3. Анна

После обеда мы с Бертой решили вздремнуть, а потом прогулялись по части, чтобы поглазеть на военную технику и самих военных. Вторя Берте, я тоже начала расспрашивать о планах военных, подходя к тем, кто не был занят.

Солдаты были не слишком болтливы, поэтому нам удалось выяснить не так много. Примерно восемьсот бойцов уже завтра должны были выдвинуться в сторону Северо-Боровинской области. Эту территорию, по их данным, удерживает тот самый ужасный Грэй. Среди командированных военных были так же фрогийцы и бургедонцы, прибывшие вчера и сегодня. Нам как раз и нужно было ехать в ту сторону, раз мы решили снимать горячие репортажи.

За ужином мы с Бертой сами позвали Марселя за наш стол, и решили обсудить наше совместное перемещение из тыла. Марсель был обеими руками за. А потом мы принялись обсуждать этого загадочного Грэя. Каждый из нас узнал про него разное, но вся эта информация была лишь байками, притянутыми за уши. Никто ничего не знал о Грэе наверняка, даже его настоящего имени и фамилии.

Общими усилиями вы пришли к выводу, что велика вероятность, что полковник Грэй не выдумка, а реально существующий человек. В прошлом Грэй дезертировал из армии Кижей в звании капитана, но сейчас он уже полковник! Кто повысил этого преступника в звании мы не могли знать, но предположили, что берлессы, потому что Грэй действовал с их подачи. Берлессы всячески отрицали свою связь с ЧВК Грэя, но то, что армия Берлессии не вступает в конфликт с шайкой Грэя, говорит о многом. А быть может, этот преступник сам себя окрестил полковником, чтобы выглядеть солидней?

По слухам у Грэя целая армия. В основном пехота, но и танки тоже имеются. Грэй отстаивает Северо-Боровинскую область, воюя за то, чтобы отделиться от Кижей. Вместе с губернатором эти сепаратисты объявили свою область независимой республикой, и теперь не подчиняются ни Кижам, ни Берлессии.

По слухам, люди со всех Кижей пробираются в Северо-Боровинск, чтобы попасть в армию Грэя. Этот террорист так заморочил голову людям, что те мечтают умереть за него, ведь умереть за Грэя, равно умереть за родину.

Этот фанатик весьма умело играет на патриотизме растерявшихся людей, заманивая их в свою бандитскую шайку. В век интернет-пропаганды это не так уж и сложно. Люди напуганы, обездолены, убиты горем, лишены крова и семей, вот и ищут правду в последней инстанции.

Правительство и армия Кижей явно не справляются с поставленными задачами, в стране хаос, невозможно позаботиться должным образом о каждом человеке, вот люди и ищут лучшей участи, потеряв веру в собственное государство.

Чем больше я узнавала о том, что на самом деле происходит в Кижах, тем больше убеждалась в том, что без посторонней помощи дружественных государств, Кижам не выстоять.

Опять же по слухам, берлессы почти заняли уже четвертую область из двенадцати областей, пятая подконтрольна Грэю, шестая радиоактивна. Еще немного, и сопротивление страны падет, стоит только берлессам захватить ее столицу.

Президент Кижей ежедневно убеждает мировое сообщество, что у него все под контролем, требуя помощи и оружия, но в реале, все немного иначе.

Я пробыла в Кижах всего сутки, но мне уже было не по себе. Мои представления об этой командировке, о том, что я увижу и узнаю, уже были немного подорваны. Теперь мне самой захотелось разобраться в происходящем, лично для себя, а не потому, что я дочь Дюпона.

Берлесский старик не выходил у меня из головы. Как я не пыталась переключиться на бытовые вопросы или разговоры с соседкой по комнате, у меня раз за разом перед глазами всплывало заплаканное лицо старика. Берта уже уснула, когда я не выдержала и взяла в руки свою камеру, чтобы посмотреть запись с тем самым несчастным дедушкой.

