ГЛАВА 8. Тебе не скрыться от себя

Изможденная, я уснула на матрасе, и проснулась незадолго до рассвета, поняв, что мое тело накрыто теплым и мягким пледом. То, что Сланцер укрыл меня, пока я спала, стало для меня такой неожиданностью, что на несколько секунд я просто выпала из реальности, глядя на плед, и растерянно проводя по нему кончиками пальцев.

Я не помнила, когда он ушел. Лишь нашла рядом с собой завернутый в салфетку кусочек пирога и мини-термос с горячим кофе. Не тратя времени даром, я проглотила еду и выглянула в окно, где в небе несмело пробивались первые лучи рассветного солнца.

Начинался второй день моего пленения. Второй день, когда я не выйду на работу, и никто ничего обо мне не узнает. Интересно, меня уже начали разыскивать… и начнут ли вообще? Когда сообщат родителям, что я пропала? Как долго они перед этим будут волноваться из-за того, что их дочь не выходит на связь?

Тяжело вздохнув, я поправила изрядно помявшуюся одежду и принялась мерить шагами комнатку. После того, как я две ночи проспала на старом матрасе, спина и шея чувствовали себя не лучшим образом. Да и просто хотелось банально помыться, сменить белье и одежду…

Надо же! Как быстро люди иногда раскатывают губу! А ведь несколько часов назад я могла лишь надеяться на то, что доживу до рассвета! Интересно, с чего это я так много хочу? Неужели из-за того, что случилось этой ночью? В таком случае, я еще большая идиотка, чем думала раньше. Он ведь просто переспал со мной! Так же, как это делали десятки мужчин до него…

Только вот ни один из этих десятков не сравнится с ним одним. Не в плане постельного мастерства – среди моих «пользователей» бывали как адепты секты двух поз, так и любовники настолько искусные, что сами могли бы зарабатывать миллионы, ублажая одиноких богатых дам. В Сланцере было нечто совершенно другое. То, что сделало секс с ним в самом деле особенным. Ни один мужчина, с которым я спала, не относился ко мне в постели так, как относился он, пугающее кровожадное чудовище, убивающее людей.

Черт, опять я забиваю себе голову не тем, чем нужно! Что бы там ни было, моя жизнь на волоске! Я пленница монстра, запертая в грязной комнате заброшенного здания, меня могут убить в любой момент, мне не выбраться из этой смертельной ловушки…

Как вдруг я, опершись на дверь комнаты, неожиданно грохнулась носом в пол коридора от того, что та неожиданно открылась под весом моего тела!

Эй-эй, это что же получается, она все это время была не заперта?! Выходит Сланцер не стал закрывать ее на замок, когда уходил?

Обескуражено моргая, я лежала пластом на полу и даже не знала, что думать. Но в следующий миг поняла, что думать мне не стоит. Ни о чем. Совсем.

Просто бежать!

Вскочив на ноги, словно ошпаренная, я со всех ног побежала вперед по коридору, в панике ища лестницу. Которая, как ни странно, оказалась старой, наполовину разваленной и вообще пугающей своим ненадежным видом. Но я все равно даже на миг не поколебалась, прежде чем побежать по ней вниз! Выбраться отсюда, просто выбраться, поскорее.

Несколько минут спустя, когда солнце уже начало потихоньку выползать из-за линии горизонта, смутно пробиваясь сквозь деревья, я выбежала из здания. Теперь мне нужно было найти выход из этого зеленого лабиринта. И если я нахожусь за пределами города – добраться до столицы.

Сбиваясь с ног, я побежала вперед. Раз за разом ощущая удары тоненьких веточек по своему лицу, спотыкаясь о коряги, падая и поднимаясь на ноги, но не останавливаясь даже на минуту. Почему-то именно сейчас в памяти начали всплывать воспоминания обо всем, что произошло со мной, начиная с раннего детства. Некоторые образы были беглыми и расплывчатыми, другие казались такими четкими и ясными, будто это происходило со мной не больше секунды назад.

Ужасные воспоминания о забавах дяди Яши. То, как на первом осмотре у гинеколога мама узнала, что я уже не девственница, и устроила скандал, но я так и не смогла рассказать ей правду. А еще – первый сексуальный опыт в зрелом возрасте, в институте. До того мне еще удавалось прятаться от мужчин – скромная одежда, очки, строгие родители. Замухрышка, не интересная парням, которая сразу после школы идет домой. Но вот когда я поступила и уехала в большой город, этот щит исчез. Вокруг появились мужчины… а я поняла, что так же, как и с дядей Яшей, у меня деревенеет язык, и я просто боюсь сказать «нет», потому молча иду к ним в постель. Или на подоконник. Или в туалет. Или в раздевалку.

