Соблазн

В ОТПУСК ПО ЛИЧНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ.

– Державин! – рявкает грозным голосом Альбина Валерьевна, заведующая отделением детской травматологии.

Не спеша разворачиваюсь.

Её тёмные волосы собраны наверх, оголяя изящную шею, переходящую в манящее декольте.

– Степан Дмитриевич, – недовольно поправлю я, – если вдруг запамятовали.

– Зайди немедленно.

– Соскучилась? – снижаю голос.

– Прекрати, Стеф! – шикает она. – Ты достал! Жалоба опять на тебя.

Устало закрываю глаза.

– И что?

– Зайди.

– У меня обход. Последний пациент. После – всенепременно!

– Жду.

Агрессивно цокая стальными шпильками, обгоняет. Красивые бёдра, обтянутые белым халатом, ритмично двигаются. Провожаю взглядом...

Захожу в палату. Долговязый парнишка лет тринадцати. Новенький.

– Привет.

Заглядываю в карту.

– Ты Данила, так?

– Павлов... – добавляет несмело.

– А я – Стеф Дмитриевич. Вывих с отёком. Мхм... Показывай. Что ж тебе в травмпункте не вправили?

– Мамка не дала. Говорит, криворукие там. Сюда привезла.

Ощупываю под его болезненное шипение плечевой сустав. Смотрю на рентгеновский снимок.

– А зря не дала. Отёк теперь, болит, наверное, адски...

– Угу... – шмыгает носом.

– Здравствуйте... – подозрительно за спиной.

Оборачиваюсь. Заходит женщина средних лет. Недовольно смотрит на меня. Видимо, «мамка».

– Вы кто?

– Дежурный врач.

– Нам дежурный не нужен. Тем более такой молодой и неоптыный. Нам нужен специалист! Данила профессионально занимается баскетболом...

Пока она гордо вещает мне про достижения сына и его гиперценность, пересаживаю пацана на стул, бросаю на спинку полотенце и аккуратно перекладываю его руку через эту конструкцию.

– Спину выпрями, – помогаю принять правильную позу.

– Поэтому я к нему только лучшего травматолога подпущу! – финалит она свою речь. – А что это Вы делаете?

Присев, дёргаю за предплечье вниз. Хруст, вопль пацана...

Делов-то!

– Всё-всё... – успокаивающе хлопаю по здоровому плечу шокированного мальчишки. – Всё на месте. Мужик! Молодец... Даже не плакал! – купирую я его попытку зареветь. – Через пару недель будешь снова трёхочковые закидывать. И отёк пройдёт, и боль. Вот так прижми...

– Вы что?.. – идёт пятнами мать. – Да кто Вам позволил?..

– А в травмпункте у нас не криворукий травматолог, а вполне квалифицированный, – назидательно внушаю ей. – И вообще, сначала здоровьем сына займитесь, а потом его карьерой. У него же сколиоз...

– Что Вы себе позволяете? – задохнувшись от возмущения, переходит она на шёпот. – Вы ж ему руку сломали!

– Медсестру сейчас к тебе отправлю, – бросаю я мальчишке.

– Спасибо, – бормочет он, стесняясь стенаний матери.

– Да я на Вас жалобу напишу! – несётся вслед. – Тоже мне «платное» отделение!

– Платная у вас палата, а отделение самое обычное.

– Понабрали мясников!

Игнорирую, закатив глаза.

Иду к Альбине. Вхожу без стука, запираю за собой дверь, падаю на её роскошное кожаное кресло. Отталкиваясь кроссовками от пола, делаю оборот вокруг оси. И торможу, останавливаясь лицом к окну. Она оборачивается, потушив сигарету. Молча сверлим друг друга взглядами.

– Жалоба, – напоминаю я.

– Стеф!! Ты нахера дочери зама мэра сказал, что она толстая? Ей четырнадцать!

– Я сказал – двадцать лишних килограммов, которые деформировали скелет, расплющили ей стопу. И их срочно нужно скинуть. Что не так?

– Ты ей сказал, что такие мальчики, как ты, любят стройных!

Ах ты, мстительная маленькая стукачка! Рассказала... А я ведь и правда хотел помочь.

– Это была... мотивация, – ухмыляюсь я. – Я ей понравился!

– А если она покончит собой?? У неё теперь депрессия!

– Если ты заглянешь в азы психотерапии ожирения, Альбина, то там умные мужики написали, что пищевые наркоманы к самоубийству не прибегают. Однако юношеская влюблённость может... изменить пищевое поведение. Особенно при стресс-факторах... А с депрессией она уже поступила к нам...

– Ты идиот, скажи мне?

– Аля, родоки откормили её, как свинью, и не готовы ничего слышать. Они её угробят. И она уже достаточно взрослая, чтобы включиться в ситуацию.

– Нет, ты точно идиот! Не надо никого спасать! Просто делай свою работу, и всё. Травматолог! Здесь и сейчас! А там – хоть передохнут пусть все!

«Не-е-т, это уже не жалоба, – оцениваю я её состояние. – Это что-то личное».

– Травматолог-ортопед, – поднимаю я палец вверх, уточняя. – Сегодня, кстати, будет ещё одна жалоба.

– На что? – закрывает она устало глаза.

– В этот раз именно на то, что молча сделал свою работу.

– Как же ты достал...

– Уволь! – развожу руками. – Если я херовый травматолог – уволь.

– Ты – лучший, – меняется её интонация на виноватую. – Но...

А вот и личное.

– Ну давай теперь про нас, – киваю я поощрительно.

Открывает шкафчик, достаёт две рюмки и бутылку с остатками коньяка, разливает.

– Не чокаясь? – уточняю я, ловя её настрой.

– Стеф, мне тридцать восемь.

– Я помню.

– А тебе двадцать шесть, – срывается её голос.

Выпиваю залпом коньяк и со стуком ставлю рюмку на стол. Началось...

– А ещё ты мой начальник, и у нас служебный роман, – подсказываю ей.

– Кошмар...

– Ночью ты другие эпитеты подбирала.

– Трахаешься ты как Бог! Но...

– Да говори уже!

– Пойми меня, пожалуйста, Державин...

– Ну?

– Я не могу сделать публичным факт нашей связи. Не могу!

– Почему? Все и так в курсе.

– Это сплетни!

– И чем же я не вышел? – сжимаю челюсти.

– Слишком большая разница в возрасте! Это просто... Да меня по костям разберут и за спиной будут пальцами тыкать! Ты что, не понимаешь, что при моей должности...

– Ну и не делай его публичным, – пожимаю плечами, – пусть сплетничают дальше.

– Нет. Дальше так продолжаться не может... Стеф, я знаю, ты умный мужчина, ты меня поймёшь.

Её пальцы и губы дрожат.

– Мне Тихорецкий предложение сделал. Если я соглашусь... Через пару лет у нас с ним будет своя частная клиника. Лучшая в городе... В крае!

– Чего?.. – обтекаю я.

Сердце колотится в груди, и шея немеет.

– Это не повлияет на наши отношения! Это просто...

– Стоп.

Поверить не могу...

– Стёпочка... Я очень тебя люблю. Но пойми меня...

– Я понимаю... – слепо смотрю на рюмку.

– И... я не могу тебе дать место моего зама теперь, понимаешь? До него дошли сплетни. Я буду выглядеть бледно...

– М, – киваю я. – А почему? Я же выполняю все его функции по факту.

– И выполняй! Я тебе буду каждый месяц премию выписывать.

А шли бы вы нахуй вместе с Тихорецким!

Встаю.

– Всех благ.

– Ты куда?..

– В отпуск. Без содержания. Заявление принесу завтра.