Глава 4

Усаживаюсь на переднее сидение. Смотрю четко перед собой и не жду никакого подвоха, как вдруг:

– Привет, живая тетя Мирослава.

Опять это раздражающее «тетя», от которого кровь за секунду закипает в жилах. Я вздрагиваю от внезапности, оборачиваюсь.

– Да чтоб тебя… и ты тут, горе-киллер?

Ухмыляется от уха до уха, показывая мне книгу в его руках. Вчитываюсь:

«Профессия: Киллер. Пособие для чайников».

И смеюсь скорее от отчаяния, чем от комичности. Я поняла, он все же решил меня добить, мелкий паршивец!

И не могу сдержаться от подкола:

– Вот, значит, Глеб, как вы устраняете конкурентов?! Взращиваете с пеленок собственного киллера, умно.

Он окидывает меня слишком откровенным взглядом, под которым я вспыхиваю, будто спичка. Раздевает им до гола и ласкает, что явно не уместно в нашем случае. Тем не менее, хватает и секунды, чтобы я завелась с пол-оборота, в отличие от моей предательницы машины! Но спешно гашу в себе любые зачатки ненужных чувств. Может, доктор чего-то не увидел на моих снимках?

Глеб возвращает взгляд на дорогу, не комментирует мои слова. Зато тарахтит его сын:

– Теть, ты четкая, не скукота, как другие батины подсти…

– Илья! – рявкает на весь салон отец и мальчонка умолкает.

Пожимает мощными плечами и с хитрой ухмылкой ныряет носом в книгу.

Я посмеиваюсь, ведь Арсеньев недоволен, вон как покраснел, будто переспевший помидор на грядке. Но, меня мало волнуют его подстилки, ведь именно это хотел сказать Илья.

Остаток дороги пролетает в гробовом молчании. Сначала Арсеньев высаживает сына возле ветки метро. Киллер подмигивает мне, затем показывает сердечко большим и указательным пальцем, убегает.

Ну а мы плавно трогаемся с места. Я просто… сижу молча, находясь под гипнотическим впечатлением от новой встречи с Ильей. Не могу не сравнить, параллель сама проводится в голове. По сравнению Вероникой он настолько живой и открытый со мной, словно я не чужая ему тетка, которую вчера сбил на самокате. А самая родная и дорогая сердцу… тетка.

Я сбита с толку и растеряна, ведь чужой ребенок вызывает трепет в душе, что совсем неуместно. Поэтому, как только джип Глеба тормозит около нашего с Сашей офиса, спешу сбежать.

Да и потому, что сплетен точно не избежать. Жена босса приехала на машине конкурента! От офисных сплетниц с биноклем вместо глаз ничего не скроешь, даже кота в мешке.

Хватаюсь за ручку, но выйти не успеваю, меня тормозят слова:

– Мирослава, и все же, я бы хотел с тобой поговорить о работе.

Ну что ж такое! Уютный настрой рушится в одно мгновение, трескается, будто я неосознанно наступила на тонкий лед. И через секунду уже тону в холодной проруби, а руку подать некому.

Не хочу, но оборачиваюсь к Арсеньеву. В глазах четкое упрямство, ни намека больше на прежнее тепло или юмор, что витал в салоне. Что ж, в игру включился расчетливый бизнесмен и я понимаю Глеба. Но не более того.

– О работе с конкурентами не разговаривают.

Настойчиво отворачиваюсь, выбираюсь из удушливого салона и прежде, чем закрыть дверь, добавляю с настойчивостью:

– Арсеньев, в следующий раз, даже если мы случайно пересечемся, давайте просто пройдем мимо друг друга. Я не хочу, чтобы до моего мужа доползли грязные и неправдивые слухи.

– Послушай, Мирослава, – он вздыхает, отстраняется от руля и спешит выйти из машины.

А я убегаю, бросаю на ходу охране, чтобы Арсеньева ни в коем случае не пускали. Слишком упрямый и целеустремленный. От такого точно нужно ждать беды!

– Но почему ты прицепился именно ко мне?! – ворчу в лифте, потому что вижу через стеклянные двери, как упорно Глеб пытается прорваться в офис.

Прячусь в кабинете, но с опаской поглядываю на дверь, хотя знаю, что посторонние точно не пройдут в офис.