Какого же было мое удивление, когда я обнаружила, что запись удалена. Ноль! Просто ничего!

Гадать, чьих это рук дело, было не нужно. Я была просто в бешенстве! Что Марсель себе позволяет? И что им двигало? Забота обо мне или уничтожение неприятных и некрасивых фактов об аморальном поведении кижанских солдат?

На следующий день, сразу после завтрака, мы втроем отправились к командиру части, чтобы получить разрешение присоединиться к колонне с военными, собирающейся на фронт. Мы вошли в кабинет полковника, и я, снова взяв на себя ответственность за нашу сложившуюся пресс-группу, объяснила мужчине цель нашего визита.

Командир, чинно восседавший за своим столом, спокойно и внимательно выслушал меня, а затем поднялся из кресла и оглядел стоявших позади меня Марселя и Берту. Заложив руки за спину, он вальяжно и неторопливо отошел к окну.

– Насчет вас, дамочка, вчера вечером поступил особый приказ. С запозданием, правда, ну, тут уж ничего не поделаешь, – равнодушным голосом, не глядя на меня, сказал полковник. – Отныне вам запрещено покидать расположение части. Вы, Анна Владимировна, пробудете здесь еще восемь суток, а затем я лично посажу вас на вертолет, который доставит вас до фрогийской военной базы в Бриминии.

Я охренела от этой новости! От волнения у меня взмокла спина и затряслись руки. Какого черта происходит? Я взглянула на Марселя, но он просто мне улыбнулся, не поняв ничего, что мне только что сказал начальник части. А вот Берта все поняла и, судя по ее нервно раздувающимся ноздрям, была готова взорваться.

– Простите, полковник, – обратилась я к мужчине, все еще стоящему лицом к окну. – А чей это был приказ?

– Эта информация не подлежит разглашению! – отрезал мужчина.

– Вы просто не понимаете... Мы военные корреспонденты, нам просто необходимо снимать репортажи о том, что происходит в Кижах! – в сердцах закричала я. – Мы никак не можем оставаться здесь! Вы меня понимаете?

– Не кричите, дамочка! Я не глухой! – наконец, повернулся ко мне полковник. – Я все понимаю, но у меня приказ! Можете поснимать военную технику, – предложил он. – И поговорить с солдатами. Берлессы знают о нашем существовании, так что я не стану препятствовать. Больше ничем не могу помочь!

– А что насчет меня? – подала голос Берта. – Я не с ними!

Сказав это, девушка демонстративно отошла в сторону от Марселя.

– У меня инструкции только насчет госпожи Дюпон! Вы, – полковник указал пальцем на Марселя. – И вы, – перевел палец на Берту. – Вольны делать, что пожелаете! После согласования со мной, естественно!

– Значит, я могу присоединиться к колонне, отправляющейся вечером? – радостно подпрыгнув на месте, уточнила Берта.

Вот, сука! Мы с ней так сдружились, а она бросает нас с Марселем в трудную минуту? Хотя, чем Берта может нам помочь? Разве что-то от нее зависит?

– Никак нет! – обломал полковник и Берту тоже. К своему стыду, я испытала злорадство, глядя на вновь расстроенную девушку. – Мне некогда возиться с репортерами! Мест нет, продовольствие тоже укомплектовано! Ждите следующую колонну!

– А когда она будет? – спросила я, надеясь придумать хоть что-то к этому времени.

– Не раньше, чем через две недели. Если вопросов больше нет, освободите помещение!

Нам ничего не оставалось, как уйти ни с чем.

Наша троица вышла на улицу, чтобы остыть и обсудить случившееся. Первым делом я объяснила Марселю, что происходит, ища у него поддержки и какой-то помощи.

– Дело плохо, – согласился мой жених. – Но не расстраивайся, милая! Зато, здесь безопасно!

– Что? – не поверила я своим ушам.

Это же Марсель рвался на фронт? Это же он грезил о первоклассных репортажах из мест боевых действий? Какого черта тогда он меня успокаивает?

