Глава 2

- Дань, слушай… сон мне один покоя не даёт, - говорю мужу, когда возвращаемся в город.

Вроде за последнее время Даниил стал более спокойным, хотя, нет-нет, да и зависал на чём-то своём. Но добиться от него ответа на вопрос: «Что случилось?» - не получалось.

- Опять вещий? - улыбается он, отточенным жестом беря айкос и вставляя в него стик. Вторая рука уверенно сжимает руль, но при этом вся поза мужа кажется обманчиво-расслабленной.

- Не знаю. Ума не приложу. Уже дважды во сне парня видела.

- Мне начинать ревновать? - хмыкает Даня.

- Да нет. Парню лет пять-шесть. Смешной такой. На тебя похож.

Машина виляет в сторону. Резко, без каких-то на то причин. Ойкаю и хватаюсь за ручку на дверце, удивлённо смотрю на мужа.

- Кошка… показалось, что кошка.

Мои брови помимо воли сходятся на переносице. Теперь от спокойного вида Дани нет и следа. Он жадно затягивается, теперь уже впивается в руль так, что белеют костяшки пальцев.

- Дань… ты меня пугаешь, правда… Я не понимаю, что творится.

- Ничего не творится. Я же сказал - думал, что кошка на дорогу выбежит.

Некоторое время мы едем в полном молчании. Я кошусь на мужа, он - смотрит прямо перед собой, и понять по его виду хоть что-то невозможно.

- Что за мальчик это? Что во сне происходит? - наконец сдавленным голосом спрашивает он у меня.

Вновь смотрю на него с подозрением, но начинаю рассказывать:

- Да вроде ничего особенного. Руки ко мне тянет. Имя пытается сказать, но выходит только «Сооооо, Соооо». У меня мурашки каждый раз как вспомню.

- Понятно. А что за ребёнок, не знаешь?

- Неа. Понятия не имею. На нашего не похож. Ну, в смысле, короче…

Не знаю, как пояснить. У нас ведь детей нет, так что откуда я могу знать, похож ли он на нашего - ума не приложу. Просто чувствую это и всё.

- И не ты это в детстве. Но вот снится и всё.

Отмахиваюсь и улыбаюсь через силу. Даю понять, чтобы не брал в голову. Это просто сработавшее подсознание, которое на что-то реагирует вот такими сновидениями. Больше ничего.

Мы добираемся до дома в полной тишине. А потом происходит странное - Даня, вынув сумки и дотащив их до квартиры, вдруг обращается ко мне:

- Сонь, я отъеду по делам, окей? - спрашивает настолько внезапно, что я замираю соляным столпом.

Вроде утром ещё собирались пару комедий посмотреть, суши на ужин заказать.

- У нас вроде планы были, Верниковский. И ты куда вообще собрался?

Ладно бы ему кто позвонил - приятели или коллеги - я бы может и не заподозрила неладное. Но вот так… внезапно.

- Потом расскажу. Это срочно. Я скоро.

И он просто уходит. Быстро, как будто важнее нарисовавшихся из ниоткуда дел нет ничего на свете. Моя рука сама тянется к телефону, чтобы набрать номер Дани, потребовать ответа, но всё то же проклятое ожидание чего-то страшного не даёт мне этого сделать.

Как позже оказывается - зря.

- Со-о-о-онь, я у тебя бутеры стащу из холодильника? - спрашивает моя лучшая подруга Юлька.

Мы с ней вместе с первого класса, и она для меня - лучший психолог и заодно психотерапевт, хотя соответствующего образования у неё нет.

- Да чего ты спрашиваешь? Бери, конечно.

Я отвечаю рассеянно, всё это время безуспешно пытаясь дозвониться до мужа.

«Абонент - не абонент», - вот, что слышу раз за разом, и меня обуревают разные чувства. От жуткой тревоги до безумной злости. А вкупе всё это - ну просто хоть сейчас стреляйся.

- Так и не взял трубку?

Юлька жуёт бутерброд, я приземляюсь напротив подруги. Если бы её сейчас не было рядом, наверное, я просто бы сошла с ума.

- Неа. Ума не приложу, куда свалил.

- И раньше такого ведь не было?

Качаю головой. Кому, как ни Юльке, известно, что у нас было с Даней до этого момента. Определённо - никаких подобных побегов.

- Понятно. Мужики иногда выдают, ты же понимаешь.

- У этого есть какая-то причина.

- Да кто ж спорит? - передёргивает плечами подруга. - Поэтому готовься - будет серьёзный разговор.

Это я понимаю и так. Хотя бы просто вставлю мозг благоверному, чтобы больше он подобного не вытворял.

- Ладно, давай хоть кинцо какое-нибудь посмотрим, - говорю Юльке и та согласно кивает.

Я успеваю задремать, свернувшись калачиком на полу возле дивана. Подруга тоже сопит рядом. Мы так и не досмотрели какое-то жутко интересное кино. Но сейчас у меня мысли совсем не об этом. Даже во сне слышу всё то же самое: «Сооооо… Соооооо»… Только теперь рядом с этим самым мальчишкой стоит мой муж.

- Юлька!

Вскакиваю и сонно оглядываюсь, не сразу понимая, где именно нахожусь.

- Что? - хрипло выдыхает она, тоже подрываясь следом за мной.

- А! Это Даня!

В замке поворачивается ключ. Я машинально смотрю на часы на стене - половина двенадцатого. Чёрт! Он никогда не приезжал так поздно, не предупредив заранее, что задержится.

Вскочив, несусь в прихожую. Верниковский уже вошёл и теперь стаскивает обувь. На меня не смотрит, хотя я отчаянно пытаюсь поймать его взгляд. Моё сердце колотится с такой силой, что вот-вот проломит грудную клетку.

- Да-а-ань! - зову тихо, и едва ли не отшатываюсь, стоит только мужу повернуться и посмотреть на меня.

Он бледный, грудь тяжело поднимается и опускается. Мне становится окончательно не по себе. Что же случилось? У него обнаружили неоперабельный рак четвёртой стадии? Даня понял, что наши отношения себя изжили и хочет уйти? Что, чёрт бы всё побрал, происходит? Почему я, прожив с ним столько лет, не имею права на то, чтобы услышать правду, какой бы она ни была?

- Юля в гостях? - глухо произносит муж, и моя подруга тут же откликается:

- Да, но я уже ухожу.

Она смотрит на меня вопросительно, я быстро киваю в ответ, давая понять, что ей сейчас действительно лучше уехать.

Юлька быстро одевается, обменивается со мной ничего не значащими дежурными фразами и выходит из квартиры. Мы остаёмся наедине с Даней. Страх лишь множится, сердце ускоряет свой бег, хотя, казалось бы, куда больше?

Пока Верниковский моет руки, я иду на кухню. Быстро водружаю на плиту кастрюлю с водой, включаю конфорку. Мне кажется, если я стану воспроизводить отточенные движения - ничего не случится.

Так просто сделать вид, что прячешься. И так больно потом оказывается падение из своего убежища.

- Я сейчас ужин сделаю, - бормочу, когда муж заходит на кухню.

Садится за стол, складывает руки на нём и опускает голову.

- Я не голоден, - откликается тихо, и я застываю, занеся руку над несколькими пачками макарон.

- Понятно.