Глава 15. Все случайные встречи были ею тщательно спланированы

Видя, как Майя приближается к ним в одиночестве, журналисты, секунду назад ещё колебавшиеся, ринулись к ней, словно стая голодных волков, наперебой выкрикивая каверзные вопросы.

Хрупкая фигурка Майи затерялась в человеческом водовороте. Её беспрерывно толкали, тянули, теснили со всех сторон. Разум, затуманенный болезнью и жаром, едва воспринимал происходящее. Под прицелом этих острых, беспощадных взглядов и вопросов она чувствовала себя жертвой, которую заживо разрывают на части.

В какой-то момент раздался глухой удар — чья-то камера врезалась Майе в лоб. Острый край рассёк кожу, оставив небольшую, но глубокую рану.

Алая кровь потекла по лбу, попадая в глаза, заливая всё поле зрения красным маревом. От жгучей боли Майя вынуждена была зажмуриться и лишь через несколько мгновений, когда первая волна боли немного отступила, смогла вновь открыть глаза.

Журналисты, словно не замечая её ранения, продолжали напирать. Один из них, протиснувшись ближе всех, ткнул микрофоном почти в самое лицо:

— Госпожа Вольхова, говорят, у вашего супруги была невеста четыре года назад, и ваше вмешательство разрушило их отношения. Это правда?

По толпе пробежал возбуждённый шёпот. За четыре года брака Майя и Альдар ни разу не появились вместе на публике. Все полагали, что их союз — простой деловой контракт, лишённый чувств. Но никто не ожидал, что причина может оказаться настолько скандальной.

Майя — разлучница? А ведь таким не бывает счастья...

Вытерев кровь со лба тыльной стороной ладони, Майя повернулась к камерам. На её осунувшемся, похудевшем до неузнаваемости лице появилась ослепительная улыбка. Губы растянулись в улыбке, но глаза оставались ледяными, почти безумными от боли.

Перед журналистами каждое мельчайшее движение превращалось в сенсацию. Молчание воспринималось как признание вины, улыбка — как циничное пренебрежение к чужим страданиям. Образ бессовестной разлучницы складывался сам собой.

Когда они собирались продолжить допрос, Майя внезапно заняла позицию в центре свободного пространства. Её колени медленно согнулись, и она опустилась на холодный асфальт. Спина по-прежнему оставалась прямой, словно ничто на свете не могло её сломить.

Журналисты на мгновение застыли от неожиданности, а затем взорвались новой волной возбуждения. Майя Вольхова, наследница «Тенекрафта», стояла на коленях перед объективами камер!

По сети молниеносно разлетелись сенсационные заголовки:

«Майя Вольхова на коленях умоляет мужа не бросать её, просит прощения у его бывшей невесты!»

«Дочь убийцы Майя Вольхова стоит на коленях, вымаливая прощение за преступления отца!»

«Разлучница Майя Вольхова публично покаялась, встав на колени посреди улицы!»

Камеры не упускали ни единого мгновения, запечатлевая её коленопреклонённую фигуру с разных ракурсов.

— Майя Ефимовна, корпорация «Тенекрафт» на грани банкротства, — выкрикнул ещё один журналист. — Господин Вольхов собирается развестись с вами?

Вспышки фотокамер непрерывно били в лицо, пытаясь уловить хоть тень эмоции. Но сколько ни всматривались, Майя оставалась бесстрастной, словно фарфоровая кукла.

Вокруг гремел разноголосый хор, а Майя смотрела в пустоту невидящим взглядом. Одиночество накатывало со всех сторон, грозя поглотить её целиком.

Тем временем тучи над головой сгущались, становясь всё тяжелее и мрачнее. После нескольких глухих раскатов грома, словно по команде, поднялся ветер. Крупные капли дождя начали падать с неба, одна из них угодила Майе на кончик носа, заставив её ресницы дрогнуть.

Увидев начинающийся ливень, операторы поспешили убрать дорогостоящую технику, журналисты один за другим разбежались искать укрытие. Только Майя осталась стоять на коленях, невозмутимая, как статуя.

Дождь быстро промочил её до нитки. Одежда прилипла к телу, холод проникал сквозь кожу, до самых костей, заставляя дрожать не только тело, но, казалось, и саму душу.

Альдар стоял неподалёку, наблюдая, как она, подобно сломанной кукле, коленопреклонённо замерла под струями ливня.

Когда Марат прибыл с охраной, большинство зевак уже разошлись. Телохранители образовали круг вокруг Майи, не позволяя любопытным приблизиться.

Марат, не понимая ситуации, удивлённо присвистнул:

— Зачем Майя Ефимовна стоит на коленях? — спросил он, приблизившись к Альдару. — И сколько ещё будет продолжаться это... представление?

— Недолго, всего полчаса, — ответил Альдар бесстрастно.

Марат украдкой взглянул на босса. Очевидно, это была его идея — поставить жену на колени. Для чего — оставалось только догадываться.

Полчаса, значит полчаса — ни секундой меньше. Глядя на хрупкую женщину посреди дороги, Марат внезапно ощутил укол жалости.