– Анна, чего ты хочешь от меня? – раздраженно спросил Марсель. – Чтобы я пошел и набил морду этому напыщенному индюку? У него приказ! И он должен его выполнить!

– Я сейчас позвоню папе! – нашлась я, вынимая из нагрудного кармана свой мобильник.

– Вряд ли Андре тебе чем-то поможет... Думаешь, он желает твоей смерти?

– Ты о чем, Марсель? Папа знал, куда меня отправлял... Или ты знаешь что-то еще, чего не знаю я?

Парень смутился и опустил глаза. Он что в сговоре с Андре Дюпоном?

Мне стало ясно, кто приказал не выпускать меня из этой военной части. Чего я добьюсь от отца, если это его план и его указания? Только какой в этом всем смысл, кроме того, что я буду пролеживать бока на панцирной кровати?

Я ничего не понимала, но одно я знала точно – Марсель не специально за мной увязался, его приставил ко мне отец, чтобы я не наснимала лишнего и была всегда на виду.

– Зачем ты стер запись с моей видеокамеры? – набросилась я на Марселя с кулаками. – Я знаю, что это ты! Отвечай, сукин ты сын!

– Воу-воу! – вмешалась Берта, встав между нами.

– Ты сама знаешь почему! – разорался на меня парень. – Это видео ни о чем! В нем нет смысла!

– Нет, Марсель, это видео было полно смысла! Просто оно не совсем подходит под идеологию Фрогии?

– Оно всему миру не подходит! Не прикидывайся идиоткой, Анна! Или ты уже перестала быть фрогийкой?

Я убрала телефон обратно в карман и отступила от Марселя, не желая продолжать с ним разговор, боясь наговорить ему лишнего.

– Это все из-за тебя! – заступилась за Марселя Берта. – Это из-за того, что ты дочка Дюпона, мы должны сидеть здесь, как идиоты! Зачем я только с тобой связалась?

Осуждающе покачав головой, Берта взяла моего жениха под руку и увела его в казарму.

– Блядство! – вырвалось у меня берлесское ругательство.

Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что меня никто не слышал. Не знаю, чего я испугалась больше: того, что выругалась по-берлесски, или того, что Я ВЫРУГАЛАСЬ ПО-БЕРЛЕССКИ!

Я вообще не употребляла вслух ругательные слова в принципе. А теперь ругаюсь матом, да еще и берлесским к тому же!

Что мне теперь делать, я не знала совершенно. Я со всеми переругалась? Похоже на то.

Так хотелось позвонить отцу и прояснить ситуацию, но что-то меня останавливало. Что-то не сходилось в цели моей командировки в Кижи. Но что? У меня были одни мотивы, и мы объявили о них на весь мир на пресс-конференции, а у Андре, получается, другие? Какая ему выгода от того, что я просижу еще восемь дней в казарме?

Если я спрошу напрямую, вряд ли отец ответит мне на этот вопрос. Может быть, появились какие-то новые обстоятельства, о которых я не знаю? Тогда почему он просто не позвонил мне и не предупредил об этом?

Бесцельно погуляв по улице, я вернулась в нашу с Бертой комнату. Моей соседки там не оказалось, только ее вещи. Может быть, она с Марселем?

Зря я поругалась с ним. Он прав, мы не можем дискредитировать кижан, ведь мы союзники, мы с ними заодно. Пятно на репутации Кижей ляжет таким же пятном на все страны содружества.

И очень вовремя Марсель напомнил мне первое правило корреспондента: "Показывай, но не вмешивайся!" Если оценивать все, что видишь, никаких слез и нервов не хватит.

Смирившись со своей судьбой, я сняла ботинки и легла на кровать. Можно было бы просто сбежать с этой базы и самостоятельно добраться до Северо-Боровинской области. Но как? На попутках? Вряд ли туда ходят рейсовые автобусы. Марсель со мной не поедет, он не пойдет против моего отца. Да и зачем ему это? А если и поедет, то будет только мешаться. Толку от него никакого.

