Глава 6. Даша

Мужчины для моего сына были чем-то непонятным и неизведанным. Причина тому была — весь коллектив небольшого детского дома состоял сплошь из женщин, исключением был только пенсионер-охранник, да и того дети видели редко. А здесь — куча мужчин. А Булатов ребёнка и вовсе поразил. К тому же — немного напугал. 

Я отдала договор и ушла из офиса сразу же, хотя со мной были все знакомы — зная, что именно через меня можно пробиться к боссу, и теперь я чувствовала себя липкой и грязной от чужих любопытных взглядов. 

— Усыновила таки? — успела задать вопрос девушка из рекламного отдела. 

Я не помнила даже её имени, и то, что она в курсе таких интимных деталей моей личной жизни меня покоробило.

— Да, — коротко ответила я. 

— Ну что же, лучше так, чем одной, — с лёгкой жалостью проговорила девушка. — И потом стакан воды в старости и все такое… 

Она смотрела на меня с брезгливостью. Во мне снова проснулась злость. Какое она имеет право судить? Чем она лучше меня? Тем, что её юбка едва прикрывает задницу, а губы ярко накрашены? Чем мой Сеня хуже чужих детей? 

Я понимала, что сейчас просто взорвусь, я после кабинета Булатова ещё кипела. Но…меня просто не поймут. Я здесь никто. Мне можно таскать шоколадки, чтобы я задобрила босса по очередному проекту, а потом просто забывать о моем существовании. Смешно, но в прошлое восьмое марта про меня просто забыли. Даже идиотских тюльпанов в офисе мне не досталось. 

Я опустила взгляд вниз. Сенька стоял рядом со мной, держал меня за руку, и смотрел так, как только он умел — в глаза, а кажется, в самую суть. И я нашла в себе силы просто улыбнуться этой девушке. Я не буду позориться выяснением отношений и пугать своего сына. Пусть подавятся своими тюльпанами. 

— Эти глупые люди не умеют любить, — сказала я Сеньке уже на улице. Мы шли по парку, и ярко-жёлтые берёзовые листья грустно шуршали под нашими ногами. — Не стоит на них обижаться, да? 

Сенька молчал. Я начала привыкать к его молчанию. Мы шли и вместе было так уютно. И можно не думать ни о чем. Не мерить себя чужими мерками. Что мне тридцать, у меня нет мужа, я бесплодна, я просто старая никому не нужная дева. Нет, я выше них. У меня есть я. И у меня есть Сенька. 

Дворники сгребали листья в большие кучи, а потом вывозили в чёрных мешках. Сенька долго и задумчиво наблюдал за их работой. Потом подошёл к одной из куч, внимательно её оглядел и выбрал себе лист. Ярко красный, в маленькую бурую крапинку, которая говорила о скором увядании. Но пока лист был прекрасен и практически безупречен. Сенька поднял его выше, и через него посмотрел на солнце. На детское лицо упали алые всполохи, а Сенька…он улыбнулся вдруг. Я замерла, поражённая красотой и величием этого момента, даже дышать перестала, я не улыбалась, не плакала, просто смотрела, затаив дыхание. Я первый раз видела его улыбку, такую чистую и такую искреннюю. Я так боялась её спугнуть неловким движением! 

Сенька опустил лист и рассмотрел его с обоих сторон. Остался удовлетворён осмотром и попытался засунуть лист в карман. Вот теперь я вмешалась. 

— Тебе понравился лист? Он кленовый. Давай мы не будем класть его в карман, он там помнется и сломается. Давай я отнесу его домой в руках, а дома мы положим его в книгу? 

Я не уверена, что Сенька понимал все, что я ему говорю, но случал внимательно. А дослушав, кивнул, соглашаясь, и по сути, это было нашей первой беседой.

Мы не сразу пошли домой. Нагулялись, катались на скрипучих качелях. Сенька снова ушёл в себя, но, тем не менее, я была довольна и счастлива. В кафе на проспекте мы пили чай с блинчиками. Сеньке чай разбавили молоком, но он все равно боялся обжечься и старательно дул, смешно надувая щеки. 

— У вас очень красивый сын, — сказала мне официантка. 

Я расцвела в улыбке. В этот момент я так любила эту незнакомую девушку! Она сделала меня счастливой всего несколькими словами. Домой шли, я улыбалась и держала лист в руках. Перед домом моя улыбка несколько поблекла. 

— Сеня, — позвала я сына. — Ты уже знаешь, что я твоя мама. И теперь мне нужно сказать тебе, что кроме мам, у детей ещё случаются бабушки. И твоя бабушка, как раз сейчас нас ждёт. 

Мама стояла у подъезда, поджав губы. Все её лицо выражало скорбь и страдание. Причина проста — я отказалась в свое время дать ей ключи от квартиры. Мне нужно было место, где я могу зализывать раны после потери ребёнка и развода, а мама никак не способствовала гармонии в моей душе. И теперь мама напоминала мне об этом при каждом удобном случае. 

— Я замёрзла, — сказала она обвиняюще. — Скоро зима, а я стою жду на улице. 

Я вздохнула, призывая себя к терпению. Родителей не выбирают, так же, как и детей. Нужно просто любить их такими, какие они есть. 

— Нужно было позвонить, — спокойно ответила я. — Знакомься мама, это Сеня. 

Мама рассмотрела ребёнка внимательно. Видимо, он понравился ей внешне — Сенька красив, этого не отнять. Улыбнулась. Потом наклонилась и протянула ему леденец на палочке. 

И бесполезно было бы говорить, что я не хочу давать ребёнку в два года настолько сладкое и вредное. Я растерялась, не зная, как дать отпор. Выручил Сенька. Он спрятал ручки за спину, отказываясь принимать угощение, а потом и вовсе весь спрятался, за моей спиной. 

— Невоспитанный, — неодобрительно покачала головой мама. — Ну, что с него взять, детдомовский. 

— Мама, — возмутилась я. — Он же слышит. 

Она отмахнулась — какие чувства могут быть у двухлетнего ребёнка? По её мнению - никаких. Как у меня в детстве… в лифте поднимались молча, мама то и дело рассматривала Сеню. 

— Ладно, зато красив, — наконец резюмировала она. — Во всем есть плюсы. А то с твоими данными такой ребёнок точно не получился бы. 

Я задохнулась от обиды. Раньше, после такого разговора я бы ещё полночи ревела. Теперь не буду. Теперь я сильнее. Я — сама мать.