Родственники погибших шахтёров, каким-то образом узнавшие о местонахождении Майи, появились словно из ниоткуда. Не обращая внимания на хлещущий дождь, они устремились к ней, швыряя заранее приготовленный мусор.

Зелёная алюминиевая банка с глухим стуком ударила Майю прямо в кровоточащую рану на лбу. Желтоватая жидкость смешалась с кровью, заливая всё лицо.

На несколько секунд установилась гнетущая тишина, прорванная вдруг пронзительным женским воплем из толпы:

— Майя Вольхова, твой отец — мразь! Да и ты не лучше! Вся ваша семья — паразиты! Нелюди!

— Верно! Пока отец попал в беду, она четыре дня развлекалась с любовником!

— В семье Лазовских нет ни одного порядочного человека! Ефиму туда и дорога — общество только выиграет, если такие, как он, сгниют за решёткой. Из-за него разрушено столько семей!

— Бейте её! Всё равно никто не заступится! Цельтесь в лицо! Пусть почувствует, каково это — быть бесстыжей!

Атмосфера вокруг накалилась до предела. Всё, что попадалось под руку, летело в сторону Майи. Даже телохранители, стоявшие вокруг, оказались под шквальным огнём, но опасались вмешиваться.

В этот момент Майя напоминала загнанную в угол крысу, которую каждый считал своим долгом ударить. Достоинство, которое она так упорно пыталась сохранить, рассыпалось на глазах, подобно карточному домику.

В окружающем хаосе её истощённое тело покачивалось из стороны в сторону.

Как же больно... Голова раскалывалась, желудок скручивало, живот горел огнём, колени ныли от каждого движения. Не было ни единого места, которое не отзывалось бы мучительной болью.

Взгляд Майи оставался пустым, бесчувственным. Губы, приобретшие синеватый оттенок, плотно сжались. Она глубоко вдохнула, но холодный воздух только усилил боль в груди. Прямая спина, которую она так старательно держала, начала постепенно сгибаться.

Альдар нахмурился. Его глубокие, тёмные глаза казались двумя каплями чёрных чернил — непроницаемыми, нечитаемыми. Никто не мог угадать, о чём он думал в тот момент.

Стоявший рядом Марат осторожно поинтересовался:

— Господин Вольхов, может, стоит вмешаться?

Дождь лил как из ведра. Недавно сухая площадка превратилась в одну сплошную лужу, капли дождя, падая, создавали на воде бесконечную рябь. Глядя на коленопреклонённую Майю, Марат сам ощущал, как по спине пробегает холодок.

Альдар плотно сжал губы, не произнося ни слова. Его взгляд скользнул по фигуре жены, и ему почудилось, что она плачет. Раньше её слёзы не вызывали в нём ничего, кроме презрения, но сегодня что-то изменилось. Его настроение, подобно дождю, рассыпалось на тысячи капель и уже не складывалось воедино.

Альдар взглянул на наручные часы — ровно полчаса, ни больше, ни меньше. Он протянул руку:

— Дай зонт.

Марат, немного растерявшись, поспешно открыл зонт и передал его.

Альдар медленно двинулся под дождь. Капли барабанили по куполу зонта, создавая ритмичную мелодию. Его врождённая аристократическая грация привлекала взгляды даже в такой момент.

Он встал перед Майей, закрывая её от дождя. Только сейчас она подала признаки жизни — подняла голову и пристально посмотрела на Альдара, словно видела сквозь него кого-то другого.

Они смотрели друг на друга — один стоя, другая на коленях. Она — поверженная, сломленная; он — возвышающийся над ней, всемогущий.

Вода попадала в глаза, смешиваясь со слезами, становясь горячей, обжигающей. Майя дрожащим, охрипшим голосом спросила:

— Время истекло?

— Да, ты можешь встать, — ответил он.

Майя не шевельнулась — не потому, что не хотела, а потому, что не могла. Её тело, ослабленное болезнью, четырёхдневным заточением и получасовым стоянием на коленях под проливным дождём, отказывалось подчиняться. Она и сама не понимала, как ей удалось продержаться всё это время.

Холод сковал колени, словно они были утыканы иглами, впивающимися в суставы. Она не сдержала кашель, и этот слабый звук чуть не вытолкнул кровь из её горла.

— Альдар, сколько лет мы знакомы? — неожиданно спросила она.

Альдар с сомнением посмотрел на неё, словно подозревая, что холод повредил её рассудок. Однако, он всё же ответил:

— Шесть лет.

Майя покачала головой, странно улыбнувшись:

— Нет, не шесть... шестнадцать.

В тот весенний день, когда тёплый ветер ласкал лицо, она не думала ни о чём, кроме как запомнить его, полюбить его... И эта любовь продлилась целых шестнадцать лет.

Все их встречи — и шесть лет назад, и даже вынужденный брак четыре года назад — были результатом её многолетних ожиданий и планов.

Она тщательно просчитала начало, но не смогла предвидеть конец. Шесть лет назад она и в страшном сне не могла представить, что Альдар окажется способен на такую жестокость.