Глава 3

- А теперь поехали, - выдохнул с облегчением Павел, когда наконец девушка Галя сложила вчетверо гербированную бумагу и убрала ее к своему пакету с сосисками.

Одному только Богу известно, сколько он натерпелся за полчаса.

Чтобы он еще когда-то переступил порог этой конторы – никогда в жизни.

Его нервно дергало, каждый раз, когда в холл заходили люди – а вдруг забредет кто-нибудь из знакомых. И увидит, как Галя жует печенье, стряхивая крошки прямо на мраморный пол.

Галя тоже чувствовала себя как в мясорубке пропущенной. Сначала переживала, что ей не отдадут паспорт обратно. Потом пыталась понять, что ей рассказывает мужчина в черном костюме, сидевший за таким огромным столом, что директор их школы подавился бы от зависти, если бы такой увидел.

Галя никогда не считала себя глупой. Но к нотариусам ей заходить раньше не приходилось. И вся обстановка конторы давила на нее, заставляя чувствовать себя маленькой песчинкой. Не спас ситуацию даже чай, пахучий, но без сахара. Нет, девушка из-за стойки положила два продолговатых стика с сахаром рядом с чашкой, но Галинка убрала их в пакет, забрав на память.

Теперь у нее была очередная дилемма. Садиться к неприятному типу по имени Павел в машину, не смотря на заверения, что ей ничего не угрожает, Галинке было страшно.

Правильно было бы кому-то позвонить по телефону и сообщить, куда и с кем она едет. Но вот беда Галя очень боялась кому-то сказать, что не поступила. А добровольно ввязывается в какое-то дело, увидев только фотку девушки, очень похожей на себя.

Из всей своей семьи самые теплые отношения у нее сложились с сестрой Асей. Но набирать сейчас Асю было нельзя никак – та мгновенно позвонит маме. Зная мать не долго ждать пока она прилетит за дочерью даже в столицу.

Мать у нее боевая и грозная, но Галине очень не хотелось, чтобы она переживала. С ее кистой в голове любое волнение может стать роковым. А старшие братья и сестры ни за что не простят Галинке, если с матерью произойдет что-то плохое. Со свету сживут.

Они и так не очень любили Гальку. За то, что была непохожа на всех остальных. Отцу Гали даже в глаза намекали односельчане, что, Галя нагуляная – у него в семье все русые, с широко посаженными глазами, больше похожи на него самого. Одна Галя родилась похожая на ангелочка – беленькая, румяная со светлыми, словно небо глазами.

Отец тогда набил болтуну морду. Он точно не сомневался, что Галинка его дочь. Просто похожая больше на родню со стороны жены, дальнюю, что из Польши. Так чета Федив всем говорила.

Но даже не непохожесть на других выделяла Галинку из других детей Федов. А то, что она была меньшей. Самой болезненной. Все внимание забирала мамино, поэтому, когда мать не видела, каждый из шести старших, хотел ее достать и уколоть.

Пилипко подошел к своей любимой красной «Ферарри», и остановился, ожидая белокурую «актрису».

Та наконец-то для себя решила – достала из кармана джинсов маленький кнопочный телефон и приложила его к уху.

– Сейчас сажусь в красную машину, – громко, чтобы слышал Павел, проговорила девушка. Обошла к капоту, и все так же громко произнесла в трубку: – Номер АА 1717 КО. Записала? Ну, хорошо. Уже время, когда доеду, потом наберу.

Положив телефон в карман Галя вздохнула. Надо надеяться, что этот ложный вызов удержит пижончика от необдуманных поступков. В противном случае – завезет куда-нибудь в лесополосу и прикопает там. Никто и не узнает.

Наконец девушка села в машину, пристроила на коленях пакет. И Пилипко завел двигатель.