Невишный

Балий — колдун-целитель.

Рех — я всё сказал.

Ражен — деревянный кол.

Из оконного проёма лился солнечный свет, падая искристым снопом на доски. Лорд Колояр сощурился и подошёл к окну, заложив руки за спину. Скула дёрнулась, а рот искривился — вполне симпатичное лицо в отражении тут же сделалось безобразным.

Его жена, Агидель, была на последнем сроке. Вот-вот у него должен появиться очередной ребёнок. Колояр молил богов, чтобы это снова не оказалась девочка. Жена уже родила ему троих детей — и все девки. Он жаждал наследника. Если не родится мальчик, титул перейдёт к младшему брату, у которого уже есть сын. Сейчас в покоях жены находился колдун, осматривая её.

Тот, кого лорд только что вспоминал, тихо зашёл в комнату и низко склонился, пряча глаза. Ведагор был не просто лекарем, а балием — колдуном, который может видеть что творится внутри человека. Он должен был определить кто родится. Лорд молча ждал. Балий нервно сглотнул и отёр руки о белую мантию.

— Лорд Колояр, я осмотрел вашу жену, — тихо заговорил он. — С ребёнком всё хорошо. Думаю, завтра он появится на свет.

— Завтра?! — Колояр прищурился и недовольно поджал губы. — У меня срочные дела. Уже сегодня я должен уехать. Служанка позовёт тебя, когда начнутся роды. Но ты мне так и не поведал, кто это будет, Ведагор. Только не лги мне, балий, отрублю тебе руки за ложь, а без них ты уже никто.

— Агидель родит сына, мой лорд, — балий сжался и склонился еще ниже. — Только с очень большой вероятностью он будет тварью…

— Что?! — взревел Колояр, резко разворачиваясь. Глаза лорда яростно сверкнули, а длинные волосы вихрем взлетели за спиной. — Уйди, старик! — он отпихнул балия с дороги и помчался в комнату жены.

Ворвавшись в спальню супруги, Колояр застал ту в кровати. Агидель лежала на пуховой перине, укрытая тонким тканым одеялом.

— Балий сказал, что завтра на свет появится ребёнок, — с порога зашипел лорд. — Мальчик-тварь! — супруга побледнела и затравленно посмотрела на него. — Запомни, Агидель, если родится уродец, я тебя не пощажу! Посажу вас с ублюдком на ражен возле ворот замка! Тебе проткнут утробу, а ему — похотливую дырку! — угрожал он.

Агидель слезла с кровати и, упав на колени, поползла к нему. Потом стала целовать ступни, рыдая:

— Площади, Колояр. Пощади! Он такое же живое существо, как и другие наши дети…

— Будто ты не знаешь, что тварей убивают сразу после рождения! На нашей земле никогда не будет уродцев!

— Мы никому не кажем. Воспитаем как обычного мальчика, — скулила жена у его ног.

— Правда? А женить ты его как собралась? Мне нужен наследник, Агидель. Родишь тварь — и будешь казнена у ворот вместе с выблядком, — пообещал Колояр и поднял руку вверх. — Рех!

***

Колояр ушёл, а несчастная Агидель так и осталась лежать на ковре. Прибежала Беляна, подружница и служанка, подняла её и снова уложила на кровать.

Женщина вытерла слёзы, застилавшие ярко-синие глаза. Такие очи были редки, а сами люди — уникальны: они могли открывать двери в другие миры. Только вот в Агидель дар так и не проявился.

Колояр вырвал её из любящей семьи и заставил соединить с ним жизнь. Лорд думал, что она обладает этим даром, но, увы, это оказалось не так. Тогда муж рассвирепел. Первая брачная ночь, как и все после неё, стали для девушки адом. Колояр был жесток, будто вымещая на ней свою злость за то, что не имела дар, который был так ему нужен. После он также наказывал её — за то, что не смогла дать ему долгожданного наследника. Три беременности — и все девочки. И вот наконец долгожданный мальчик, который может оказаться тварью.

Тварями называли мужчин, способных рожать. Они не могли спать с женщиной, им нужен был только такой же мужчина. При этом считалось, что он способен соблазнить кого угодно. Что похотливый и развратный. Что спит со всеми подряд. А ещё — что плодит только себе подобных.

Агидель знала, что когда-то их страна поработила другую, где жили только мужчины. Их называли альфы и омеги. Альфа всегда был главой семьи, а омега рожал детей.

Тогдашний правитель Убралии, Гор, ненавидел мужеложцев. Их казнили на главной площади в назидание другим: привязывали голыми к столбам и отрезали достоинство, и те просто истекали кровью.