Если уж бежать, то точно без него. А кто меня будет защищать? И где я буду ночевать? Даже если меня пригреют солдаты, то разве смогу я чувствовать себя в безопасности рядом с ними?

Нужно было хорошенько все обдумать и подготовиться к побегу, чтобы не налажать. Время еще есть. И на раздумья, и на подготовку.

Берты не было слишком долго. Я находилась в комнате уже пару часов, а она все не появлялась. Хорошо, если она с Марселем. А если нет? Я набрала ее номер, но, как оказалось, она оставила телефон в комнате. Он громко запиликал в ее рюкзаке, и меня охватила паника. Нужно пойти поискать ее. Но где?

Я уже зашнуровала оба ботинка, когда в коридоре послышались шаги, и в комнату ввалилась растрепанная, запыхавшаяся Берта. Я с облегчением выдохнула, мысленно поблагодарив бога за то, что с девушкой все хорошо.

– Собирайся, Анна! – возбужденно воскликнула Берта и бросилась к своему рюкзаку.

– Куда? Что случилось?

– Мы с тобой едем на фронт! Я договорилась!

– Как тебе это удалось?

Новость была такой неожиданной и ошеломляющей, что я совершенно растерялась.

– Ты действительно хочешь знать подробности? – невесело усмехнулась девушка.

Я внимательней пригляделась к ней и увидела на ее шее засос. Нет, наверное, я не хотела ничего об этом знать. Смущенно отвернувшись от Берты, я тоже начала собирать свой рюкзак.

– А Марсель? – внезапно осенило меня, и мое сердце упало. – Разве он не поедет с нами?

– Я договорилась только за нас! Места всего два!

– Но, как же я без Марселя? Я не поеду!

Берта дернулась, будто я ее ударила, и, отложив рюкзак в сторону, медленно подошла ко мне.

– Погоди, Анна, ты что передумала?

– Нет, – дрогнувшим голосом ответила я, отчего-то испугавшись девушку. – Просто я не могу бросить Марселя. Это неправильно!

– Он бесполезен и жалок! Зачем он нам?

– Он мой жених! Я люблю его! – в отчаянии закричала я на Берту.

Она злобно поджала губы, и в следующую секунду мне прилетела смачная пощечина от нее.

Я отшатнулась от Берты, едва не упав, и схватилась за щеку. Она с ума сошла? Что с ней такое?

– Я обслужила четыре вонючих кижанских члена, чтобы нас взяли на фронт, а ты передумала? – кричала на меня Берта, как безумная.

Сотрясаясь от рыданий, я почти ничего не слышала. Как такое может быть? Это какой-то кошмар!

– Давай, Анна, возьми себя в руки! – смягчилась девушка, видя мое состояние. – Я без тебя тоже никуда не поеду!

Может быть, все же позвонить папе? Может быть, будет правильно вернуться домой? Пусть ни с чем, но просто вернуться живой и не сошедшей с ума! Я больше не могу!

Не могу!

– Ладно, отсидимся тут, как трусихи, и вернемся по домам. Ничего не поделаешь!

Берта устало опустилась на кровать и закрыла лицо руками.

Боже, я должна собраться! Обязана! Другого шанса не будет! Я себя не прощу до конца дней, если все брошу и сдамся!

– Я могу хотя бы попрощаться с Марселем? – всхлипнула я.

Мне нужно было объясниться с ним, расстаться по-человечески, чтобы он не думал обо мне плохо.

– Времени нет! – ответила девушка, снова поднявшись на ноги. – Переживет твой Марсель! На войне, как на войне!

Через пять минут мы с Бертой уже бежали по коридору. Это было не так просто. Тяжесть рюкзака и бронежилета делала нас медлительными, как черепах. Фляжка с водой больно билась о бедро, ботинки, которые мне были велики, казались пудовыми!

Я понятия не имела, куда нам нужно, поэтому слепо бежала за Бертой по бесконечным пустым коридорам здания, стараясь не отставать. У одной из дверей нас ждал военный, не говоря ни слова, он распахнул ее, и мы оказались на улице.

