Глава 5

Ну это уж слишком! Я, может, и не скромница, а вот ты хамло трамвайное. А хамам надо наступать на ноги до тех пор, пока они не начнут извиняться.

— Вам не нравятся скромницы, милорд? — усмехнулась я. — Что ж…

Я действительно не юная дева, падающая в обморок от одного упоминания о мужском органе, а практикующий хирург. Медичка. Которые, как известно, все бесстыжие. А это даже не мое тело.

Я поднялась на ноги, выпрямившись во весь рост. Развернулась к нему, уставившись прямо в глаза. До чего же он высоченный! Ванна была встроена чуть выше пола, но я все равно смотрела на лорда снизу вверх.

Он отступил на шаг, взгляд скользнул вниз, кажется, следя за каплями воды, скатывающимися по груди. Еще ниже…

Он неровно вздохнул, с видимым усилием подняв взгляд. Меня обдало жаром, когда наши глаза снова встретились. Что ж я делаю, доиграюсь ведь! Что в нем такого, в этом совершенно незнакомом — глупо же считать прошлую ночь знакомством — мужчине, что сердце колотится как бешеное, а по коже гуляют мурашки?

Лорд шагнул навстречу так стремительно, что я бездумно шарахнулась назад, споткнулась о край ванной и улетела бы навзничь, если бы он не поймал за запястье. Рывком притянул к себе так, что я снова едва не свалилась, вписалась в него, опершись ладонью о грудь.

— Вот это куда больше на вас похоже, — выдохнул он.

Его лицо оказалось слишком близко, дыхание щекотнуло кожу. Я облизнула пересохшие губы. Его сердце под моей ладонью колотилось так же часто, как и мое.

— Да что вы вообще можете про меня знать? — вспыхнула я. Дернулась, пытаясь высвободиться. Тщетно.

— Достаточно, чтобы понять — до того было отличное представление. Ничем не хуже вчерашнего. Если бы не простыня, я бы усомнился в вашей невинности.

Правильно бы усомнился. Нет, неправильно. Блин, я сама запуталась!

— Что ж, простите, что разочаровала.

— Не за что. Вы избавили меня от очередного позора, и за это я должен быть благодарен.

Очередного? А в чем заключался предыдущий?

— А, может, это тоже было представлением? — Лорд говорил все так же негромко, но в тоне его появились низкие рычащие нотки, от которых мурашки побежали по хребту. То ли от страха, то ли… Да что ж это делается, нельзя же быть таким, таким… — Может, вы подготовились к первой ночи как следует? Что вы взяли? Куриное сердце?

О чем он? В следующий миг до меня дошло. Ах ты сволочь этакая! Ну то есть я-то, конечно, давно не девица, но леди Кэтрин…

— Пиявки, — процедила я.

Где-то я читала, что ими действительно пользовались, чтобы изобразить невинность. Пиявка, отвалившись, оставляет ранку, которая кровоточит при малейшем прикосновении. Я не брезглива, но, помнится, тогда меня передернуло.

— Что? — оторопел лорд.

— Пиявки. Такие… жирные, извивающиеся… — Я снова попыталась выдернуть руку, и меня снова не выпустили. Прошипела ему в лицо: — Жаль, что они не цапнули вас за самое дорогое.

— Что вы несете?

— Нет, это что ВЫ несете? Как смеете вообще подумать, будто я…Или вам именно этого и хотелось? Чтобы получить повод от меня избавиться — хотя не знаю, в чем я перед вами провинилась.

— Так-таки и не знаете? — усмехнулся он.

— Не знаю. Зато знаю, что я вас не обманывала. Ни в чем. И… кровопролитие этой ночью было настоящим. Довольны?

Я опять рванулась, и он снова меня не выпустил. Наклонился еще ниже, едва не касаясь моих губ своими.

— Все было настоящим? И ваши стоны тоже?

Кажется, мое горящее лицо сможет осветить это помещение не хуже лампочки. Что ему ответить — милорд, я была уверена, что вы — глюк? Иначе огребли бы подсвечником?

