Глава 4

Выйдя из автомобиля возле учебного корпуса серого цвета, Мирослав закусил губу, чтобы скрыть улыбку.

Это было бы совсем неуместно.

Смеяться, пока Богдан хмурился, в момент растеряв позитивный настрой.

Возможно, всему виной разговор в машине. Наверняка. Но Мирослав не собирался объясняться или извиняться, ведь в том, чтобы рассказать о своей ориентации, и заключался его план.

Разговор о девушке – вовсе не случайность.

Мирослав сыграл партию как по нотам, задал безобидный вопрос о цвете, потом вторгся в личную жизнь и вынудил Богдана поинтересоваться, есть ли кто-нибудь у самого Мирослава, чтобы выдать свое сакраментальное: «Я больше по парням». В авто Мирослав сполна насладился эффектом, воспроизведенным на мэра…

И у него почти не осталось сомнений, что Богдан как минимум бисексуален.

Ну не мог мужчина его возраста и его статуса так волноваться и теряться из-за того, что его собеседник любил члены. Подумаешь, любил члены. Нет, тут скрывалось что-то другое. И личное. Кроме того, Мирослав и до знакомства с Богданом подозревал в нем «своего», он прочел много слухов об ориентации их нового симпатичного и даже немного смазливого мэра.

Не найди он эти сплетни, скорее всего, не решился бы вести себя провокационно. А так, если подумать, что Мирослав терял?

Ему выпала возможность три месяца тусоваться с красивым, скорее всего, геем. Почему бы не приложить усилий, чтобы перепало сладенького? Одноразового секса хватило бы, на отношения Мирослав не рассчитывал и сам к отношениям не стремился.

Уйдя в размышления, Мирослав выхаживал около машины, пока Богдан копался в ней, открыв заднюю дверцу.

– Вот, – поднял он руку с массивным зеркальным фотоаппаратом. – Это тебе. Чтобы ты без дела не слонялся, поснимай мероприятие, меня, гостей. Передам пресс-службе для релиза.

– Но я не фотограф.

– Ничего, научишься, – пожал плечами Богдан и пошел в сторону входа.

Даже не подождал Мирослава, не оглянулся, чтобы проверить, шел ли он…

Мирослав вытащил зеркалку из чехла и направился по тому же маршруту.

Не собирался он ходить по пятам за Богданом – самостоятельно осмотрится и, так уж и быть, поснимает.

Внутри людей собралось много и почти никто из них не соответствовал возрасту Мирослава. Старики лет за шестьдесят окружили Богдана Александровича – наверное, работали в университете и учуяли добычу. Чтобы чем-то занять руки, он нажал на кнопку «вкл» на модном «Кэноне» и поднес видоискатель к глазам. Фотоаппарат, наверное, имел множество навороченных ручных настроек, в них Мирослав не разбирался, потому положился на автоматический режим и сделал первое фото.

Богдан пожимал руку незнакомцу с черными кучерявыми волосами, уже реденькими, но уложенными.

– А неплохо получается, – сам себя похвалил Мирослав.

Спустя пять минут он сделал фоток пятьдесят, а то и больше. Пощелкал случайных людей, тех, что были в официальных костюмах, прошелся по картинам на стенах и не отказал себе в удовольствии полюбоваться через видоискатель на самого мэра.

Тот определенно чувствовал себя в своей стихии, выглядел расслабленным и искренним.

Использовав зум, Мирослав сфокусировался на его лице, потом опустился и сделал несколько снимков его губ, наверное, гладких и мягких. По крайней мере, выглядели они именно так. В кадр случайно попала ладонь, которой Богдан коснулся подбородка, и следующий снимок Мирослав посвятил рукам мэра. Ему сразу вспомнилось расхожее выражение о руках пианиста, у Богдана они так и выглядели. И хотя на музыкальных инструментах он вроде бы не играл, но струны души самого Мирослава задевал длинными пальцами с выразительными косточками с легкостью.