Однажды на Убралию напал мор, выкосив почти всех мужчин неведомой болезнью, стало рождаться много девочек, а мальчиков — в разы меньше. И тогда правитель решил пойти войной на соседнюю страну, чтобы пленить альф и, используя их, возродить свой народ. Захватив Нахзарию, Гор приказал вырезать всех омег, начиная с грудных младенцев. Альф же пощадили, но заставили жениться на местных. Иногда от союза альфы и женщины рождались омеги, и по приказу правителя их убивали при рождении. С тех пор минуло не одно столетие, а омег до сих пор называли тварями и уничтожали.

Агидель видела в окно, как отбыл по делам супруг. Потом нервно ходила по комнате, поглаживая опустившийся живот, и снова лежала. Пришла ночь, но сон не шёл — она очень боялась за малыша. А утром начались схватки.

— Нужно позвать балия, — спохватилась Беляна.

— Не нужно. Я хочу спрятать сына, — заявила женщина, тяжело дыша.

— Где мы его спрячем? — всплеснула руками служанка. — От Колояра не убежать.

— Я чувствую, как во мне, внутри, что-то будто кипит. Возможно, это поток магии. Отойди от меня, — простонала Агидель. Лицо ее блестело от испарины, искаженное мукой.

Девушка с тревогой наблюдала, как хозяйка протянула руку и прошептала заклинание — в стене появился разлом, и исчез, тут же схлопнувшись. Внезапно в комнату вошел Ведагор.

— Я почувствовал, что ваш дар просыпается, — успокаивающе проговорил он. — Не бойтесь, госпожа, я пришёл помочь вам. Укроем малыша от гневных глаз, если он родится омегой.

— Уважаемый Ведагор, муж убьёт вас, как и меня, — застонала Агидель.

— Не думайте, что вешаете на душу мою смерть. Я больше недели не проживу. Пришёл мой час уйти к предкам. Так какая разница: днём раньше, днём позже. Хочу перед смертью свои грехи искупить.

Женщина едва заметно кивнула, принимая такой ответ, и снова сосредоточилась на схватках. Балий стал колдовать над телом Агидель: распростер над нею руки, своей силой уменьшая ее боль. До появления ребенка оставалось недолго.

Ведагор принял роды и осмотрел малыша. Это оказался мальчик-омега. Обмыв ребёнка, он положил его на грудь матери.

— Покормите в первый и последний раз, — тихо проговорил он, наблюдая за измученной роженицей. Та всхлипнула и крепче прижала младенца к себе. — Смотрите, какой он красивый. Глаза ваши, синие. Черты лица тоже как у вас, будто на девушку похож. А вот волосы тёмные, как у Колояра. И пятно его родовое, бабочка на правой лопатке.

Агидель дала малышу сосок и вздохнула.

— Он такой миленький. Красивый очень. Назову его Милан. Беляна, вручаю сына тебе. Сбереги его. Я открою портал, и ты уйдёшь, — твердо сказала она, глядя на служанку. Та согласно кивнула, заламывая руки. Агидель погладила малыша по щеке и тихо проговорила: — Как жаль, что дар проснулся так поздно… — затем она подняла глаза на Беляну и призналась: — Я не знаю, куда тебя забросит, но больше ничего сделать не могу. Ведагор, а вдруг в том мире не будет омег? Что нам делать?

— Я магически скрою его сущность. Он будет как обычный ребёнок. Заклинание очень мощное, оно отберёт мои последние жизненные силы, и никто, кроме вас, больше не будет знать о его судьбе. Заклятие спадет только рядом с сильным и любящим альфой. Если в том мире их не будет, он станет жить как обычный человек. Может, женится потом… Но ты должна знать, Агидель, магическое изменение сущности просто так не проходит. Такого рода магия даёт одно, а забирает другое. Что она отберёт у Милана, я не могу знать заранее. И оставить его изменённым в этом мире тоже не могу: Милан может встретить кого-то, в ком есть капля потомков из Нахзарии, и тогда правда раскроется.

— Хорошо. Я согласна. Пусть будет по-вашему.

Балий одел малыша. Завернул в пелёнку и долго колдовал над ним. Из рук, распростёртых над дитём, вырвалось свечение. Губы шептали заклинание, а с последним словом Ведагор закатил глаза и упал замертво.

Агидель открыла портал и, как только служанка с сыном прыгнули в него, запечатала.

— Будь счастлив, в новом мире, мой Милан, — прошептала она, потом схватила со столика нож и воткнула в себя.

