Глава 3

– Запомни кое-что. Кто-то отдает приказы, а кто-то их выполняет, – теплое дыхание опалило кожу ее губ, – Я могу приказать тебе поцеловать меня, и ты поцелуешь. Знаешь, почему?

– Почему? – громко сглотнула, чем вызвала его стон.

– Потому что ты моя, – пальцем обвел контур ее нижней губы, – эти губы принадлежат мне, ты вся принадлежишь мне. А самое главное…

Пауза затягивалась.

– …ты сама этого хочешь.

Ее губы жестко смяли яростным желанием. Мужчина брал свое, не спрашивая разрешения – напористо, неумолимо, с полной уверенностью в своем праве. И мучительно, с наслаждением застонал, когда девичьи руки коснулись его шеи.

Наира проснулась среди ночи вся в поту, потом опять забылась и провалилась в темную бездну, будто парила в невесомости. Снова проснулась. Снова уснула. И так всю ночь. Так что утро субботы она встретила разбитая, с глубоким чувством усталости и неудовлетворения, с припухшими от недосыпа глазами, ощущая неприятную липкость кожи. Застонала, с силой прижав подушку к лицу, когда вспомнила о намечающейся принудительной встрече.

В кондитерской было не протолкнуться, хотя обычно утро субботы проходило в полусонном состоянии – одинокие люди в их спальном районе подтягивались к обеду, а женатые предпочитали уютное семейное кафе неподалеку, оборудованное детской площадкой и животным уголком.

Знай ее отец, что она работает обычным продавцом в небольшой кондитерской, скривил бы презрительно губы. Без образования и опыта работы другой работы не найти, так что знай она заранее, как повернется ее жизнь, обязательно настояла бы на обучении в университете, не полагаясь на семью.

К закрытию поток людей уменьшился, и к вечеру она еле стояла на ногах. Машина приехала за ней ровно в семь – ни раньше, ни позже.

Альтаир в это время просматривал досье. Ольховская Наира Артуровна. Прибыла в город год назад, работает в кондитерской, имеет жениха, с двуликими связь не поддерживает. И все. Никакой информации до приезда, словно и не существовало ее вовсе.

– Пока что смогли достать только это, – кивнул на папку Стас, начальник охраны Альфы, – документы поддельные, даже копать глубоко не пришлось.

– Думаешь, очередная беглянка из отчего дома? – побеги полукровок у них были не то чтобы регулярным явлением, но время от времени все же случались.

– Скорее всего, – пожал плечами безопасник, – кину запрос среди наших, может есть на нее ориентировка.

Раздался стук в дверь.

– Девушка прибыла, альфа, – почтительно склонился Вацлав, демон-полукровка из службы безопасности. Пожалуй, это был единственный смесок, которого Альтаир уважал. В отличие от своих собратьев, тот имел присущий чистокровным боевой нрав, представления о чести и был немногословен, за что вожак ценил его особенно.

– Пусть заходит, – хищно улыбнулся, отсылая всех прочь.

Время тянулось медленно, он слышал стук каблуков о лестничные ступеньки, прерывистое дыхание, короткий стук и, наконец, поворот ручки двери.

– Присаживайся, девочка-загадка, – неопределенный жест в сторону темно-синего кресла, – нам нужно поговорить.

Кабинет был выдержан в темно-синих и серых тонах, достаточно лаконично и со вкусом, в мужском стиле. Между ними преградой служил широкий дубовый стол, раздался звон стекла, мужчина пригубил стакан виски. Обошел стол и наклонился к девичьей шее, поводил носом, вдыхая запах, словно пытался расщеплить ее на атомы и изучить со всех сторон.

– Полукровка, – выдал окончательный вердикт, – запах слаб, предположу, что не способна к обороту.

Отошел и присел на стол, закатывая рукава и скрестив ноги, непроизвольно показывая стать – длинные мускулистые ноги, облаченные в классические брюки, рельефный торс, обтягиваемый рубашкой, мощные руки, которые ладонями упирались о столешницу, отчего вены на предплечьях выделялись сильнее. Вены были ее слабостью, и это становилось проблемой.

– Буду откровенен, Наира, – со стуком поставил стакан справа от себя, – если это твое настоящее имя, конечно. Меня не интересует очередная слезливая история несчастной ущербной полукровки, которую унижали в стае, и причины, по которым ты скрываешься в моем городе, но этот город принадлежит мне.

