Сгорай со мной

— Почему вы смотрите на меня так? — я в очередной раз поймала на себе взгляд Давида.

В последнее время мое авто подводило меня, ломалось и оказывалось в ремонте чаще, чем я завтракаю, пью кофе или мою руки. Папа запросто мог купить мне другую машину, но вместо этого всего лишь выделял мне свой «мерс», а в довесок — какого-нибудь водителя. Сегодня вот этого.

И все бы ничего, но как раз таки «вот этот» блондин с каждой поездкой все смелее изучал меня. И даже если бы я сломала зеркало заднего вида, в которое он так нагло пялился, он продолжил бы дерзко рассматривать меня в отражении лобового стекла.

— Как я смотрю на вас? — он свернул к сервисному центру, в котором меня ждала моя отремонтированная «малютка».

— Это вы мне скажите.

— Я вас смущаю, Елена?

— Нет, — стараясь избежать этого странного разговора, я взяла телефон в руки и написала сообщение лучшей подруге, пообещав, что через час я заеду. Сегодня в мои планы входил полный релакс в клубе, а Свете уже давно нужна была встряска. А кто, если не я, ей такое организует?

— А вы вот меня смущаете, — выдал водитель, и я медленно перевела взгляд на зеркало.

— Я не ослышалась?

Давид, остановив машину, посмотрел прямо в мои глаза. Теперь ему не нужно было отвлекаться на дорогу, поэтому взгляд свой он не отводил, чем немного нервировал меня.

— И чем же? Вы рулите, я сижу сзади. Все предельно просто. К тому же, мы с вами даже не разговариваем.

— Елена, то, как вы выглядите, не может оставить равнодушным ни одного мужчину. Знаете, мне даже не нужно присматриваться, отсюда я прекрасно вижу ваши трусики. А фантазия позволяет увидеть значительно больше.

Мой рот аж раскрылся, и я услышала, как от шока щелкнула челюсть… Несколько секунд я соображала, что лучше сделать: послать оборзевшего водителя или напомнить, где его место.

Машинально я одернула мега короткую юбку, понимая, что это мало что исправит. Я нарочно надела это невыносимое мини сегодня, чтобы в клубе ко мне было приковано как можно больше взглядов. Парень, который мне нравился, должен был увидеть, что мной интересуются другие. Ваня должен был приревновать меня. Я хотела почувствовать, что нужна ему.

— Вы забываетесь, Давид, — брезгливо произнесла я, но мои щеки вспыхнули от такой наглости. Я хотела сделать вид, что мне наплевать на его мнение и слова, но все же сдвинула ноги.

— А вы забыли, что еще недавно сами поцеловали меня.

— И снова здравствуйте… — обреченно выдохнула я. — Я. Была. Пьяна. Вас целовала не я, а «Мартини». Я думала, мы с вами все уже выяснили и закрыли эту тему. К тому же, папа дал вам понять, чтобы вы держались от меня подальше.

— Что такое, Елена? Вы послушаетесь его? Тоже считаете, что простой водитель вам не пара? Все верите, что отхватите большой куш в его офисе? Вы ведь для этого приезжаете в его фирму? Там кошельки потолще моего водятся. А я? Я мелковат для вас?

Это неслыханно! В край оборзевший! И это после того, как папа его за поцелуй чуть не вышвырнул? Я же слышала каждое его слово, пусть дверь кабинета и была закрыта.

— Давид, какая муха вас укусила? Вы заболели? Откуда вся эта наглость?

Раньше мы даже не общались! Максимум, что он позволял себе, так это смотреть на меня украдкой.

Я замечала его взгляд краем глаза, но так ни разу и не подловила водителя. А с тех пор, как он возит меня, все изменилось! Взгляд стал пристальным, изучающим и порой слишком откровенным. Прямо как этот!

— Гордость не позволяет признать, что вы сами полезли ко мне и вам понравилось?

— Грубиян! Я расскажу о вашем поведении папе. Хватит с меня. Вы перешли все рамки дозволенного! Вас что, не обучают в вашей фирме? Не объясняют, что такое субординация?

— Правда глаза колет? — произнес он с ухмылкой.

Да чтоб тебя!

Я видела его самодовольную морду в зеркале. И от этого чувствовала, как меня от возмущения раздувает! Вы когда-нибудь видели рыбу-ежика? Так вот, это мой родственник!

— Да пошел ты! — я дернула ручку, но Давид заблокировал двери раньше. — Я ему сейчас позвоню.

— Звони.