Там была припаркована большая грузовая машина с брезентовым кузовом. Задний ее борт был открыт, поэтому я сразу догадалась, что это для нас. Берта закинула рюкзак внутрь кузова, а потом мужчина подсадил ее, помогая забраться следом. Я сделала точно так же, а затем военный закрыл борт машины и громко постучал по нему.

Машина тронулась с места, и я огляделась по сторонам. Вокруг мешки, ящики и коробки – нас погрузили в машину с продовольствием. Это, наверное, хорошо? Пробравшись вглубь кузова, мы с Бертой спрятались за ящиками и затаились, пытаясь отдышаться.

Сердце стучало где-то в ушах, казалось, голова сейчас лопнет от напряжения! Теперь нам нужно было выехать через КПП, и всё! Мы на свободе!

Когда я посмотрела на Берту, она одобряюще мне улыбнулась и показала большой палец кверху. Я тоже улыбнулась ей в ответ, решив забыть о пощёчине, что она мне дала. Наверное, мне это было нужно, чтобы прийти в себя и принять правильное решение.

Берта принесла такую жертву, чтобы организовать нам эту поездку, так что мой отказ звучал минимум по-свински. Поступок этой девушки, для меня был немыслимым! Он вызывал у меня противоречивые чувства. С одной стороны, Берта поступила мужественно и находчиво, а с другой стороны, мне хотелось блевать от картинок, то и дело вспыхивавших в мозгу. Четыре мужчины! Берта обслужила четверых военных! Мне, не знавшей пока ни одного мужчины, даже представить было страшно, какого это.

Я ехала с Бертой в этой же машине, а точнее, благодаря ей, поэтому никакого права её осуждать не имела. Смогла бы я совершить столь отважный и омерзительный поступок, ради своей цели? Конечно же нет. Я бы сидела и плакала сейчас в своей комнате от бессилия, жалея себя, сетуя о том, как не справедлив мир...

Машина плавно затормозила, и я поняла, что мы остановились для досмотра. Двигатель не глушили, значит, он должен был пройти быстро. Закрыв глаза, я затаила дыхание и судорожно, до боли сжала свой ключ-талисман. Если нас обнаружат – это будет конец! Вряд ли нам грозило какое-то наказание. Максимум, нас с Бертой арестуют, запрут где-нибудь и завтра же отправят на родину. А это и есть самое ужасное.

Резкий звук моего мобильника прорвался через шум размеренно работающего грузовика. Сердце ухнуло, как в яму! Я чертыхнулась и полезла за ним в карман, чтобы скорее заткнуть эту вопящую трель! Руки ходили ходуном, заледеневшие пальцы скрючило от нервного напряжения, поэтому мне удалось отключить звук не сразу.

Берта посмотрела на меня с такой злостью, что я готова была провалиться сквозь землю от неловкости. Надо же было так лохануться и подставить нас обеих!

Чувствуя, как по спине бежит леденящая волна ужаса, я вспомнила все молитвы, которые знала, на ходу сочиняя новые, прося господа помочь нам с Бертой ещё немного!

Снаружи послышались громкие мужские голоса, но я не разобрала, что говорили, а потом наша машина снова поехала, больше не останавливаясь.

К моему удивлению и радости, в кузов даже не заглянули!

Только через несколько минут я смогла дышать. Кажется, пронесло? Ползком я добралась до задней стенки кузова и приоткрыла тент. Судя по пейзажу – мы выехали в город!

Вернувшись назад, я бросилась в объятия Берты и разревелась от счастья. У нас получилось! Получилось!

Мы радовались, как дети! Обе смеялись и плакали, как больные!

Успокоившись, я снова достала свой мобильник.

– Марсель звонил, – сообщила я Берте. Одиннадцать пропущенных! – Он меня потерял!

Я собралась перезвонить своему жениху, чтобы сообщить о своем отъезде, чтобы он не искал меня и не волновался.