Мирослав опустил камеру и сделал крупный снимок задницы мэра. После приема он сразу удалит свое баловство.

И еще один.

От созерцания достоинств Богдана Мирослав даже вспотел, а когда взглянул на мэра не через окошко фотоаппарата, то вздрогнул уже не из-за сексуальных переживаний. К нему прямо на банкете подошел Вадим Белецкий. Человек, от которого зависела жизнь самого Мирослава. И судя по тому, что видел Мир, разговор между ними происходил едва ли дружеский, Белецкий довольно активно жестикулировал, а Богдан скрестил руки на груди.

Мирослав вмешаться не мог, он даже на глаза Белецкому попадаться на таком мероприятии не должен был, а то начнутся вопросы… Пока они разговаривали, Мирослав наблюдал, пытался разобрать по губам, понять отдельные слова… Разошлись они так же резко, как и встретились, Белецкий вдруг поднял палец, словно пригрозил чем-то Богдану, а тот фыркнул и резко отвернулся от него.

Всю оставшуюся часть мероприятия Мирослав думал о них, склонялся к мысли, что Белецкий способен создать проблемы Богдану. И только отдав фотоаппарат мэру, сев к нему в машину и пристегнув ремень безопасности, вспомнил, что так и не удалил ни одно компрометирующее его фото. Господи, ну и идиот.

***

В следующий раз возможность побыть с Мирославом Богдану выпала в четверг.

К тому времени он отбросил большую часть аргументов, почему ему не стоило приставать к мальчишке, сконцентрировавшись на желании с ним переспать. И порой так сильно удивлялся своим мыслям, как будто они принадлежали кому-то другому. Мол, он собирался ввязаться в такое? Стать ходячим клише – политиком, который спал со своим помощником? Поставить под угрозу свою карьеру? Но потом либидо давало о себе знать, и Богдан находил контраргументы в пользу возможного служебного романа с Мирославом.

Он студент и заинтересован в том, чтобы успешно пройти практику, получить нормальные рекомендации. Можно сказать, что у Богдана был способ контроля Мирослава. Далее. Его помощник прямо заявил, что он гей, и он, очевидно, на Богдана запал, то есть был бы совсем не против подставить свои очаровательные ротик и задницу.

Да и мэрию Мирослав вскоре оставит, будет жить студенческой жизнью и осваивать ядерную физику.

Он не будет приставать к Богдану с просьбами о должности в мэрии.

По всему получалось, что Мир – идеальный вариант для такого, как Богдан, а пара месяцев доступа к молодому и привлекательному телу снизит его тягу к сексу, освободив больше места в голове для, собственно, работы. На четверг Богдан наметил первый этап соблазнения. Первый и почти незаметный этап.

Он надумал взять с собой Мирослава на фуршет, посвященный благотворительному конкурсу красоты, чтобы пообщаться с ним неформально, посмотреть, как далеко они зайдут после, если Богдан предложит Мирослава подвезти. И за-за этих предстоящих планов Богдан все время выпадал из реальности, словно вернулся в юность, где предстоящий секс становился главным событием дня.

– Можно к вам? – постучал и открыл двери Мирослав.

– Конечно, привет, проходи.

Незаметно сглотнув, Богдан закрыл документ, в который тщетно вчитывался последние пятнадцать минут, и поднялся.

– Сегодня вечером у нас культурная программа, Мирослав. Любишь конкурсы красоты?

– Никогда на них не бывал, – скривился тот.

Почему-то Богдан не сомневался, что конкурс красоты – последнее место, где Мирослав хотел бы присутствовать.

Он не выглядел как тусовщик или мажор и не был ценителем женской красоты, как успел узнать Богдан.

