Глава 13. Альдар, без тебя я вполне могу жить

Майя пробыла взаперти в спальне три дня. Она не могла выйти, а телефон остался снаружи — связаться с кем-то и позвать на помощь было невозможно.

Первый день она ещё как-то перенесла, но с каждым следующим днём становилось всё тяжелее.

Водопроводную воду она пила только когда жажда становилась совершенно невыносимой. От голода жевала туалетную бумагу, глотая размягчённые кусочки. Когда приступы боли становились невыносимыми, принимала желудочные и обезболивающие таблетки.

Чтобы сохранить силы, Майя постоянно лежала. Холодный пот то выступал, то высыхал на коже — снова и снова. Её и без того бледное лицо теперь почти сливалось с белизной стены. Под лучами света казалось, будто она становится прозрачной.

Три дня тянулись мучительно долго. Никогда прежде Майя не ощущала, как медленно течёт время, особенно по ночам. Сидя в кромешной темноте, она чувствовала, что оно словно остановилось.

Она безучастно закрывала глаза, разум погружался в туман. У онкологических больных иммунитет крайне ослаблен — малейшее нарушение может вызвать лихорадку. Она ощупала свой лоб — не имея термометра, могла полагаться только на собственную руку. Температура действительно поднялась.

Глаза болели и пересохли — открытыми держать их было больно, а закрытыми — не получалось заснуть. С течением времени мыслительные процессы замедлялись, словно механизм с заржавевшими деталями.

В этот момент единственное, что поддерживало её — слова Альдара о том, что заточение продлится всего три дня. После этого она будет свободна.

Но когда же настанет этот момент?

Она глубже зарылась в одеяло, свернувшись в тугой клубок. Странно — несмотря на тёплую постель, её тело пронизывал холод. Каждая пора источала ледяное дыхание, даже пальцы ног поджались от стужи.

Желудок мучительно болел, а вместе с ним — все соседние органы. Словно раковые клетки распространялись, заражая всё тело, разлагая его изнутри. Майя до скрежета стискивала зубы, пытаясь перетерпеть боль.

В эти минуты все её силы уходили на борьбу с болезнью и страданием. Она не знала, что за стенами её темницы мир перевернулся.

***

Корпорация «Тенекрафт» столкнулась с беспрецедентным кризисом — акции стремительно падали, а исчезновение Майи посеяло панику среди сотрудников.

Её отец, Ефим, попал в серьёзную беду. Недавний инвестиционный проект в сфере недвижимости оказался подпольной угольной шахтой. Произошло обрушение, похоронившее 32 рабочих: 10 получили лёгкие травмы, 15 — тяжёлые, 7 человек погибли.

Незаконная добыча полезных ископаемых плюс человеческие жертвы — Ефиму грозил длительный тюремный срок. Даже если бы всё состояние «Тенекрафта» пошло на его спасение, это не помогло бы.

За три дня заточения Майя из уважаемой бизнес-леди превратилась в дочь преступника, которую все проклинали в интернете.

Происшествие за считанные часы стало известно каждому. Альдар, видя, что ситуация развивается в нужном направлении, решил забрать Майю, чтобы та лично увидела весь этот спектакль.

Судебное заседание по делу Ефима Лазовского было назначено на десять утра. Альдар собирался привести Майю, чтобы она своими глазами увидела, как её отцу вынесут максимальный приговор. Он предвкушал выражение её лица в этот момент.

Хотя он обещал держать её взаперти три дня, на самом деле пришёл только утром четвёртого дня, в семь часов.

Альдар был в хорошем настроении, когда заводил машину. Уголки его губ изогнулись в довольной улыбке.

Вернувшись в особняк, он направился прямо к спальне. Весь дом тонул в полной тишине — казалось, здесь нет ни единой живой души.

Связка ключей бренчала в его руках. Он неспешно перебирал их, пока наконец не нашёл нужный — на самом конце цепочки.

Вставив ключ в замочную скважину, он повернул его дважды против часовой стрелки. Раздался щелчок, и дверь открылась. Альдар медленно нажал на ручку и вошёл.

В комнате было темно — плотные шторы не пропускали ни лучика света. Альдар осмотрелся и наконец заметил Майю, скорчившуюся в углу кровати.

Он включил свет. Даже от этого тихого звука фигура на кровати вздрогнула. Альдар нахмурился.

Что с ней? Почему она не реагирует на его приход?

— Майя.

