливый парень. Кареглазый засранец, и за дружбу с ним, меня ненавидит половина девочек из школы.

— Убери руки, – хихикаю я, начиная ерзать в кресле. Мои ноги непроизвольно раздвигаются, и я чувствую его пальцы уже на внутренней стороне бедра. Краснею, хорошенько ударяя его по ладони.

— Черт, Мэл! Полегче, я за рулем. Мы так не доедем до твоего дома, — Кит убирает руку, и я запускаю ладонь в его волосы, нежно перебирая пряди. Вот такая у нас дружба. Бесконечный флирт, задушевные разговоры, и предвкушение чего-то большего.

— Нет уж, ты сам сказал, давай уедем с вечеринки. Будь добр, довези меня в целости и сохранности.

— А что мне за это будет?

— Ммм… поцелуй в щечку, — дразнюсь я, поглаживая его по щеке.

— Мэл, будешь меня трогать, до дома мы точно не доедем.

— Как трогать? — я провожу пальчиком по его шее, наслаждаясь тем, как это действует на него. Мне нравится быть коварной соблазнительницей. И, в то же время, недоступной.

Я понимаю, откуда растут корни моих желаний. Становится стыдно. Программу, которую вбили в мой мозг, невозможно перезаписать или исправить.

Сексуальной быть плохо. Грязно. Недостойно. Sharmutah.

— Так, — Кит паркуется возле моего дома, и, расстегивая наши ремни безопасности, наклоняется к моей шее, чтобы поцеловать.

— Ты забываешься, лучший друг, — я слегка отталкиваю его, и выхожу из машины, хитро улыбаясь. Побежит, не побежит? Я хочу свести его с ума своей неопределенностью, хочу, чтобы он побегал за мной. Меня не интересуют парни, не способные быть напористыми, и стоять на своем до самого конца.

Наверное, меня до конца жизни будут привлекать такие мужчины. Отчасти деспотичные и твердые. А других я и не знала.

— Мэл, постой!

— Спасибо, что подвез, — я начинаю бежать все быстрее к дому, и заливаюсь громким смехом, когда ощущаю его руки на своей талии. Друг обхватывает меня крепко-крепко и кружит над землей.

— Хватит бегать от меня, Мэл. Я больше не могу так, — выдыхает Кит, резко разворачивая меня к себе. Он так близко, что я могу разглядеть зеленые крапинки в его карих глазах.

— Как? — пытаюсь увернуться от неизбежного поцелуя, продолжая улыбаться.

— Ты горячая девочка, и я хочу, чтобы ты была моей девочкой. Мне никто не нужен, кроме тебя, — признается парень. Это жутко льстит. Медом по сердцу. Я совсем не готова к первому поцелую…

Губы Кита уверенно накрывают мои и я начинаю дрожать, не понимая, что происходит. Но оцепенение кратковременное, и уже через три секунды я обвиваю его шею руками, отвечая на сладкий, плавный, но уверенный поцелуй.

Я отстраняюсь, до сих пор пребывая в легком шоке. Кит поцеловал меня. И я… я не почувствовала, что делаю что-то плохое или грязное. Или..?

Сглотнула, дрожа от воспоминаний. Это мог быть не мой первый поцелуй… меня затошнило от мыслей о попытках Эдварда… нет, не стоит вспоминать. Не нужно.

Спрятать это. Спрятать и закрыть. И самой закрыться, уйти в себя… скорее.

— Это за то, что подвез, — я провожу пальцем по его губам, Кит выглядит таким счастливым. Непередаваемое чувство. Когда кто-то смотрит на тебя с блеском в глазах и…

— Какого черта здесь происходит?! — я слышу истошный ор, мое сердце подскакивает и чуть не разрывается от страха. Я отталкиваю Кита, шепча одними губами «беги». Друг хмурится, заслоняя меня телом, когда мой отчим несется к нам, словно цунами — такой же разъяренный, жестокий и неизбежный.

— Щенок! — рявкает Эдвард. Я слышу глухой удар, и кричу, не понимая, почему все происходит так быстро. В следующий раз, когда я смотрю на Кита, то вижу кровь из носа.

— Эдвард, не надо…

— ЗАТКНИСЬ, ШЛЮХА МАЛОЛЕТНЯЯ! — я чуть ли не теряю сознание от его слов, сказанных публично. Черт возьми, откуда он здесь? Где мамочка?

— Ты, щенок, сгинь отсюда! Радуйся, что закон нашей страны запрещает мне избить тебя до потери пульса! Только попробуй еще раз тронь ее, ясно?! Она еще маленькая. А тебе сколько? Двадцать пять?!

— Ему восемнадцать, перестань! Эдвард, я прошу тебя… — заливаюсь слезами, понимая, на что сейчас подписываюсь. Только бы мама была дома…

— Вы окажетесь в тюрьме, ясно?! Вас лишат родительских прав! Мэл, почему ты молчала о том, что твой отчим псих?! — Эдвард кинул Кита на траву, я смотрела на все, сквозь пелену слез.

— Кит, прошу, уйди… прошу. Будет хуже… — словно в бреду умоляю я.

— Я не оставлю тебя одну с этим ублюдком, Мэл…

— Оставишь, — все происходящее мне кажется розыгрышем. Глупой шуткой, бредовым сном, который вот-вот должен закончиться. Но все слишком реально. И пистолет в руках Эдварда тоже.

— Считаю до трех, если ты не свалишь с моего участка, я убью тебя и никто меня за это не осудит. У меня слишком много связей, и, поверь, мне не составит труда, представить все так, будто ты домогался до моей несовершеннолетней дочки. Принцесса, беги домой, я скоро приду, — ласково добавляет Эдвард, глядя на меня.

Кит поднимает руки, и пятится назад, к машине. У него нет другого выбора. У меня… тоже. Кроме как молиться.

«Я этого так не оставлю», — одними губами шепчет Кит, и скрывается в машине. Я слышу рев мотора, когда Эдвард грубо хватает меня за запястье, и тащит в дом, тяжело дыша, и сотрясаясь от ярости.

— А теперь скажи мне, шлюха малолетняя. Что в словосочетании «никаких свиданий с мальчиками» тебе не понятно?! — Эдвард толкает меня в дом, со всей дури пиная уже закрытую дверь.

Мне так страшно.