ГЛАВА 2

Фиалка цокала копытами по обочине. Жители Дворецкого с интересом, любопытством, а иногда и с отвращением посматривали в мою сторону. Я понимала, что выгляжу плохо, как воровка или сбежавшая из банды разбойница, которую бывшие “коллеги” все-таки догнали и избили.

Рыжеволосый мальчишка лет десяти, выскочивший невесть откуда лошади под ноги, сумел отпрыгнуть в сторону до того, как случилось непоправимое.

Я спешилась и опустилась перед пострадавшим на корточки, не отпуская поводья. Мальчишка смотрел на меня огромными испуганными глазами.

— Ты в порядке? — спросила я, хотя невооруженным взглядом было видно, что ребенок не пострадал.

— А вы откуда к нам? — мальчик проигнорировал мой вопрос. — В такой одежке странной. Мужская, что ль?

— Женская, — я с прищуром глянула на него, — в Дворецком женщины не ходят в таком?

— Не-а. Моя мамка платья носит, а батя – штаны. Сестра моя, Лиска, тоже носила только платья. Вы поди из столицы к нам приехали, да? К Рисанне поди?

— Кто такая Рисанна? — с улыбкой спросила я, надеясь подружиться с мальчишкой и разузнать у него о местных.

— Девка одна, жуть какая злая! Вон там живет, — мальчишка ткнул пальцем в сторону кособокого домишки с соломенной крышей. — Она треплется, что у нее в городе есть квартира настоящая и кэб с водителем. Говорит, что за ней мамка приедет и заберет ее. Вот только никто не приезжает, а все знают, что Рисанна болтушка хвастливая.

— А тебя-то как зовут?

— Марком меня звать, а вас?

— Амбер, — назвала я свое настоящее имя. Всю неделю думала, что буду представляться всем Ритой или Лайлой, но потом решила, что не смогу привыкнуть к новому имени и обязательно расколюсь. — Вставай, нечего на дороге валяться.

Я подала мальчику руку, но он и сам ловко вскочил на ноги, без помощи.

— А к кому приехали-то вы?

— Да ни к кому, в общем-то. Я здесь никого не знаю. Может быть, ты подскажешь, сдает кто дом или комнату какую?

Марк взъерошил рыжие кудри и упер руки в бока. Задумчиво оглянулся, посмотрел по сторонам, потом кивнул:

— Бабка одна есть, только жить с ней я бы не хотел. Странная она, умалишенная, что ль. Бывает проснется на рассвете и как начнет выть в открытое окно, вся улица просыпается! А живет она прям напротив нашего дома, так что я часто вижу ее и слышу. То днями на улицу не выходит, то тряпки стирает да во дворе развешивает. И тряпок-то много, не простынь да носки, а будто весь дом перестирывает! С ней теперича, как она с ума сошла, мало кто разговаривает, не любят ее.

— А кроме как у нее, у кого можно остановиться?

— Да не знаю я. У фермера дом большой, да только не пустит он чужачку к себе. С таким-то фингалом под глазом тебя и бабка может не пустить.

— Я с лошади упала, — поспешно сказала я. — По пути сюда свалилась прямо на камни. Рука вон, видишь, тоже повреждена. Не ездила верхом никогда, учусь вот.

— Правда, что ль? — Марк глянул на меня скептично. — Вот если бабке объяснишь, и она поверит, то возьмет тебя к себе. С ней уже жил один приезжий, недавно совсем. Только он быстро съехал. Купил дом на окраине у кузнеца, а кузнец почему-то в город уехал. Видимо, мужик тот много денег ему за дом заплатил.

— Значит, старушка уже пускала к себе постояльцев? Это хорошо… Ну, веди меня к ней.

— Я-то отведу, — вздохнул Марк. — Только и вы от нее сбежите. А деньги-то есть, чтоб дом купить?

— Не хватит, — усмехнулась я. — Разве что на аренду.

— На что?

Я отмахнулась. Марк двинулся вперед по пыльной дороге, уводя меня все дальше от леса. Лаяли собаки, завидев нас, а по соседней улице тощий мужичок в панаме гнал целое стадо коров. Мы ускорили шаг, чтобы не столкнуться с ними, и за поворотом оказались у низенького бревенчатого дома.

— Вот тут бабка Верда живет, — указал Марк на дом, обнесенный синим забором, потом на тот, что был напротив. — А здесь я. Ну, увидимся еще, побегу я, а то мамка искать будет.

Родительница Марка, видимо, уже потеряла сына. Дородная женщина в цветастом халате появилась на крыльце и, завидев мальчишку, прикрикнула, чтобы живее шел домой.

Ну а я привязала Фиалку к синему забору и двинулась во двор бабушки Верды. Надеюсь, не прогонит.

Солнце клонилось к закату, вот-вот деревеньку окутает сумрак, и если Верда не пустит меня на порог, то ночевать мне под чьим-нибудь забором.

Порыв прохладного ветра растрепал мои волосы. Я собрала их в пучок на затылке и, выпрямив спину, постучала в дверь. Уверенность, появившаяся мгновение назад, вдруг исчезла. Я нешуточно волновалась из-за того, что впервые в жизни собираюсь напрашиваться к кому-либо на ночевку.