Альдар подошёл и резко сдёрнул одеяло. Лицо Майи, запертой почти четыре дня, было пугающе бледным, изнурённым. Губы приобрели синюшный оттенок. Она напоминала фарфоровую статуэтку — казалось, одно неосторожное прикосновение, и она рассыплется.

Альдар никогда не видел Майю настолько слабой. Его сердце странно сжалось — довольно болезненное ощущение.

— Вставай! Хватит притворяться мёртвой! — он коснулся её руки и с удивлением обнаружил, что кожа холодная, как лёд.

Тревога охватила его. Наклонившись, он поднял исхудавшую Майю на руки. Она стала ещё легче, чем три дня назад.

Неужели человек может так похудеть за несколько дней без еды?

Она была лёгкой, как ребёнок — одни кости, острые и неудобные в руках.

Свет снаружи ослеплял. Майя с трудом приподняла веки. Её прекрасные глаза казались пустыми, расфокусированными — в них не было ни искры жизни.

Она выдержала.

Майя слегка запрокинула голову, разглядывая Альдара — его подбородок, тонкие губы, нос, глаза. Её взгляд медленно скользил по его чертам.

Слёзы, сдерживаемые три дня, хлынули потоком. Альдар заметил это и опустил голову — Майя смотрела на него затуманенным, неподвижным взглядом.

Раньше её взгляд всегда был прикован к нему, полный бесконечной любви. Тогда Альдар находил это отвратительным. Но теперь её глаза словно погасли — в них царила лишь тьма. Сколько бы он ни искал, не мог найти ни следа прежней любви.

Сердце Альдара болезненно сжалось, будто поражённое невидимым ударом.

Из-за сильного обезвоживания и мучений, причинённых болезнью, Майя напоминала увядший цветок. Ей не хватало сил даже говорить. Напрягая голос, она с трудом произнесла:

— Куда?

К этому моменту Альдар, неся её на руках, уже дошёл до парковки:

— В больницу.

— Я не хочу в больницу, — с детства она не любила больницы. Для неё они были символом трагедии — там умерла её мать. К тому же, если её госпитализируют и проведут обследование, Альдар непременно узнает о её болезни.

Мужчина холодно взглянул на неё:

— Если не в больницу, то куда? Умереть хочешь?

«Я и так скоро умру», — пронеслось в её голове.

Она несколько раз кашлянула, что вызвало резкую боль в желудке. Крепко прижав руку к животу, дрожащим голосом произнесла:

— Давай... поедем в ЗАГС, оформить развод.

— Ты всё ещё хочешь развестись со мной? — лицо Альдара стало суровым, как зимняя стужа. Его взгляд, скользнувший по её лицу, был острым, как нож.

Майя не могла спрятаться от этого взгляда. Она сглотнула, слегка увлажнив пересохшее горло, и хрипло ответила:

— А что же ещё? Я вполне могу обойтись без тебя. Без тебя я тоже могу жить. Смотри, ты запер меня на четыре дня, а я всё ещё жива и здорова.

Альдар плотно сжал губы. Он стоял у задней двери автомобиля, но после её слов шагнул к пассажирскому месту. Одной рукой держа Майю, другой открыл дверь и усадил её в салон.

— Раз уж ты в порядке, тогда поедем в другое место.

Он собирался отвезти её в больницу, но теперь это казалось излишним. Она же «в полном порядке»!

Его движения были резкими, бесцеремонными. Он не столько посадил, сколько бросил Майю в машину — её голова ударилась о руль, вызвав звон в ушах.

Альдар обошёл машину и сел за руль. Дверь захлопнулась с громким стуком, от которого вздрогнул весь салон.

Майя съёжилась в кресле. Казалось, она испытывала боль — лицо побледнело, черты исказились.

Альдар наклонился к ней и, не заботясь о том, сидит ли она правильно, резко натянул ремень безопасности. Затем нажал на газ, развернулся и выехал с парковки.

Майя изначально не знала, куда он её везёт. Машина мчалась на большой скорости, пейзажи за окном мелькали, сливаясь. Она выросла в Розовске и хорошо знала город. Взглянув на указатели, она постепенно поняла...

Альдар вёз её в здание уголовного суда?

Зачем? Неужели он решил подать на развод через суд? Но бракоразводные процессы не проходят в уголовных судах. И как развод мог быть связан с уголовным делом?

Голова Майи кружилась. Она пыталась найти ответ, но мысли путались. От напряжения разболелась голова, но ясности не прибавилось.

Она повернулась к окну. Небо затянули густые, тяжёлые тучи, нависающие над крышами зданий, словно готовые обрушиться в любой момент.

