6

— Давай, залезай! — командует Данила, снимая с меня свой халат. И хмурится, рассматривая синяки и ссадины на моем теле. Его лицо принимает виноватый вид, и он произносит:

— Какая нежная! Ну, прости! — и добавляет, смотря на брата — Добавь ромашку в воду!

Походу, в тандеме братьев Данила главный.

Тим открывает шкафчик, висящий над раковиной, в который я не заглядывала, и который, оказывается, полон разноцветных флаконов, тюбиков и баночек. И сгребает чуть ли не половину из них.

Между тем, Данила, стоя у меня за спиной, обнимает, и прижимает к себе, довольно сильно. Я ощущаю спиной все его большое, каменно-крепкое тело, словно состоящее из сплошных мышц. И чувствую жаркое дыхание на своей шее. И стоячий член, торкающийся мне в поясницу. Братья все делают одинаково. Моему телу все равно, кто его обнимает — ему нравиться.

— Ну иди, иди! — подталкивает меня телом к джакузи Данила.

— Не надо! Пожалуйста! У меня все болит! — молю я своих мучителей. Да, моему телу хорошо, и будет еще лучше, если продолжить, но последствия…

Данила останавливается. Одна его рука лежит на моей груди, вторая скользит по животу, проникает между ног, и ложится ладонью на вагину, не раздвигая губы.

— Здесь болит? — нежным голосом спрашивает он. Пораженная таким тоном я машинально отвечаю:

— Да…

— А здесь? — еще нежнее интересуется он, скользнув рукой по моему бедру, по ягодицам, и … Коснувшись узелка между ним.

Я вздрагиваю, как ошпаренная, дергаюсь, пытаясь освободится из объятий — куда там! — и верещу:

— Нет! Туда не даю!

Не смотря ни на что, не забываю, что играю роль проститутки.

— Ладно, ладно! — неожиданно легко соглашается Данила, приподнимает меня, сажает в ванну, наполненную водой с нежной пахнущей пеной, и залезает следом сам. А Тимоха уже внутри, в пене, полулежит, развалившись, на противоположной стороне. И дрочит.

Ден опять грабастает меня за грудь, подтягивает ближе к себе, прижимается, и начинает целовать. Нет, не губы — лицо, шею, плечи… Чувствую его напряженный член у себя между ног. Но, жезл просто лежит, слегка елозя между моих ГУБ, не проникая внутрь. Руки мужчины скользят по всему моему телу — трогают, гладят, сжимают…

Тим придвигается ближе, и тоже включается в мое ублажение — целует, гладит, трогает… Я закрываю глаза, и отдаюсь наслаждению. Не понимаю, где чьи руки, где чьи губы… Между чьими-то пальцами уже зажат клитор, и они неспешно двигают его, чьи-то губы покрывают поцелуями мои холмики, захватывая губами и соски… Как же мне хорошо!

Неожиданно, Тимоха подтягивает меня к себе, опрокидывается на спину, и я уже лежу на его груди. Он целует в губы — страстно, и сильно. Этот неожиданный порыв Тима ощущается мною, как дуновение горячего ветра, задевающее не только тело, но и душу. Для меня поцелуй имеет большее значение, чем секс. Поцелуй — это любовь! Во мне буйствуют чувства — страсть, нежность, признательность… Именно так, признательность — мне нужно, что бы меня любили! Пусть это минутная, недолгая любовь почти незнакомого человека. Хоть так, хоть на мгновенье, но стать нужной и любимой. И я отвечаю — страстно и жадно, будто век не целовалась. Так и есть — настоящих поцелуев не было давно. Сама захватываю губы мужчины, засасываю, проникаю языком в его рот…

И вдруг чувствую, как палец Данилы, скользкий от смазки, проникает в мою вторую дырочку. Вот оно как! Поцелуй это обман, отвлечение меня! Тяжелая темная горечь заполняет душу. Обман, опять обман! Я убираю губы от лица Тимохи, и замираю, с безысходной тоской ожидая, когда в меня войдет член, заменив палец. Сопротивляться бесполезно, только хуже будет — братья все равно свое возьмут.

Палец движется в моей второй, до этого девственной, дырочке, не причиняя боли или неудобства — даже приятно. И, покидает ее. Тимоха опять пытается захватить мои губы в свои, но я чувствую, как крепко держит он своими лапами мои руки возле плеч — что б не вырвалась, если что. И я отворачиваю лицо — не тебе меня целовать, подлый ушлепок!

Начинается — конец Данилиного члена, медленно и осторожно, потихоньку, сантиметр за сантиметром, входит в мое тело. Пока ожидаемой боли нет. Уже побольше проник… Как таран, раздвигающий упруго сопротивляющиеся стены своим стволом!

