6

Встаю с кровати и, пока никто не видит, бегу в гардеробную. Подняв полы длинного шелкового халата, оглядываю ножки. Покореженные Шмелевским Джипом кости давно срослись. Ну, еще бы, если ряд операций мне делали лучшие хирурги страны, а реабилитацию я проходила в Германии. И до сих пор личная массажистка и по совместительству охранница каждый день разминает когда-то покореженные мышцы.

- Будет прихрамывать, - после операции вынесли вердикт врачи. Я и хромаю, никому ни единым словом не обмолвившись, что могу ходить ровно.

Честно говоря, сама не знаю, что срабатывает. Привычка припадать на больную ногу или инстинкт самосохранения. Но за три месяца, как мои конечности полностью восстановились, я ни с кем не поделилась своим маленьким секретом. По дому хожу сама, слегка подволакивая ногу, а в общественных местах опираюсь на руку Тамары, моей охранницы. На всяких приемах и суаре меня водит под ручку Шмелев, давно снискавший славу нежного и заботливого супруга.

Я быстро распахиваю шкафы, шарю глазами по полкам. Лихорадочно думаю, что мне пригодится на первое время. Джинсы и майка. Белье. Косметичка. Больше в мою сумку-шопер вряд ли что поместится. Да и привлекать внимание к своей поклаже я не хочу. Значит, обойдусь по минимуму. Все остальное потом куплю.

Надеваю одно из тех гладких и унылых платьев, что так нравятся моему мужу. Заплетаю волосы в ненавистную дульку и, положив в необъятный шопер вещи, документы и деньги, направляюсь к выходу. На минуту замираю в нерешительности и, вернувшись обратно в гардеробную, выуживаю с полки небольшую кожаную сумочку. Кладу ее на самое дно и с легким сердцем хромаю к выходу.

- Ты уже собралась? Едем, - улыбается мне золовка. Тихая покладистая баба лет пятидесяти, выполняющая у Шмелева роль прислуги по особым поручениям. Марина так же, как и брат, тонка в кости. Носит длинные юбки в пол и распущенные волосы, выкрашенные в ужасный рыжий. Личная жизнь у золовки не сложилась, что не мудрено с таким-то братом.

- Где твоя Тамара? – огладывается по сторонам Марина и, как только охранница появляется, идет вперед.

А я, облокотившись на крепкую руку своего телохранителя, ползу со скоростью черепахи.

Тише едешь, дальше будешь. Мой случай.

В машине, отвернувшись к окну, прикидываю план побега, но я до последнего не верю в удачу.

«Главное, избавиться от телефона и сумки. И незаметно выбраться из медицинского центра. А потом… Как будет угодно госпоже Фортуне, - думаю я, рассматривая мелькающие за окном соседские коттеджи и озерцо невдалеке от дороги. А когда взгляд лишь на минуту задерживается на пункте охраны на выезде из поселка, я нутром понимаю, что больше никогда не вернусь сюда.

Никогда! Никогда!

В центре всегда толчея и очереди в регистратуру. Но на входе меня встречает девица из ВИП-отдела и сразу без промедления ведет в кабинет врача. Сама экзекуция много времени не занимает. Немного ноет низ живота, и трус, давным-давно поселившийся в моей душе, предлагает вернуться в дом Шмелева. Отлежаться… подумать…

- Где ты еще такого мужика найдешь? – спрашивает меня дрожащая тварь, давным-давно поселившаяся в спинном мозге.

- Лучше жить одной, чем с таким уродом, - пресекает глупые разглагольствования здравый смысл. – Лови момент, Полька!

«Я не оплошаю, - говорю самой себе. – Но рисковать впустую точно не буду. Как карты лягут…»

Видимо, когда я выхожу из кабинета, госпожа Удача поворачивается ко мне личиком. Тамара сидит в сторонке и что-то читает в телефоне. А Марины поблизости вообще нет. Мельком гляжу на Тамару и быстро сворачиваю в другой коридорчик. Потом проскакиваю еще один и, оказавшись около туалета, быстро захожу внутрь. В маленьком узком помещении переодеваюсь в джинсы и майку, а платье прячу в баул. Просто так выкинуть сумку от Фурлы рука не поднимается. Ее можно Потом продам. Но оранжевый цвет бросается в глаза. А значит, меня можно обнаружить. Вытряхиваю все содержимое на пол и выворачиваю сумку наизнанку. Обычная серая кожа, ничем не примечательные карманы. Вот только фирменный медальон в углу сообщает об изнаночной стороне. Но многие люди и понятия не имеют, что настоящая брендовая вещь имеет внутри маленький жетон с порядковым номером.

Но сейчас мне до этого нет никакого дела. Выхожу из туалета и осторожно оглядываюсь по сторонам. Все коридоры заполнены пациентами, и очень легко затеряться в толпе.

«Боженька, пронеси!» – шепчу беззвучно. Бегом спускаюсь по лестнице и останавливаюсь в нерешительности около перехода в главное здание. Если пойти обычной дорожкой, то выход только один, и именно около него стоит машина Шмелева, а рядом пасется моя основная охрана. Мимо этих точно не пройти. Бультерьеры, блин!

А вот если спуститься ниже, я попаду в детское отделение, а оттуда выйду на соседнюю улицу. Сяду в трамвай, доеду до вокзала. А оттуда на шаттле в аэропорт.

«Отличный план, - говорю самой себе и, отодвинув загородку со знаком «стоп», спускаюсь вниз.

Этот вход в детское отделение - служебный. Обычно пациенты заходят с другой стороны. И если мне повезет…

- Здесь прохода нет, - останавливает меня толстая медсестра и машет похожим на сардельку пальцем.

Я останавливаюсь как вкопанная. Наверное, нужно было бежать через главный вход. Может, и удалось бы проскользнуть мимо людей Шмелева.

- Гавриловна, пропусти, умоляю, - шепчу я, узнав в строгой бабке свою давнюю коллегу.

- Ой, Полька, ты? – всплескивает она руками. – Я же тебя сто лет не видела. Говорят, что ты за богатого старика вышла.

- Вышла, Гавриловна, вышла, - причитаю я. – А теперь сбежать хочу. Пропусти меня, пока не хватились.

- Накушалась сладкой жизни, - понимающе кивает старуха и, схватив меня за руку, тянет в другую сторону. – Я сейчас с нашим водителем поговорю. Он тебя до вокзала подбросит. Все равно ему ехать мимо. Только белый халат накинь, чтоб не мелькать перед камерами…

Примерно через час, оказавшись в шаттле, я понимаю, как мне повезло. И когда электричка трогается, покупаю билет до Стамбула. Почему именно туда? Самый ближайший рейс. И от Турецких авиалиний Шмелев вряд ли добьется ответа.

Потом решу, куда дальше. Сейчас главное убраться по добру по здорову.

- Подальше-подальше, – стучат колеса.

- Беги, не оглядывайся, - трепыхается сердце.

- Ты где, котенок? – приходит сообщение от мужа. – Тамара тебя что-то потеряла.

- Я в туалете, - пишу, не задумываясь о последствиях. – Скрутило сильно. Видимо, за завтраком семга была несвежая.

- На каком этаже?