Глава 4.

*** Мышка ***

Времени слишком мало,

Чтобы искать причины.

То, что судьба сломала,

Только любовь починит.

Би-2

Месть, конечно, шутка прикольная, но у меня самой в ушах уже звенит от этого гула. А может быть от наглости соседа?

В любом случае думать обо всем лучше в тишине. Так что выключаю воду.

Сижу, согнувшись в три погибели, и предательски вспоминаю джакузи в нашей с мужем квартире, где могли бы и трое при желании поместиться.

Но я усилием воли давлю любые попытки сомневаться в своем решении. Назад уже пути нет.

Я ушла.

Сожгла мосты отношений, что длились так долго.

Осталось оформить все официально и вернуть свою фамилию, уберечь сына от семьи мужа. Я не передумаю.

И пусть ванная напоминает корыто. И пусть квартира разваливается по частям, трубы гудят, а из еды только греча. И пусть сосед внезапно всколыхнул давно похороненное желание. Я не передумаю. Не шагну обратно в то болото, где я так успешно топила свою женственность и таланты.

При воспоминании о семейной жизни рука непроизвольно тянется к пульсирующему клитору, что заявляет о своем наличии…

Я уже и забыла, когда последний раз мастурбировала. Не потому что все бесит, и нужно снять напряжение, чтобы не сорваться на Тихоне и не убить мужа, Антона Грибоедова, а потому что действительно возбудилась.

От вида мужского тела.

От взгляда, которым он буквально сканировал полотенце. Гипнотизировал меня, словно удав жертву. И я ведь могла бы поддаться. Забыть о проблемах, о страхах, о суде.

Но произошел какой-то ступор.

Мозг воспроизвел ситуацию, когда Грибоедов в штуку стянул с меня полотенце и принялся смеяться над тем, как раздуло мою грудь после родов.

«Бидоны», — стандартное прозвище, которое я слышала регулярно.

Камилю, может, и досталось не заслуженно, а скорее на автомате, но пусть тоже сначала думает, как лапать первую встречную.

Можно себе путевку и к Купитману организовать. Без очереди.

Ладно, мне сейчас секс не нужен.

А другая могла бы и наброситься. Впиться в его губы. Провести руками по каждой проработанной мышце тела, стянуть полотенце и…

Сразу вспоминается балкон и слова сестры, что его можно легко перелезть. И я тихонько смеюсь с шутки в сети, где женщина очень боится сексуального маньяка, потому что живет на первом этаже и называет свой точный адрес.

И я представляю, что она бы сделала, залезь к ней такой как Камиль.

Изнасиловала бы в самой жесткой форме, крича и повизгивая от удовольствия.

Другая могла бы это сделать.

Но точно не я.

Я даже рукоблудствовать передумала. Камилю много чести отменять запланированные дела из-за мыслей о его напыщенных частях тела. А дел слишком много, чтобы нежиться в корыте и думать о сексуальном торсе соседа и его тату, которые мне так и не удалось рассмотреть.

В квартире пытаюсь навести относительный порядок. Отмываю полы, окончательно раскладываю вещи, успеваю приготовить себе гречки.

Жуя крупу без подливки, я сжимаю челюсти и не вспоминаю бабу Люсю с ее сливочной подливой. Не вспоминаю…

Добрая женщина… Она одна была ко мне добра, когда приезжала в гости. В отличие от матери Антона, ее свекровь - очень интеллигентная женщина, которая хотя бы звонила перед тем, как заявиться в шесть утра.

Со вздохом возвращаюсь к своей гречке, пытаясь думать о том, что на такой диете точно похудею.

И больше никто не скажет, что у меня жопа жирная.

Скрипя зубами доедаю последнюю ложку, споласкиваю тарелку и, наконец, открываю ноутбук. Он еще со студенческих времен у меня, когда я сама могла позволить себе все, что угодно. Старый, но работает как часы.