Беляна выскочила из портала. Она очутилась в странном месте. На неё неслось нечто и ревело. Расстояние было мизерным, и девушка поняла, что ей не сбежать. Она только и успела отбросить люльку с малышом в траву.

***

Игорь выехал далеко за город. Рядом сидела жена и ворчала. В последнее время Аня все время была нервная. Очередная попытка забеременеть не увенчалась успехом. Игорь предложил взять ребёнка из детского дома, но жена категорически отказалась. Сейчас они ехали в деревню к её родителям. Свернули на пустынную грунтовую дорогу, ведущую в деревню. Откуда ни возьмись прямо перед машиной появилась девушка.

— Чёрт! — заорал Игорь, нажимая на тормоз.

Только вот столкновения избежать не удалось. Игорь выскочил из машины, а за ним жена. Девушка, лежащая под колёсами автомобиля, была ещё жива, но изо рта шла кровавая пена.

— Спасите ребёнка. Его зовут Милан, — показала куда-то слабеющей рукой и обмякла.

— Умерла, — констатировала факт Анна, приложив пальцы к шее девушки.

— ДПС надо вызывать, — сказал муж.

— С ума сошёл?! Тебя посадят! Всё равно аварию никто не видел. Камер тут нет. Потащили её в лес. Закопаем поглубже, и дело с концом. А лужу крови песком присыплем. Чего встал? Бери её за руки, а я возьму за ноги. Следы волочения оставлять нельзя.

Игорь сделал, как сказала жена. Девушка оказалась лёгкой из-за маленького роста и хрупкого телосложения. Они оттащили ее в лес и положили так, чтобы с дороги не было видно. Потом мужчина вернулся за лопатой и начал копать могилу.

Жена в это время, услышав плачь в траве, пошла на звук.

— Смотри, что я нашла. Ребёночек — новорожденный, едва ли пара дней как появился на свет. Как там она сказала? Милан? Нужно его в детский дом сдать.

— Ага, и что мы скажем: нашли на дороге? Милиция начнёт мать-изверга искать. Потом докопается до могилки в лесу, — шикнул Игорь, не переставая работать лопатой.

— А если подбросить к дверям роддома, ну или детдома? Ночью положим и всё.

— Ночи сейчас холодные, чай, не лето уже. Вдруг он окочурится? Прости, дорогая, но вторую смерть я на свою совесть вешать не желаю.

— И что ты предлагаешь?

— Она просила позаботиться о малыше. Ты не думаешь, что мы должны отплатить ей добром? Это я убил её. Твоя мать же в больнице гинекологом работает. Пусть напишет документ, что это ты родила. Оформим на себя. Может, бог смилостивится и своих даст.

— Праведный какой! Не верю я ни в кого. А эта девка сама на дорогу выскочила. Пф, ладно, договорюсь с матерью. Если ты в тюрьму сядешь, с кем я останусь?

Супруги закопали несчастную Беляну и поехали дальше. Уже дома, у родителей, они рассказали как всё было на самом деле.

— Полицию надо было вызвать, — проворчал Егор, отец Ани.

— Замолчи, отец! Хочешь, чтобы твой зять в тюрьму сел? Это ещё чудо, что люлька в густую траву упала. Ребёночек не пострадал. Я его осмотрела. Косточки целы. На волосиках крови нет. Он почти не ударился. Только вот смотрит как-то странно, — сказала Ирина.

— Что ты имеешь в виду, мама? — забеспокоилась дочь, подбегая к столу, где лежал малыш.

— Он на движение руки не реагирует. Смотрит в одну точку. Я не офтальмолог, но, по-моему, мальчик слепой.

— Только этого не хватало! — воскликнула Анна.

— Замолкни! Сами виноваты, что его мать сбили. Хотите, чтобы всё шито-крыто было, воспитайте. Искупите свой грех, — заявил отец, всплеснув руками.

— Ох, папа, вы с моим мужем прямо религиозные фанатики. Мам, когда он родился?

— Пуповина ещё не отпала. Совсем свежая. Думаю, сегодня. Подпольные роды, что ли, были?.. Еще имя такое странное, в России так давно не называют.

— А может, он не русский? Видели, какие синие глаза? А имя древнеславянское, — заявил отец.

— Всё, не стойте столбом. Бегите в магазин. Ребёнку одежда нужна, бутылочка, смесь. Сами знаете, не маленькие. Мы с отцом понянчимся пока, — Ирина замахала руками, прогоняя дочь и зятя из дома.