— ЗвониТЕ, — исправила я.

— Действуй.

Мой водитель опустил руки, давая мне понять, что не дотронется ни до одной кнопки. Я же посмотрела на телефон. Звонить папе — не лучший вариант, я и так исчерпала лимит его доверия своими поездками в клуб и ранними возвращениями.

Он и без того поцелуя был зол на меня! Давида он обозвал мерзавцем и кратко указал на свое место, а мне, оставшись наедине, устроил настоящую нервотрепку. За алкоголь я еще ни разу не получала такую мощную взбучку. А тут немного перебрала и...

Да с кем не бывает? Все были молоды и совершали глупости! И даже папа мой! Я в мире не единственная, кто так накосячил!

А ведь если бы на месте водителя был кто из его богатеньких компаньонов, папа нам с радостью кровать предоставил бы и свечку! А тут… «нищета», видите ли, простой смертный водитель без «роллексов», «майбахов» и всего прочего! Дословно не вспомню, но он орал что-то очень похожее.

Мой отец был из богатой семьи, но обанкротился. Какое-то время мы жили очень просто: не скудно, но и без изысков. А сделав какое-то удачное вложение, он снова поднялся. И после того, как папа снова разбогател, у него по поводу меня появился пунктик. Свою дочь он хотел пристроить как можно удачнее. Интересовало ли его мое мнение? Пф… Нет, конечно же!

А я и не сопротивлялась, если честно. Приезжала несколько раз в его офис, устраивая потенциальным женихам, скучавшим на совещаниях, «показ»: я мило улыбалась акционерам, смеялась над тупыми шутками мажоров и всячески демонстрировала себя. Я завидная невеста! Загибайте пальчики, господа:

Вот мой красный диплом. А скоро их будет два. А вот вам мой ум. Видите, какая большая и кривоватая у меня голова — это мозг давит на черепушку и деформирует ее.

А как вам мое чувство юмора? Ну и что, что местами проскальзывает забавляющая вас «чернота»?

А еще… еще… у меня есть работа. И я не кто-нибудь, а между прочим, в своем отделе какой-никакой, но все-таки босс! И должность эту получила сама, папа тут не при чем.

А ещ-ще… (Сейчас слюной захлебнусь. Ай да я!)

Да на все мои плюсы вам не хватит двадцати пальцев. И даже если вы загнете тот, что в штанах, мне всегда будет, что сказать. Так что, в очередь, господа!

И каждый раз, когда папа знакомил меня с новыми «кошельками», я, пока его нет рядом, вела себя как эгоистичная надменная мразь. Но это только потому, что мне было на них всех плевать.

— Ну и? — с вызовом произнес Давид. — Звони, Лен. А то мы так и будем сидеть здесь.

— Чего ты добиваешься?

— Мы, наконец, перешли на «ты»? Чувствуешь, между нами только что потеплело.

У меня ладонь жгло от того, как сильно хотелось зарядить по его щеке и сбить эту ужасную ухмылку!

— Ты же сам напрашиваешься. Так и? Я что, обидела тебя? Задела твою самооценку, когда поцеловала? Может быть, ты хочешь денег за моральный ущерб? — усмехнулась я, сжимая ладошки. — Чего ты хочешь от меня, Давид?

— Еще один поцелуй.

— Пхах! — я аж прыснула со смеху. — Повтори еще раз, я не расслышала.

— Услышала. Очень четко. Но я повторю, потому что мне нравится, как ты краснеешь при мысли об этом. Я хочу еще один поцелуй, Лена. Твой. Вот сюда, — он провел пальцем по своим губам, глядя прямо в мои глаза.

— Ты перегрелся на солнышке, Давид. Открывай, — рявкнула я.

Он взглянул на меня своими бесстыжими глазами, но не стал играть в эти дурацкие игрища. Потянувшись к кнопке, разблокировал двери. Но, когда я вышла из авто, тут же оказался рядом.

— Дай мне пройти, болван!

Он навис надо мной, прижал к машине и шепнул в ушко:

— Билетик на свободу выдают здесь, — снова постучал пальцем по своим расплывшимся в ехидной улыбке губам.

— Ты сдурел? Неужели не понимаешь, что папа сделает с тобой?

— Ничего такого, чтобы я потом пожалел, — шепнул он, коснувшись носом моей шеи. — Даже пара сломанных ребер и плохая рекомендация стоят того, чтобы попробовать тебя еще раз.

Его шепот разнесся по моему телу колючей вибрацией. Мне всегда нравился его баритон, но шепот на ушко производил куда более мощный эффект.