Собственно, все просто. Мне нужна работа. Желательно высокооплачиваемая и быстро. Да, я понимаю, что после четырехлетнего декрета я мало кому нужна. Но нужен только шанс, и я докажу, что я очень ценный специалист по маркетингу и программированию.

Отправляю несколько резюме, звоню ещё в несколько компаний самых разных сфер. Техническому специалисту не важно, что настраивать. Сервис для работы с людьми. Или с оборудованием.

В двух конторах даже назначают собеседование. Правда на понедельник и среду. Ну, ничего. Русские не сдаются.

В итоге еще два часа ушло на то, чтобы просто забить собеседованиями всю следующую неделю. Кто-то да клюнет. Надо только потратить последнее на нормальную юбку с рубашкой, а не этот балахон.

У сестры занимать не хочется. Маме я звонить не буду, иначе она же и уговорит меня вернуться к мужу: «Пока не поздно». Еще есть вариант действительно вернуться к мужу, но это только если подыхать буду, и то не факт.

Глаза от экрана уже слипаются, а горло хрипит от декларирования своих успехов и заслуг в любимой сфере будущим работодателям. Я просто падаю на диван, морщась от того, какой он жесткий.

Нет, нет, Лида!

Ты не будешь вспоминать матрас, который выбирала весь день, а потом кайфовала каждую ночь.

И телефонный звонок мне в этом очень помогает.

Спасибо, добрый человек, кто бы ты не был. Штирлиц как никогда был близок к провалу…

Поднимаю над собой экран смарта и вижу номер Пашки ботаника.

Мы когда-то вместе учились, пока его не отчислили за неуспеваемость. Так что ботан было скорее насмешкой, чем действительностью. Последние годы он звонит, чтобы я слепила ему защиту на программу. Год назад даже заплатил за это, когда он хотел блеснуть перед новым начальством.

Заплатил…

Блин, и вот где была моя голова?

И сколько таких вот нуждающихся Паш в городе?

— Паша, — отвечаю сразу и без долгих прелюдий спрашиваю. — Что надобно, старче? Рыбка тоже хочет кушать…

— Ты сильно занята? Есть работа… — какой-то нервный, и я это использую.

— Деньги сразу.

— Конечно, главное быстрее… — торопится он и тут же высылает адрес. Я, спеша как «бэтмен», увидевший сигнал на небе Готома, натягиваю свою убогую юбку, блузку, пиджак, затягиваю узел на голове и, оценив свой вид на твердую троечку, выхожу из квартиры.

Ноутбук с собой, телефон, деньги на трамвай. Ничего не забыла.

Уже спускаюсь в наш холл парадной, киваю консьержке, которая, видимо, во мне увидела родственную душу по внешнему виду и печальному лицу. Дверь открывается, и входит человек в форме сантехника, за ним еще несколько людей, уже толпящихся в проходе. Я же думаю о замене труб, поэтому долго и задумчиво провожаю взглядом сантехника, краем уха слыша скрипучее, как половицы в старом доме:

— Спасибо, внучок. Не донесла бы я. Не донесла. А ты вон какой сильный. Тебе бы в поле, там такие пригодятся.

Здорово, когда есть такие люди. Только вот не здорово на всем ходу врезаться в этих добряков. А именно это я и делаю, больно ударившись плечом.

Но больше этого меня волнует ахнувшая и запричитавшая старушка в синем в пол платье и рассыпанные по полу «антоновские» яблоки.

Блин, такие спелые на вид, аж слюнки потекли.

Я кидаюсь помогать собирать, почему-то упорно ощущая жжение на щеке, даже тру ее, чтобы снять это ощущение. Как будто пялится кто-то…

Скашиваю взгляд и упираюсь в яркую зелень глаз соседа.

— Ты чуть не убила бабушку, — усмехается Камиль, совершенно неприлично осматривая мою вынужденно эротическую позу. В особенности откляченный зад.

Первые секунды теряюсь. Продолжаю смотреть в эти джунгли, что сдавливают шею лианами, вынуждая задыхаться. Но стоит ему усмехнуться, мол, понимает, какой эффект произвел, как меня отпускает.