Собственно, в раздевалке это впервые и случилось. После пары по физкультуре. С преподавателем. Я тогда задержалась – стеснялась переодеваться вместе с другими девушками, потому дождалась, пока все уйдут, прежде чем снять с себя спортивную форму и футболку, слегка пахнущую потом и дезодорантом. Именно в этот момент Семен Петрович, тихо подкравшись, неожиданно прижался к моим ягодицам, ухватившись ладонями за бедра! Испугавшись, я вскрикнула, но в тот же миг ладонь физрука зажала мой рот.

- Тиша, Мариночка, не бойся, это я, - горячо прошептал преподаватель, убирая ладонь от моих губ, чтобы переместить ее на грудь и властно сжать. – Я, собственно, по какому делу… давай потрахаемся. Ты ведь постоянно смотришь на меня во время пар, я заметил это. Так что, ты ведь не против? – проговорил он, обдавая горячим дыханием мою шею. И, не дождавшись возражений, спустил мои трусы!

Его шершавая рука тут же скользнула меж моих ног, пробуя на ощупь плоть, увлажнившуюся от резкого приплыва адреналина.

- Ты такая теплая, - бормотал преподаватель, спуская свои спортивки и боксеры.

Не заботясь о презервативе, он направил в меня напряженный член, и тут же принялся двигать бедрами, словно изголодавшийся по суке кобель! Толчок за толчком, я слышала хлесткие удары, с которыми его мошонка ударялась о мою кожу. И влажные звуки, сопровождавшие каждое скольжение твердого ствола внутри моего тела! Крепкие руки то сжимали бедра, то наоборот отпускали их, когда мужчина наклонялся и сжимал грудь, на которую неприятно давил сдвинутый наверх бюстгальтер.

Я поняла, что он кончил просто в меня, уже после того, как преподаватель вышел, натянул свои трусы и спортивки. Когда попыталась сделать неуклюжий шаг и ощутила сперму, вытекающую из лона и медленно стекающую по бедрам. Тогда же я ощутила ни с чем несравнимую панику. Потому что к медленно приходящему осознанию произошедшего добавился страх беременности от этого урода!

- Ну в общем, в семестре у тебя будет пятерка! – гордо заявил преподаватель на выходе из раздевалки. – На днях можем еще позаниматься на дополнительных, чтоб авансом и на второй семестр.

Когда за Семеном Петровичем закрылась дверь, я, шатаясь, плюхнулась на ближайшую лавочку и заплакала. Вот только оставаться здесь было нельзя – могли прийти другие студенты, которые не должны увидеть меня без трусов, в одном только сдвинутом бюстгальтере, и с перемазанными спермой бедрами! Потому я поспешила вытереться влажными салфетками, одеться и убежать в туалет. Где позволила себе выплакаться вволю. И где ревела следующие несколько раз после того, как мною пользовался Семен Петрович, другие преподаватели и студенты. А вот когда случился выкидыш и погиб ребенок, зачатый физруком, я не плакала. Перед тем я, конечно же, сказала ему, что беременна от него. Но преподаватель только отмахнулся, заявив, что «не ему ведь одному я даю», потому не нужно делать его крайним в моем залете. Так что когда ревнивая девушка старшекурсника (который трахнул меня в общаге на лестничной клетке), спустила «первую шалаву универа» с лестницы, и это (в куче с подхваченной от физрука венеричкой) закончилось выкидышем, я просто лежала в постели и пялилась в потолок.

Плакала я сейчас. Стоя возле дырки в ограде из цинкованной проволоки, за которой заканчивался парк и начинался один из спальных районов. Ухватившись пальцами за грязную проволоку, я смотрела на город, на дома, в которых сейчас сидели тысячи мужчин. Мужчин, которые всю мою жизнь не доставляли мне ничего, кроме боли и унижения. Видевшие во мне лишь дешевую игрушку на ночь, у которой нет ни сердца, ни чувств. Просто потаскуху, не более. Шкуру, которая рада, когда ее натягивают, и которой не нужно тепла, заботы, любви, искренней нежности. Которая никогда не знала тепла, потому что в их понимании не была той, кому его следует давать. Которую после секса никогда не укроют пледом.

Резко развернувшись, я увидела Сланцера, молчаливо стоящего за моей спиной. И, не задумываясь, помчала к нему! Чтобы обнять, прижаться, и рыдая, спрятать слезы в ткани его черного пиджака. Ощущать его руки, обнимающие меня в ответ, и щупальца, гладившие плечи и волосы, оказалось настолько волшебно, что я, наверное, даже была не против, если бы в этот самый миг он убил меня.

- Я должна вернуться туда, иначе будут проблемы, - наконец прошептала я, с наслаждением вдыхая свежий запах от его белой рубашки. – Да и мне нужно принять душ, переодеться. Но… Приходи, пожалуйста, сегодня ночью ко мне. Хорошо? Ты придешь? – с надежной выдохнула я, подняв на него взгляд. И растаяв в теплой улыбке, когда Сланцер едва заметно кивнул. – Тогда до встречи, - шепнула я, становясь на цыпочки и обхватывая руками его шею, чтобы слегка подтянувшись, коснуться поцелуем того места, где должны были быть губы.