Девушка зло усмехнулась, но мужчина этого не заметил, поглощенный своими мыслями.

– Твой зверь слаб, – щелкнул зажигалкой, – кто-то из кошачьих, верно? Так вот, зверь твой не способен к обороту и не может определить подходящую пару. Тем лучше для нас.

Глаза Наиры в панике округлились, пока она сама переосмысливала его слова.

– Да, девочка, ты все правильно услышала, мы – истинная пара – затянулся сигаретой и выпустил дым, прикрыв на секунду глаза, – как ты уже поняла, ни меня, ни мой клан ты не устраиваешь – ни как мать наследника, ни как моя избранница.

– Не беспокойтесь, Вы тоже не в моем вкусе, – впервые подала голос, едко парируя его речь, – так что вешаться на Вас не собираюсь. И раз уж мы прояснили этот вопрос, не вижу смысла здесь больше оставаться.

– Сядь, – тон голоса изменился, стал холодным и режущим как металл.

Наира упрямо вздернула подбородок и вплотную приблизилась к нему.

– Не сяду, – агрессивно подалась вперед и сквозь зубы прошипела, – и не надо мне тыкать. Кто дал Вам право так со мной разговаривать? Я Вам не шоха и уж тем более, Боже упаси, любовница, так что никакая парность не дает права мне указывать.

– А у девочки прорезались зубки, надо же, – глаза опасно сверкнули, – помнится, в прошлый раз у кого-то поджилки тряслись от страха.

– И угрожать мне тоже не советую, – развернулась к выходу и чуть не упала, когда носок туфли зацепился о ворс, но мужчина подхватил ее за талию и так резко развернул лицом к себе, что низ платья перекрутился и хлестнул их обоих по лодыжкам . В местах соприкосновения с кожей возникло покалывание, заставив их отпрянуть друг от друга в разные стороны.

– Переедешь ко мне на месяц, – не спрашивал, ставил перед фактом, – мой зверь успокоится, и можешь проваливать.

– Нет, – мотнула головой, – проблемы Вашего зверя только Ваши, лично я ничего не чувствую.

– Это сейчас, – усмехнулся, – пройдет несколько недель и даже в тебе начнет просыпаться зверь, начнет тянуться к своему самцу. А так, через месяц, когда тяга моя к тебе пройдет, можно будет провести ритуал разрыва связи.

Зерно истины в его словах и правда было, но девушке упорно не хотелось уступать, в конце концов, больше всех в этой ситуации теряла именно она. Видя ее сопротивление и попытки набить себе цену, Альтаир раздражался все больше, а его зверь скулил, пытаясь выйти наружу и ластиться к своей самочке. Какое разочарование он испытал, когда вместо сильной волчицы природа подсунула ему в пару эту полукровку, которая даже к обороту не была способна. Самая крупная стая вервольфов Северного края не могла позволить себе слабую пару вожака.

– Сколько? – все имеют свою цену, и эта беглянка не исключение.

– Спать с тобой не собираюсь, – оскорбилась грязным намеком на свою продажность и отступила на шаг к заветной двери.

– Спать? – прошелся ледяным взглядом по ее телу, – твои сомнительные прелести меня не интересуют. Поживешь в отдельной комнате месяц, получишь за это деньги и больше никогда меня не увидишь.

– Как я уже сказала, – еще шаг назад, – это твои проблемы, так что решай их как-нибудь без меня. А будешь приставать с гнусными предложениями, я пожалуюсь Архонту края.

Альтаир расхохотался, когда эта мелкая шельма стала ему угрожать такой нелепицей. Что ж, пусть жалуется Главе края, а он с удовольствием понаблюдает за ее лицом, когда она увидит, на кого посмела подать жалобу.

– Переедешь в понедельник, ребят я отправлю, – он не сомневался, что будет так, как он сказал, по-хорошему ли, по-плохому, неважно, его слово в этом городе – негласный закон.

Наира с силой сжала зубы, отчего скулы стали выглядеть острее, придавая ей болезненный вид. Как же она ненавидела сильных мира сего, их упертость и излишняя самоуверенность раздражала, заставляя чувствовать себя как в железной клетке.