– Не отвечай ему ничего! – закричала Берта, едва не выбив мобильный у меня из рук. – Хочешь, чтобы он бросился в погоню?

– Нет... – покачала я головой и закусила губу. – Думаешь, он поедет следом за мной? – засомневалась я.

– Вытащи батарею, если не хочешь, чтобы твой папочка отследил тебя через спутник! – посоветовала мне Берта. – А лучше избавься от телефона! Ты помнишь номер Андре наизусть?

– Да, но...

– Вытащи хотя бы батарею! – настаивала Берта.

Я ненадолго зависла, обдумывая совет подруги. Я же могу теперь считать свою попутчицу подругой? После того, что она сделала ради меня, конечно же, могу.

Берта права, отец будет искать меня, и это будет только мешать. А как же мама? Она с ума сойдет без вестей обо мне, не зная, где я и что со мной! Если с отцом у меня была своя игра в кошки-мышки, то с мамой я не могла поступить так жестоко.

Написав короткое сообщение маме, чтобы она не волновалась и не переживала за меня, пообещав написать ей снова, как получится, я вынула батарею из телефона и убрала её в рюкзак, как и телефон.

Берта одобрительно мне кивнула.

– Так будет легче, поверь мне! – поддержала меня подруга, взяв меня за руки. – Андре тебе житья не даст! Всё! Теперь мы сами по себе! Без твоего папочки и жениха! Никто не задурит тебе голову и не сотрет видео! Ты сама решаешь, что стоит показывать, а что нет! Разве это не здорово?

– Конечно, здорово! – повеселела я.

Дальше мы ехали молча, думая каждый о своём.

Дух свободы и патриотизма снова наполнил мое сердце, поддержка Берты тоже меня вдохновляла. Так было радостно знать, что я не одна, что у меня есть единомышленник и соратник!

Но все равно было страшно!

Что нас ждет там на фронте? Доберемся ли мы живыми? Что если нашу колонну расстреляют? Вдруг берлессы пленят нас с Бертой, будут насиловать, а потом убьют? Каково это, когда стреляют со всех сторон, и земля дрожит от взрывов? Смогу ли я спокойно смотреть на трупы убитых людей, когда придется? А сама смогу убить, если возникнет необходимость?

Нет, не смогу...

Все эти вопросы были у меня и раньше, но они казались такими далекими и тихими. А теперь они гудели в моей голове громче грузовика, на котором мы ехали. Времени было предостаточно, и в голову лезла всякая белиберда, помимо мыслей о вечном и главном.

Столько людей умирает на гражданке от эпидемий, неизлечимых болезней или несчастных случаев, что я могла бы быть в их числе. А скольким людям была дарована милость, которую сочли за чудо? Даже среди пассажиров "Титаника" были выжившие.

Что ели бог заранее отмерил всем людям на Земле длину их жизни, и мы на самом деле уже никак не можем повлиять на её продолжительность? Как говорится, от судьбы не уйдешь.

Может быть, бог хотел уберечь меня от смерти, поэтому у нас возникли сложности с отправкой на фронт? Почему тогда сейчас, а не раньше, когда я только планировала эту командировку?

Мне было так трудно взять себя в руки. Я никогда не была сама по себе. Обо мне всегда кто-то заботился, помогал принимать важные решения, чтобы не оступиться. Сначала мама и папа, потом Андре и Сюзанна, и даже Марсель. А теперь я совсем одна...

Со мной Берта, но это другое. Она такая же хрупкая девушка, как и я. Её силы не так уж велики.

Я жила до сегодняшнего дня в какой-то теплице, где было комфортно, солнечно и тихо. Меня поливали любовью, холили и лелеяли, а теперь я сама себя вышвырнула в окно. Здесь страшно, ветрено и темно.

Боже, я сама себе все это устроила! Как смириться с этим и принять последствия своих поступков достойно, мужественно и перестать бояться ошибиться перед самой собой?