Сломанная невеста

— Помогите!

Женский крик разорвал тишину ночи, пробежался холодом по спине и вонзился прямо в грудь. Так не кричат просто от страха. Так кричат, когда умирают.

Я резко остановился. Касим, погоня — всё исчезло. Остался только этот голос. Глухой, полный боли, срывающийся в истеричный хрип. Он не звал кого-то конкретного, он звал спасение.

Я рванул вперёд. Лес хлестал по лицу ветками, корни вырывались из земли, цепляя за сапоги, но мне было плевать. Я должен был успеть. Если этот голос замолчит, будет поздно.

Я вылетел на поляну и увидел ад.

Пятеро мужчин, шакалы, загнавшие жертву в угол. Они стояли кругом, а в центре — она. Хрупкая, сломанная, измученная. Белое платье прилипло к телу грязными лохмотьями, запятнанное тёмными пятнами. Кровь.

Я медленно выдохнул, чувствуя, как сжимаются кулаки. Свадебное. Свадебное?!

Она стояла на коленях, дрожащая, но не падающая. Руки содраны в кровь, губы разбиты, щека опухла. Но она не плакала, не умоляла о пощаде. Просто смотрела вниз, как человек, который уже умер внутри.

— Поднимайся, дрянь! — голос мужчины прозвучал резко, как удар. Он схватил её за плечо и дёрнул вверх. Она шатнулась, но даже не попыталась сопротивляться, только прикрыла глаза. Как будто уже была далеко отсюда.

Я сжал кулаки.

— Что здесь происходит?!

Мужчины медленно повернулись ко мне. Они не испугались, не удивились. Смотрели, как на пустое место. Как на того, кто ничего не значит.

— Уходи, чужак, — холодно бросил один из них.

Я не сдвинулся.

— Вы её убиваете.

Другой, постарше, сложил руки на груди.

— Она опозорила нашу кровь.

Я стиснул зубы.

— Кем она вам приходится?

Старший посмотрел мне прямо в глаза.

— Мы её братья.

Меня будто ударило в грудь. Братья. Родные. И они избивают её до смерти.

Я снова посмотрел на неё. Сломанное тело, кровь, грязь, рваное платье. И глаза. Пустые. Без надежды. Она знала, что её никто не спасёт. Она смирилась.

Грудь сдавило от ярости, воздух сгустился. Казалось, само небо отвернулось от этой сцены.

Я шагнул вперёд.

— К чёрту ваш позор.

Старший напрягся.

— Ты не имеешь права вмешиваться.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— А вы не имеете права убивать.

Я больше не думал, не слушал, не видел ничего, кроме её пустых глаз. Кровь стучала в висках, руки сами сжались в кулаки, а тело уже двигалось вперёд, не давая возможности отступить назад. Я бросился в эту схватку, не раздумывая, не взвешивая шансы. Мне было всё равно, сколько их и кто они такие. Пусть хоть десять, пусть двадцать — я не мог просто стоять и смотреть.

Будь что будет. Битва началась.