Тимоха отпускает одну руку, берет меня за подбородок, поворачивает мое лицо к своему. Так хочется целоваться? Или, с садистским наслаждением, ждет отражение боли в моих глазах? Однако, не больно… Непривычные ощущения — словно член заполнил все мое тело, которое этому вторжению сопротивляется, но это сопротивление вызывает глухое, разливающееся волной желание. Кроме того, пальцы Дена проникают в мою вагину, и принимаются за клитор. А палец Тимохи ложиться на мои губы, нажимает, и пытается раздвинуть. Мне не больно от проникновения через попу, но я решаю отомстить Тимохе за подлый отвлекающий поцелуй — хватаю губами его палец, забираю в рот, и кусаю, изо всех сил. Типа, крик боли сдерживаю. Вижу его ошарашенные от неожиданности глаза, и страдальческую гримасу, которая сразу пропадает — он делает вид, что укус не чувствует, и терпеливо его сносит. Чувствую вкус крови во рту, и выплевываю палец, эту покусанную гадость.

Данила начинает неторопливое движение взад-вперед, и желание, возникшее во мне, усиливается, разгорается буйным пожаром. Пальцы Дена продолжают ласкать и двигать клитор, усиливая наслаждение. Ощущения непередаваемые! Никогда не думала, что анальный секс такой… ошеломительный!

Тим пододвигается еще ближе, осторожно — что бы Денов член из меня не выпал — приподнимает, и насаживает второй, традиционной, пульсирующей от желания дырочкой на свой агрегат. Я плотно зажата между мощными горячими мужскими телами, чувствуя кожей шевеление их бугристых, твердых мышц. А во мне движутся два огромных члена, раздвигая упругими стволами стены моих узких, нежных, сокровенных проходов.

Руки мужчин тоже заняты моим обхаживанием — они гладят и мнут моет тело, мои груди, мои вишенки-сосочки. Я вижу лицо Тимохи, затуманенные похотью синие глаза, в которых мелькают всполохи нежности. Прощаю его, и мы опять принимаемся целоваться — сильно, страстно, засасывая губы друг друга, глубоко засовывая языки, встречаясь ими во ртах... Мне хочется кричать, что я их люблю, этих мужчин, их руки, их губы, их члены… Но, вместо этого я только мычу и повизгиваю, как похотливая сучка.

Бурно кончаю, вопя как резаная, и обмякаю между телами мужчин. Они прекращают свои движения, хотя до пика желания не дошли, и принимаются ласкать мое тело, в надежде опять разбудить похоть. Но, так быть не может! За последний час… или два я кончила трижды, и мое тело истощено. Я лежу в пене, в позе морской звезды, поддерживая струйками воды, ибо мужики включили специальный режим, и наблюдаю, как братья пытаются вызвать во мне желание. Тимоха принимается за мои сиськи, но я морщусь, и отталкиваю его руку — соски болят! Тимоху я, почему-то, уже не боюсь. Данилу еще опасаюсь. Поэтому, когда он приподнимает мои бедра, и припадает лицом к вагине, не сопротивляюсь. Да и новенькое это — они еще не ЛИЗАЛИ. Вообще, если честно — мне никогда не лизали. Герман очень брезглив, а других мужчин у меня не было. Бывало, я смотрела втихаря порнушку, и завидовала актрисам. Что только с ними в фильмах не делали… Тоже хотела так, но, думала, не доведется. И вот — за несколько часов испытала почти все! И это оказалось офигенно!

Тем временем Данила дает волю своему рту. Он перебирает губами нежные складочки, входит в лоно горячим языком, ловит ртом мою плоть, затем проводит языком по всей вагине, запустив его между ГУБОК… Кончик языка трепещет на холмике клитора, быстро-быстро касаясь его. Опять лижет всем языком всю нежную плоть, и я ощущаю его возбуждающую шероховатость; опять щекочет холмик кончиком; захватывает его губами, и сосет… И о чудо — под его языком возникает жаркий очаг желания, разбегающийся языками жгучего сладостного пламени. Я начинаю двигать бедрами, что бы это пламя полыхнула сильно и мощно, но…

Тимоха тащит меня от сладкого удовольствия, приподнимает, и насаживает на член. Тем отверстием, которое до куни долбил Ден.

Брюнет же пристраивается спереди, вставив во вторую дырочку. Братья начинают синхронно двигаться, а я визжать от удовольствия, чувствуя, как их члены встречаются во мне, разделенные тонкой перегородкой плоти.

Теперь я лицом в другую сторону, и вижу нас в зеркале. Девку, скачущую так, что сиськи трясутся и хлопают по грудине, а иногда, от бурных движений, ударяются друг от друга; ее лицо выражает блаженное изумление, ее глаза словно блюдца, а рот открыт; и двоих мужиков, огромных, сильных, прекрасных, сжимающих ее между мощными торсами, и трахающим ее одновременно сзади и спереди; с возбужденно-жестокими лицами самцов, дерущих самку, и с похотливо расфокусированными глазами.

Этот взгляд на себя со стороны возбуждает донельзя, и девица в зеркале, извиваясь телом, начинает ерзать по членам, еще больше открывая рот в крике.

Мой рот затыкается губами Данилы, и мои вопли становятся ниже и глуше. Мы целуемся, жадно хватая ртами губы и языке… О-о! Что может быть слаще, чем два члена во мне? Разве что… У меня получается изогнуться, и впиться поцелуем в губы Тима. Почему-то, мне больше нравиться целоваться с ним. Тимоха с готовностью отвечает. Мы страстно целуемся, и кончаем все втроем почти одновременно.