2

Надин отпустила мои руки и, кивнув головой, пошла дальше по коридору. Я спустилась в гостиную в поисках выпивки. Мне нужно было снять стресс. С некоторых пор, каждый мой день был сплошным стрессом. Я открыла сломанную дверцу бара и достала бутылку шотландского виски. Щедро плеснув себе в стакан, я села в кресло напротив камина и подняла глаза на портрет Алонсе Вирьена. Этот, некогда красивый и утончённый мужчина, смотрел на меня с горечью и осуждением. Я снова сняла с головы траурный платок и тряхнула головой, распуская свои длинные, вновь отросшие волосы по плечам.

– Надеюсь, ты уже в аду, любимый! – с улыбкой обратилась я к портрету, поднимая перед собой свой стакан.

А ведь всё так неплохо начиналось...

Казалось, Алонсе так сильно мной гордится и восхищается, что готов был хоть каждый день устраивать такие пышные приёмы, как сегодня. В его загородном доме, где мы жили с ним с момента свадьбы, было полно народа. Именитые гости вальяжно расхаживали взад и вперёд, наслаждаясь замечательной выпивкой и живым оркестром. Праздник был по поводу его дня рождения.

– Любовь моя, познакомься! Комиссар полиции Поль Бертран.

– Мадам, – приятный, слегка полноватый мужчина поцеловал мою руку. – Примите мои поздравления! – Он жестом указал на мой округлившийся живот. Я была уже на седьмом месяце беременности. – Уже известно, кто у вас родится? – с улыбкой поинтересовался комиссар.

– Девочка! – ответил за меня Алонсе. Он с нежностью погладил мой живот. – У меня родится дочь!

В интонации Алонсе было столько гордости, что не было сомнений в том, что он скоро станет счастливым отцом долгожданного ребёнка. Я была счастлива не меньше. Беременность протекала нормально. Мой «рыбный» токсикоз давно закончился. Если не считать того, что я набрала почти пятнадцать килограммов, и мне с каждым днём всё труднее становилось передвигаться, жила я, как в сказке.

Алонсе меня не обманул, сказав, что я стану женой очень влиятельного, богатого и уважаемого человека. Всё было так. Он заботился обо мне с таким трепетом и любовью, как будто и был настоящим отцом моей дочери. Он даже помогал мне выбрать для неё имя, настояв на том, чтобы оно было русским. Мы сошлись на имени Варвара.

– Варвара Вирьен – звучит замечательно! – сказал Алонсе.

А я подумала в этот момент о том, как звучало бы: Варвара Максимовна Глинская. Скучала ли я по Максу? Каждый Божий день я просыпалась с мыслью о нём и с мыслью о нём засыпала. После того, как ужасно мы расстались с моим отцом, Вирьен был против моего общения вообще с кем-либо из Росии. Что ж, два года можно было и потерпеть. Я и сама не горела желанием разговаривать с человеком, считавшим теперь меня врагом народа, поэтому я не особо удивилась, когда Вирьен, выслушав мою очередную беременную слезливую истерику по поводу моих близких, забрал у меня мой телефон.

Ни соцсетей, ни телефона. Ребёнок Макса и Евы уже должен был родиться, но теперь мне оставалось только гадать, дочь у них или сын. В полной изоляции от мира я жалела только о том, что не могу общаться с бабушкой и Натальей Сергеевной.

Детская для Вари тоже была обставлена под чутким контролем Алонсе. Надо признать, вкус у него был превосходный. С такой же тщательностью мой муж уже начинал подыскивать няню для дочери. Отношения у меня с мужем были доверительными, поэтому я полностью полагалась на его выбор.

В целом мы выглядели, как счастливые молодожёны. Алонсе много времени проводил со мной. Мы смотрели фильмы, много гуляли, обсуждали литературу. Он был интересным собеседником и очень заботливым мужем. Я могла обратиться к нему с абсолютно любыми просьбами или проблемами, которые Алонсе выполнял и решал незамедлительно. Я часто сравнивала его с Максом. Как муж, Алонсе был на сто шагов во всём впереди. Только одно обстоятельство делало наш брак фиктивным – мы спали в разных комнатах.

Алонсе часто не ночевал дома. Я догадывалась, что у него есть любовник, а, возможно, и не один, но он никогда не знакомил меня с ними и уж тем более не приводил никого из них домой. Жак был первым, кого он мне представил, как своего друга. С первого взгляда на этого парня, который был чуть старше меня, мне стало понятно, что это за «друг». И с первого взгляда мы с ним невзлюбили друг друга. Я знала, за кого выхожу замуж, поэтому нормально отнеслась к тому, что Алонсе познакомил меня со своим любовником, но Жак был настолько импульсивен и настолько явно выставлял напоказ свою неприязнь ко мне, что мне ничего не оставалось, как отвечать ему тем же. Вот и сейчас он стоял неподалёку и смотрел на меня с нескрываемым презрением.

– Алонсе, – шёпотом обратилась я к мужу, чтобы не услышал комиссар. – Он опять на меня смотрит! – пожаловалась я на Жака.

Алонсе бросил взгляд в сторону, где стоял парень и улыбнулся мне.

– Хельга, любовь моя, он просто ревнует, – успокоил меня муж.

Произнося «любовь моя», Алонсе говорил это искренне. Я тоже любила этого человека. Пусть не как мужчину, но, как друга, как человека. Я питала к нему очень нежные чувства, и за то время, что мы провели вместе, он стал мне очень дорог и близок.

– Я боюсь его, – прошептала я, для убедительности схватив Алонсе за руку.

– Хорошо, я с ним поговорю, – пообещал Алонсе.

– Может быть, ты уделяешь ему не достаточно внимания? – предположила я. Мне хотелось, чтобы Алонсе знал, что я не враг его «другу». Я взяла его лицо в свои ладони и заглянула в глаза. – Алонсе, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был так же счастлив, как и я. Объясни Жаку, что в твоём огромном сердце есть место и для него. А лучше покажи!

Алонсе расплылся в улыбке и, взяв меня за руки, поочерёдно поднёс их к губам.

– Я каждый день благодарю Бога, что сделал правильный выбор, взяв тебя в жёны, – с благодарностью сказал Алонсе. – О такой мудрости можно только мечтать!

Алонсе тут же поспешил успокоить своего любовничка, оставив меня в компании комиссара Бертрана.

– Как вам живётся в Париже? – с улыбкой обратился ко мне мужчина.

– Как видите, прекрасно, – ответила я.

Общаться с Полем мне совсем не хотелось. Я очень устала, и уже подумывала о том, чтобы покинуть праздник.

– Ваш муж рассказал мне о том, что вы юрист.

– Да, это так, – подтвердила я. – Но во Франции от этого мало толку. Наши законы сильно рознятся.

– Я наслышан о методах работы российской полиции. Это кажется дикостью. Цивилизованные страны так не поступают.