— Так, значит, вам настолько понравилось отдаваться на глазах у всех? — не унимался он.

Этот голос, этот взгляд, где бешенство мешается с желанием… Да пусти же ты! Отпусти, или я сама на тебя кинусь! И… не знаю что сделаю, но канделябром ты у меня все-таки огребешь. После. Или до.

— Нет, не… — И что тут скажешь? Понравилось — извращенкой ославят, не понравилось — снова лгуньей обзовут. Вот же зараза! — Вы бы уже определились, милорд. Скромницы вам не нравятся. Распутницы — тоже. Только непонятно тогда, зачем было все это сборище… желающих свечку подержать. К чему вы это затеяли?

— Я?!

Он выпустил мою руку, отступая так стремительно, словно я была самкой богомола, намеревавшейся отгрызть ему голову.

— Это же вы на каждом углу кричали, что неспроста у меня нет наследника! Что не просто так моя первая жена, упокой господи ее душу, так и не смогла понести! Как у вас, девицы, вообще язык повернулся говорить о подобных вещах?

А что такого-то? Мужское бесплодие — штука нередкая. Свинка в детстве, например. Или у местных девиц лошади не жеребятся, а куры не несут яйца, ой, простите, птичьи фрукты?

— Что у ее матери было пятеро сыновей и три дочери! — Лорд не кричал, но каждое его слово хлестало, точно плетью. — Что обе сестры моей первой жены подарили мужьям наследников в первый же год после свадьбы!

Ой, кажется, поняла! Откуда им тут знать про причины? Бесплодная женщина — негодная женщина. Бесплодный мужчина… лишен мужской силы. Да уж, любой на его месте взбеленился бы, узнав, кто распускает о нем такие слухи.

Он и взбеленился, кажется, последние остатки самоконтроля рухнули. Сжались кулаки, напряглись плечи.

— Это же вы, леди, — он выплюнул этот титул словно ругательство, — довели дело до публичной консумации!

То есть заставила прилюдно продемонстрировать, что он еще о-го-го, какой мужик. М-да. Понятно, чего он на меня так взъелся.

А с другой стороны, нечего жаловаться. Во-первых, демонстрация прошла с огромным успехом. Была бы это рекламная презентация, за тобой бы очередь из жаждущих, гм, дев выстроилась. Во-вторых, подставила тебя не я. А, главное, это все равно не повод орать на женщину, которая на голову тебя ниже и в два раза легче. На своего начальника ты бы наверняка не орал, какую бы подлянку он тебе ни устроил!

Господи, что я несу. Какие начальники?

— А после этого вы смеете… смеете… — Он застыл, явно подбирая слова.

Восхищаться тобой как мужчиной? Так ты и в самом деле… Я поспешно прогнала эту мысль, а вместе с ней и явно некстати всплывшие воспоминания о прошедшей ночи, от которых снова заколотилось сердце и потеплело внизу живота.

Хорошо, не хочешь — не буду восхищаться. К тому же, судя по всему, та, что жила в этом теле до меня и умерла, после того как споткнулась на лестнице, очень не хотела за тебя замуж. Настолько не хотела, что готова была рискнуть своей репутацией, рассуждая вслух о вещах, о которых невинной деве и знать не полагается. А ты все равно на ней женился. Получив право ее насиловать — да, насиловать, а как это называется, когда ты берешь женщину, которая тебя не хочет? Которой ты противен? Которая не сопротивляется только потому, что знает — бесполезно?

Ты не только хам трамвайный, милорд. Ты еще и гад редкостный. А я теперь твоя жена. Я мысленно воспроизвела любимую тираду Петровны. Кажется, теперь мне придется часто ее вспоминать. Главное чтобы не вслух а то и без того нежная психика лорда и вовсе посыплется.

— Будь вы мужчиной, — выдохнул он, наконец.— Вы были бы уже мертвы.