Взгляд Давида превратился в хищный, глаза — в темно-серое море в разгар шторма, которое поглощало меня. Все тонуло в нем, а в первую очередь моя уверенность, что я не хочу этого сама.

Хочу!

Дорогой парфюм, строгий костюм, подчеркивающий спортивную фигуру парня, модная стрижка — у папы все сотрудники выглядели солидно. Но этот водитель всегда выделялся на фоне остальных: он был и моложе, и проворнее, никогда не заискивал перед моим отцом. Мне даже иногда казалось, что Давид смотрел на моего папу так, будто они с ним равны.

— Ну? — его губы осторожно коснулись моих, словно водитель боялся меня напугать. Он будто сам сомневался, стоит ли меня целовать.

Я замерла, стараясь не шевелиться, крепко сжала телефон.

Черт! Не папе, а в МЧС надо было звонить! Потому что в серых глазах Давида разрастался огонь! Дикое пламя! Пожар!

— Хочешь, я помогу тебе набрать его номер? — тихо произнес он.

— Не надо, — прошептала я.

— Тогда что делаем, Лен? Стоим дальше? Может быть, тебе так сильно нравится моя компания, что ты не хочешь уходить?

Его губы снова нежно коснулись моих, и на этот раз я почувствовала, как учащается мой пульс. Давид бесцеремонно положил руку на мою шею и слегка сдавил ее. Оттянул мою нижнюю губу, улыбнулся и накрыл рот своим.

Его поцелуй становился более уверенным, глубоким. Давид понял, что я не буду сопротивляться и не закричу. Он принялся целовать меня жадно, грубо проталкивая язык в мой рот.

Окончательно потерявшись, я ответила наглецу. Смакуя его губы, вдыхая его запах, я постанывала в его рот и еле стояла на ногах.

Это было настоящее цунами, а не поцелуй!

— Хорошая девочка, — Давид уперся лбом в мой лоб и улыбнулся.

— Ты заставил меня, — хрипло произнесла я, стараясь оправдаться перед ним и собой. — Вынудил ведь!

— Да-а?

Я почувствовала его руки на своих ягодицах. От возмущения открыла рот, чтобы послать его в пешее эротическое, но один только взгляд водителя приказал мне молчать и не двигаться. Давид нагло запустил руки под мою юбку и резко потянул трусики вниз.

— Тогда я сохраню на память твое мокрое бельишко. Как подтверждение, что я тебя принудил.

Он усмехнулся, спустился ниже, встал на колено, игнорируя мое:

— Пожалуйста, встань. Что ты делаешь? Прекрати.

— Ножку вверх, — скомандовал он.

А я стояла как вкопанная и смотрела на то, как Давид стягивает мои стринги: медленно спускает их вниз, поглаживая мои колени ладонями, приподнимает ноги одну за другой, забирая мое белье.

— Люблю, когда ты послушная… — поднявшись, он коротко и дерзко поцеловал меня и отодвинулся. — Дальше сама доберешься, — он указал на вход в сервисный центр. — Я водитель, а не провожатый. И уж тем более не нянька.

— Ты МУДАК! — я словно очнулась, протрезвела, вышла из комы! Выдернула свои трусы из его руки, чувствуя, насколько они влажные.

Вот бл*ть!

Шок! Поправка: не влажные, а мокрые! Хоть выжимай!

Мое лицо обдало жаром! Краснея, я засунула трусики в нагрудный карман пиджака этого самоуверенного болвана.

— Мудила! — выпалила я.

Развернувшись, хлестанула волосами по его наглой роже и пошла забирать свой отремонтированный «смарт».

Мудозвон! Да если бы папа узнал, он бы руки Давида в его же задницу затолкал!

— Лен! — ему хватило совести окликнуть меня после того, что он только что сделал.

Сгорая от злости, стыда и вообще, сгорая на хрен, я обернулась и посмотрела на него. На языке вертелось слов десять, от которых завяли бы уши любого, но, увидев Давида, я онемела.

Мой водитель, прикрыв глаза, стоял, облокотившись на машину. Солнце играло в его светлых волосах. Сжимая в пальцах мои бордовые стринги, будто это бутон цветка, Давид… нюхал их. И при этом черты его лица разглаживались, будто он ловил самый настоящий кайф.

Извращенец! Маньяк!

— Ты так сладко пахнешь, — он распахнул глаза и заглянул прямо в мои. — И как я этого раньше не замечал?