Взяв картонный пакет с блестящими буквами на боку, Богдан поставил его на стол перед Мирославом, а сам встал рядом, прислонившись бедром к столешнице. Посмотрев на пакет, а потом на мэра, Мирослав так и застыл, наверняка не решаясь задать вопрос, крутившийся на языке. Неговорливый ему попался помощник. Тогда Богдан жестом попросил его заглянуть внутрь. Для Мирослава он выбрал довольно элегантный и дорогой черный костюм, правда, с размером до последнего сомневался, вот и планировал предложить стажеру примерить его – чтобы было время на замену.

– Ого, – округлил глаза Мирослав. Он вытащил брюки и так и замер с ними в руках. – Одежда для меня?

– Да, как я и сказал, мы вечером идем на прием. В таких местах есть дресс-код, а раз уж ты будешь со мной…

– Я с вами?

– Конечно. Для развития социального имиджа расскажем СМИ о программе, по которой ты пришел работать.

– Это обязательно? Я не особо…

– Перестань, ничего от тебя не требуется, а в таком костюме будешь звездой вечера, – ухмыльнулся Богдан.

Шмотки Мирослав все же распечатал, с любопытством исследователя разложил на столе штаны, пиджак, а рубашку оставил на дне.

– Не уверен, что с размером угадал.

– Не знаю, что сказать, – неловко переступил с ноги на ногу Мир. – Вы не обязаны тратить на меня деньги даже из-за конкурса.

– Не обязан, но мне захотелось.

– Даже не знаю, – повторил Мирослав.

Богдан сделал к нему шаг.

– Давай разберемся с размером, сможешь примерить это все сейчас? У меня есть небольшая служебная комната, где ты…

– Почему не здесь? – Мирослав вскочил и сразу же сбросил с себя куртку, следом стащил через голову объемный свитер

Остался в одной белой майке.

Богдан так и застыл, разрываясь между долгом – сказать Миру, чтобы немедленно прекратил стриптиз в кабинете, куда в любой момент могут войти люди и поставить точку в его карьере, – и желанием и дальше созерцать его полуобнаженное тело. То, что он уже успел заметить, было очень многообещающим.

Бледная кожа, тонкая талия, а шея с ключицами, м-м-м, как тут удержаться?

– Примерь рубашку, пожалуйста, она в пакете осталась, – выдавил из себя Богдан и пошел закрывать двери.

Он повернул защелку и еще секунд пять стоял спиной к Мирославу, собирая мысли в кучу. Ему одинаково хотелось и не хотелось наблюдать за Мирославом, за очередной провокацией мальчика, который знал, чего он хотел, и шел к своей цели.

Этой целью был Богдан.

Богдан ощутил покалывание в пальцах, а в паху потяжелело. Он был желанным…

– Вроде бы рубашка подходит, – послышался голос Мирослава.

– Чудесно.

Мирослав сосредоточенно застегивал пуговицы, стоя посреди кабинета в носках, штанов на нем уже не было.

***

Голод. Похоть. Желание.

Вот что Мирослав видел в глазах Богдана, показывая маленькое театральное представление. Он медленно расправил полы рубашки, вытянул руки в стороны, осмотрел длину рукавов, правого, потом левого, повернулся вполоборота и поинтересовался:

– Сзади тоже нормально?

Оглянувшись через плечо, Мир поймал взгляд Богдана на своих бедрах.

Его в жар бросило от осознания, что Богдан пристально рассматривал его тело, скользил по нему, оставляя отпечатки своего интереса, как аморфные воздушные поцелуи.

– Размер подходящий, – спокойно сказал Богдан.

Он продолжил подпирать двери, как сторож, одну руку засунув в карман, во второй держа телефон.

– У тебя что, привычка раздеваться перед незнакомцами? – спросил Богдан, едва Мирослав наклонился, чтобы надеть штанину на правую ногу. Он делал вид, будто с трудом держал равновесие, стоя на одной ступне, дабы Богдан мог сполна насладиться видом.

Мир знал, как на его тело реагировали парни.