Чтобы у Майи хватило сил выдержать предстоящее «представление», Альдар остановился у придорожного кафе. Выходя из машины, он не забыл запереть двери.

Майя горько усмехнулась. В её состоянии она всё равно никуда не убежала бы. Альдар был слишком уверен в её беспомощности.

Вскоре он вернулся с бумажным стаканом каши. Майя рассеянно смотрела на него, пока он не сказал:

— Ешь.

Она взяла тёплый стакан обеими руками. Тепло от бумажной посуды медленно проникало в её ледяные пальцы. Склонив голову, она с трудом поднесла трубочку к губам и сделала маленький глоток.

Она готова была поклясться, что никогда в жизни не пробовала каши вкуснее — такой тёплой и сладкой.

Слёзы навернулись на глаза. Майя шмыгнула носом, мысленно ругая себя: «Какая же ты жалкая, Майя! Забыла, как он оскорблял тебя? Как запер на четыре дня без еды и воды? И ты ещё смеешь растрогаться?»

Но это же был Альдар — человек, которого она любила шестнадцать лет. Она действительно была настолько жалкой — той, кто готов отдать сердце за кусочек шоколада. Иначе как объяснить, что она любила его все эти годы?

Её желудок был набит кусочками туалетной бумаги. Он уже был растянут до предела, а теперь, когда в него попала каша, внутри всё перевернулось. Будто кто-то мешал содержимое желудка длинной палкой. Майя резко прикусила трубочку и подавила рвотный позыв.

Альдар, не отрывая взгляда от дороги, бросил:

— Что, не соответствует вкусам госпожи Вольховой?

Его голос сочился презрением. Майя стиснула зубы и прикрыла рот рукой, силой проглатывая рвоту, уже подступившую к горлу. Во рту разлился кислый привкус, она не осмеливалась даже пошевелить губами, боясь, что её стошнит.

Как же больно...

Майя медленно откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, плотно сжав губы.

Каша в её руках остывала. Человек, который действительно заботится о тебе, когда ты давишься, спросит не о каше, а о твоём самочувствии.

Майя прижала стаканчик к груди, но остывшая каша больше не могла согреть её сердце.

Когда они добрались до здания суда, Альдар припарковался на подземной стоянке.

Майя попыталась открыть дверь, но как ни толкала, та не поддавалась. В конце концов Альдар сам открыл дверь и вытащил её наружу.

— Бесполезная!

Майя промолчала, лишь поджала губы.

«На этот раз она стала умнее». — Альдар с удовольствием забрал у неё стакан с кашей и небрежно выбросил в ближайшую урну.

Майя проводила стакан взглядом, затем опустила голову. Длинные волосы скрыли её лицо, не позволяя прочесть эмоции.

У входа в здание суда собралась огромная толпа зевак. Десяток полицейских машин стояли у входа, создавая неприступную стену. Кроме полицейских машин Майя заметила микроавтобусы с логотипами новостных агентств. Тревожное предчувствие усилилось.

Ноги едва держали её. Альдар обхватил Майю за талию — со стороны могло показаться, что это жест нежности, но на самом деле он просто тащил её вперёд, недовольный медлительностью.

Кто-то из толпы узнал Майю. Люди начали показывать на неё пальцами, осыпая оскорблениями.

Майя стояла слишком далеко, чтобы разобрать все слова, но одну фразу услышала отчётливо:

— Её отца скоро приговорят к высшей мере, а она тут с мужчиной милуется. Бесстыдница!

Последние силы покинули Майю. Она буквально повисла на Альдаре, ноги задрожали, как при судороге.

Она медленно подняла голову, глядя на Альдара. Уголки его губ были изогнуты в едва заметной холодной усмешке, а в глазах, как всегда, застыла непроницаемая смесь льда и презрения.

— Зачем ты привёз меня сюда? — Майя стиснула зубы. В глубине души она уже догадывалась об ответе, но даже мысль об этом вызывала леденящий ужас.

— Войдёшь и узнаешь. Чего ты боишься? — усмехнулся он.

— Я не пойду! Альдар, отпусти меня! Я не хочу туда, я хочу домой! — только что почти умирающая, сейчас она отчаянно сопротивлялась, с безумием в глазах и страхом во взгляде, как помешанная.

— Майя, ты уже всё поняла, — Альдар крепче стиснул её талию и ускорил шаг. Его улыбка становилась всё более язвительной. — Если тебе уже сейчас невыносимо, что же будет дальше?