И расслабляюсь спустя несколько часов, когда полностью погружаюсь в дела. А еще через два в мой кабинет беспринципно вламывается помощница, по совместительству офисная «подруга» Лена. Как всегда, одета слишком вызывающе: шпильки выше, чем башни в Дубае и платье, бросающее вызов офисному дресс-коду. Красное, миниатюрное, слишком облегающее. Волосы уложены идеально, будто у нее дома личный парикмахер, а не обычный фен и лак. И чересчур броский, как по мне, макияж, но это уже мелочи на общем фоне.

Она красива, спору нет, словно дорогая конфета в золотистой обертке. Но внутри отвратительная карамель, что безбожно липнет к зубам и от нее сводит скулы. Лена обожает внимание вокруг себя. Она льстит, когда это выгодно, и язвит, когда хочет уколоть. Невольно съеживаюсь, будто за ней в кабинет врывается январский холод.

– Славка-а-а, – сладко тянет Лена, садясь в кресло напротив и закидывая ногу на ногу, – ты что, реально с Арсеньевым приехала или у меня галлюцинации из-за недосыпа?

Я морщусь, делаю вид, что продолжаю печатать. А по факту бурлю, как вода в перегретом чайнике. Сразу мысленно ругаю себя за минутную слабость на дороге. Надо было вызвать такси, а не идти на поводу у странных желаний!

– Моя машина заглохла, а он проезжал мимо, – равнодушно отмахиваюсь, даже зачем-то оправдываюсь, но…

– Проезжал мимо? – хмыкает, откидывается назад. – Слава, ну ты совсем сдурела. Это ж конкурент Александра Васильевича! Ты в своем уме?

Хочет образумить? Нет, скорее тычет в меня укором, как пальцем в свежую рану.

– Лена… – отрываюсь от монитора, всматриваюсь в замысловатые глаза работницы и сдерживаюсь, чтобы ни выставить ее за дверь.

Не такие уж мы и подруги, чтобы она смела нарушать субординацию и тыкать мне в моем кабинете! Но сотрудница словно и не замечает предупреждающего взгляда, продолжает расковыривать рану ногтем:

– Ты настолько осмелела, что теперь ездишь с Арсеньевым, как с личным водителем? А если Александр Васильевич узнает? Ты хоть представляешь, что будет?

– Я опаздывала. Все, точка.

Грубо отрезаю, но Ленка не соображает, когда нужно заткнуться:

– Да ладно! – смеется так отвратительно, что звонкий голос режет, будто ногтями по стеклу провели. – Слава, ты выглядела, как занудная зубрилка, которую подвез оторва старшеклассник на мотоцикле. Я аж обалдела, когда вас увидела! Ты вообще понимаешь, чем рискуешь?

Сжимаю губы в тонкую линию, но молчу. Я ничем не рискую, потому что не сделала ничего плохого! И упрекнуть меня Сашке точно не за что. Но Лена упрямо рисует отнюдь неприятные последствия и мне… реально становится дурно. Будто меня случайно застукали за изменой в номере дешевого отеля, причем, голой и в постели с мужиком. Тут же одергиваю себя. Вспоминаю, сколько раз муж ужинал с разными женщинами, скольких из них подвозил и при этом никто слова косого ему не сказал, даже я!

Помню, как однажды случайно поймала Сашку в компании незнакомой мне женщины. В ресторане с уютной атмосферой, где на фоне играла расслабляющая музыка. Он отмахнулся, сказал, бизнес-встреча и мне нет смысла закатывать скандал. Как и не было больше резона забирать заказ еды, в тот день я хотела побаловать своих ресторанным ужином…

Так с какой радости мне сейчас нужно краснеть и оправдываться? Да еще и перед кем? Перед собственной подчиненной? Вздор!

– Тебе что, острых ощущений не хватает? – Лена склоняется ближе, ее духи бьют в нос приторным запахом. – Или ты решила показать всем, что играешь с огнем? Но я тебя предупреждаю: обожжешься, потом не плачь.

– Лен, не читай мне нотации и иди лучше займись работой, – машу ей рукой на дверь, а помощница фыркает.

– Дура ты, Славка, – морщусь от ее «Славка», но проглатываю возмущение. – Мужики своих женщин не прощают, если те играют в грязные игры.

– Елена, – устаю от хамства и включаю режим руководителя: – Впредь следите за тем, что вырывается из вашего рта и соблюдайте субординацию! Я начальник, а не ваша подружка!

– Да как скажете, Мирослава Анатольевна.