Им нравились его ноги, задница, туго обтянутая бельем, как-то раз мужчина признался Мирославу, что фанатеет от его лодыжек…

– Только перед теми, кто мне нравится, – пожал плечами Мирослав. Он еще вчера раскрыл карты и теперь не видел смысла играть в намеки. – Ну и перед теми, кому нравлюсь я.

– Даже так?

Рассмеявшись, Богдан сделал несколько шагов.

И по мере того, как они становились ближе, Мирослав дышал все быстрее.

Он с трудом скрывал свое возбуждение, утратив интерес ко всему, что было вокруг, неотрывно всматриваясь в лицо мэра. Видимо, тот умел скрывать свои эмоции, потому что Мирослав больше не замечал в нем огня, который проскользнул во взгляде несколькими минутами ранее. Но Мир и не думал, что Богдан завалит его прямо в кабинете и оттрахает на столе, своим переодеванием он собирался подтолкнуть Богдана, дать их зарождающимся отношениям новый импульс. Слишком долго они топтались на месте.

– Думаешь, ты мне нравишься?

– Я даже уверен в этом, – приподнял подбородок Мирослав.

И потом, совершенно внезапно, Богдан вытянул руку и схватил его за шлейку на брюках, притягивая к себе. Близость Богдана – к счастью, между ними хотя бы оставалась одежда – обожгла Мирослава. Он едва ли не задохнулся, моргнул несколько раз и уставился в глаза Богдану. Конечно, он и раньше разглядывал малейшие черты его лица на фотографиях, увеличивая их в десять раз, но, пребывая на расстоянии поцелуя, который почти повис между ними, сходил с ума. От напряжения у Мира едва голова не закружилась. Сколько они простояли в объятиях друг друга?

Время для Мира остановилось, он с жадностью вглядывался в глаза напротив, с трепетом ожидая.

Сам того не заметив, он начал возбуждаться. Член налился, затвердел, почти встал, и, разумеется, Богдан, прижимающийся к нему бедрами, тоже это ощутил. Но его хватило только на кривую усмешку, и тут Мирослав уже и сам разозлился.

Он хотел большего, он заслуживал большего…

– Какой ты быстрый мальчик, уже думаешь о чем-то неприличном? – Богдан погладил Мира по щеке.

– А вы?

Рука мэра прошлась по его подбородку, скользнула по шее и...

Исчезла.

Закончилось все быстро, как и началось. Как будто кто-то выключил лампочку. Богдан отстранился.

Идя к столу, он бросил Мирославу:

– Одевайся, мой кабинет – не самое подходящее место для стриптиза.

– А какое подходящее?

– Я не сказал, что подходящее место для нас есть вообще, – ухмыльнувшись, Богдан уселся за стол. – Костюм забирай с собой, конкурс красоты начнется в шесть вечера, нам нужно быть на месте в пять тридцать. Ты сможешь подъехать к мэрии?

«Да ну тебя на хер», – подумал раздосадованный Мирослав.

Он неаккуратно стащил с себя рубашку, едва не вырвав одну пуговицу, так же поступил и со штанами… Пусть он и не рассчитывал на секс, но и пренебрежение терпеть не собирался. Богдан хотел его, Мир не сомневался, он видел своими глазами. Почему же Богдан делал вид, что между ними не летали искры?

Политик, блин.

– Мирослав, заехать за тобой или сам?

Забавно склонив голову, Богдан оторвался от своих бумаг.

Он молча наблюдал секунд тридцать за тем, как Мирослав складывал в пакет скомканную одежду, натягивал на ноги родные джинсы.

И когда Мирослав набросил на плечи куртку, почувствовал себя немного спокойнее.

– Ну же, не веди себя как ребенок, которому не дали сладкого.

Мир уже не сомневался, что мэр получал удовольствие от этой игры.

– Как вам будет угодно, но на свой сраный конкурс красоты поезжайте сами. До завтра.

Впервые с тех пор, как вошел в кабинет, Мирослав позволил себе ответную улыбочку. Придется Богдану Александровичу, если Мир ему хотя бы немного интересен, самому сделать следующий шаг.