— Я не помню, когда мы перешли на «ты», — нахожусь с ответом, грубо кидая яблоко в большую корзину. Думаю, несложно догадаться, чью светлую голову я представляю на месте ни в чем не повинного фрукта.

— Когда ты решила пойти с козырей и опробовала на мне практики БДСМ, — опаляет горячим дыханием Камиль мое ухо, и я отползаю подальше.

— Тогда тебе не стоит ездить в Мурино1, там тебе покажут такие практики, что ты не только на «ты» перейдешь, ты замуж захочешь...

— Считаешь, что я подраться не смогу?

— Только вот доказывать ничего не надо, — усмехаюсь я с этого красивого мальчишки, который, очевидно, очень не любит, когда его берут на слабо. В отместку он продолжает нагло меня оглядывать, а когда мы рядом, и вовсе типа случайно касаться. Собрав часть разбросанного, я встаю, чтобы не гореть от стыда, когда Камиль откровенно пялится на мои необъятные прелести или делает вид, что не только знаком со мной, но и выдрал в самых невероятных позах.

Реально маньяк?

Пофигу с кем, главное, чтобы не напрягаться?

Такие мужики меня всегда поражали. Привыкают с пола гниль собирать, а голову поднять не могут. Туда, где висят самые спелые и сочные. Те, за которыми лестница нужна. Повыше, да поплотнее.

И я сейчас не говорю о себе. Я даже не на троечку. Я про тех, кто не шастает по клубам и не снимает таких вот «усики пропуск в трусики».

— Самое спелое выбрала, — отвлекает меня от мыслей старушка, пока Камиль собирает последнее и поднимает корзину, напрягая мышцы рук. Нет, тут бесспорно немало женщин захотят быть на месте этой корзины. Немало женщин захотят познакомиться с его адамовым яблоком и змеем искусителем. Просто почему он не фильтрует, а готов брать каждую, как обжора в ресторане быстрого питания? Думаю, он бы и с сестрой переспал, не будь уже после развратной пьянки.

— Да, они чудесные. У меня учительница была в деревне. Так она ими нас за пятерки угощала, — вспоминаю, укладываю последнее яблоко, стараясь не смотреть на Камиля. Может, игнор подействует, и он найдет более доступную особь.

Вон, мамочка, что проходит с коляской, просто жрет его глазами. Так и хочется сказать: «Слюни подбери».

Кто бы меня так одернул...

Мою руку останавливает та сама старушка, и я наконец могу ее разглядеть. Ну, вот точно, как София Дмитриевна. Сейчас уже баба Софа.

— А вы, ребята, по яблочку возьмите, в знак благодарности. Они вам счастье принесут. Деток много будет. Счастье в семье.

Я сначала не совсем понимаю, о чем, собственно, речь, смотрю на Камиля, чтобы тоже объяснил, а он тоже глаза пучит.

И до меня доходит.

— Вы ошиблись. Мы не вместе. Это вообще выглядело бы странно.

Я, конечно, тоже хотела отрицать сам факт того, что мы можем быть парой, семьей, тем более думать о детях, но то, как выразился он, просто выбешивает. Словно я не женщина, а мутант с щупальцами вместо конечностей.

Я выпускаю воздух, как кипящий чайник, и, благодаря старушку, все-таки беру яблоко. После гречки это почти как любимый «Наполеон».

— А ты куда так вырядилась? Надеюсь, к сантехнику? — осматривает он меня уже с ног до головы и задерживается на простых кедах.

— Не твое собачье дело! — огрызаюсь я, уже занося руку, чтобы нажать кнопку домофона.

— Только не говори, что на собеседование. Я бы тебя не взял! — говорит он мне вслед, а пока бабушка идет к двери, я успеваю развернуться и показать средний палец за долю секунды до того, как дверь закроется. Показывая тем самым, что я бы никогда не стала работать на прожигателя жизни и блядуна.

________________________________________

1 Мурино — один из самых неблагополучных районов города Санкт-Петербург.