– И насчет жениха я не шутил, – глаза похолодели, – никаких встреч, если не хочешь, чтобы зверь растерзал его.

– Ты мне никто, – сама не заметила, как перешла на «ты», – а он мой любимый человек, и уж с кем-с кем, а с ним, встречаться я буду, когда захочу.

– Человек, – медленно повторил за ней, – слизняк. Твоя личная жизнь меня не волнует. Встречайся с кем хочешь, но уже после того, как мы разорвем связь. А до тех пор будь добра выполнять мои требования. Последствия тебе не понравятся.

Наира нутром ощущала, что все его угрозы реальны, но в душе не хотела с ним соглашаться. Она только почувствовала вкус свободы, а ее снова заточили в клетку, сковали новыми, пусть и временными, но обязательствами. Горло перехватило от обиды, пришлось с шумом сглотнуть слюну.

Девушка резко развернулась, кончики ее волос хлестнули по его щеке. С каменным лицом проводив ее спину нечитаемым взглядом, слегка приподнял уголки губ. Знал, что все будет так, как он приказал.

– Стас, – негромко позвал друга, – проследи.

Мужчина слегка кивнул, но не сдвинулся с места.

– Если встретится с тем задохликом, ты знаешь, что делать, – налил себе виски и жестом отпустил собеседника.

Принципиально отказавшись от транспорта, Наира поплелась на ближайшую остановку, и целый час ждала автобуса. Езда по жаре и толкотня испортили ее плохое настроение окончательно, так что домой она прибыла опустошенной как морально, так и физически. А дома ее ждал неприятный сюрприз. На вешалке висел мужской черный плащ, на пороге стояли мужские лакированные туфли. С кухни отчетливо доносились чавкающие звуки.

– Как ты сюда попал? – не желая здороваться, присела на свободный стул напротив Игоря.

– Сделал дубликат ключей, – пожал плечами, всем видом показывая, что не видел в этом никакой проблемы, – хотел сделать тебе сюрприз.

Наира прикрыла глаза, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Иногда она не понимала, как взрослый мужчина мог не осознавать многих важных вещей и переступать границы дозволенного.

– Ты должен был спросить у меня, – скрестила пальцы в замок, выровняла дыхание, – все-таки это моя квартира и мое личное пространство.

– Это съемное жилье, Наир, – отмахнулся Игорь, продолжая орудовать ложкой и уплетать жаркое, да так аппетитно, что ей оставалось только сглатывать слюну.

– Но это мое съемное жилье, – процедила, раздраженная его чавканием и ситуацией в целом.

Холодильник ожидаемо оказался пуст. Раньше она не замечала, что после него в доме не остается ничего съестного, а сегодня весь день кусок в горло не лез, так что ехала она, настроенная хотя бы плотно отужинать.

– Ничего мне не оставил, – смотрела, как последние крохи исчезают у него во рту, – чем мне прикажешь питаться?

Игорь обиженно посмотрел на нее, пораженный ее негостеприимством.

– Смотрю, ты не в духе, – встал, отодвигая стул и отряхивая коленки от крошек хлеба, – хотел поделиться с тобой радостной новостью, видно зря; зайду завтра и поговорим.

Хлопок входной двери она услышала, стекая по стене на пол. Облизывая губы, ощутила соленый привкус. Сквозь дымку накативших слез она смотрела на растущую луну и впервые за год ощутила себя по-настоящему одинокой. Некому было подставить ей плечо, некому защитить. И именно в эту минуту она задумалась, правильно ли поступила, сбежав от семьи и своего долга. Освободилась из одного капкана, но опрометчиво попала в другой.

Громко всхлипывая, размазывала слезы по всему лицу; качалась из стороны в сторону, с силой ударяясь спиной о стену. Вымотавшись, так и уснула на полу – в позе эмбриона, обхватив колени и наклоняя к ним голову. Перебралась на кровать уже ближе к утру, когда тело одеревенело и покрылось гусиной кожей от сквозняка. Переваливалась с боку на бок, все тело было в поту, ей не хватало воздуха, несмотря на настежь открытое окно. Прошедшая ночь выдалась тяжелой и беспокойной, пробуждение от трели дверного звонка походило на пробуждение от затяжного ночного кошмара. Открывая входную дверь, она совсем не ожидала, какие новости на нее обрушатся.