Глава 5

Забираюсь в тачку. Стартую, игнорируя сердце, разбушевавшееся в грудной клетке.

Где же ты, Варвара-краса? Куда же тебя понесло, в ночь, в снегопад? Почему же ты у меня такая неуправляемая девчонка?

У тебя? Хм, у тебя, Егармин? Ты бредишь? Она не у тебя. Однозначно.

И ты это выбор сделал сам.

Слишком старый, слишком прожжённый. Слишком трусливый.

Да, да! Именно! Боялся испортить отношения с братьями, с друзьями. Думал – не будет у нас ничего серьезного! Ей восемнадцать, мне тридцатник почти. Девочке хочется попробовать с взрослым дядей, ей интересно. А мне…

Мне тоже хотелось. Еще как.

Вот только к отношениям я был совсем не готов. У меня работа, бизнес, у меня подружки, девочки Элеоноры, которых мы периодически… не важно. Мне тогда казалось, что только-только началась спокойная, вольготная жизнь.

Мы отучились, мы построили бизнес, встали на ноги. Да, работы было еще много, но не настолько много, чтобы убиваться день и ночь. Настал момент, когда можно и расслабиться.

Какие серьезные отношения? Какая свадьба?

А я ведь понимал, что с Варварой может быть только так и никак иначе?

Ну, не поймут меня ни Лексус, ни Жека. Это другие девочки годятся на «поматросил и бросил». Сеструха лучшего друга, моя, пусть не по крови и троюродная, но все-таки – тут может быть только всерьез. Только через, так его растак, Мендельсона с его набившим оскомину маршем.

Один из нас – как раз Алексей – уже испытал на себе звуки свадебных колоколов. Ничего хорошего. Нет, он-то как раз был готов к семье и браку, а вот его женушке сильно хотелось свои пятнадцать минут славы поиметь. Ну и поимела. Бросила Лекса с ребенком и свалила закат. Теперь она у нас популярный блогер, или влогер, с дебильным ником Инка-«оскорбинка». Оскорбляет и критикует всех подряд, на каждый чих кого-то из звезд имеет свое мнение, собирает миллионы подписчиков на этом дебильном хайпе, еще и петь пробует – Господи, берегите свои уши! Самый прикол, что у неё есть даже прайс на оскорбления и народ ей платит!

Правда, в последнее время, после того как у Лешки появилась Лика, Инна как-то присмирела. Точнее, как раз после того, как Лика от Алексея сбежала.

Я другу сказал, рискуя получить в табло все, что я о нем думаю. Прекрасно понимая, что это не моё дело, но в истории с Ликой он был не прав. Своей женщине, если ты её любишь, надо доверять. Иначе… иначе нет смысла во всем этом.

Да уж… умный я. Задним умом!

Кто бы меня наставил на пусть истинный.

Так… сейчас я кажется именно на истинном, потому что вижу вдалеке что-то похожее на силуэт идущего человека.

Варвара?

Поддаю газу, проезжаю мимо. Точно – она!

Она! Ликую! Мой внутренний моторчик в груди взрывается новыми сумасшедшими оборотами, тарахтит, но уже от радости, с облегчением.

Нашел! Живая!

Ну, кто-то у меня сейчас получит!

Проезжаю чуть вперед, торможу. Выпрыгиваю из внедорожника, быстро направляясь к ней.

Варвара останавливается, замирает.

Оглядываю ее на подходе и реально хочется положить через колено и хорошо по заднице настучать.

Дура! На улице снегопад, мороз, ветер! А она в чем? Какая-то легкая шубка, из искусственной чебурашки, как бы моя бабуля сказала – полуперденчик!

Из-под этого шубного недоразумения торчит узкое в обтяжку платьице! Чулочки тоненькие и узкие сапожки на каблучках.

Твою ж дивизию! Ну, Варя!

- Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красная? – ухмыляюсь, подходя на расстояние вытянутой руки.

Вижу длиннющие ресницы, заиндевевшие реально как у заледеневшей девицы из детской сказки про «Морозко».

Она смотрит на меня мгновение, а потом делает то, от чего у меня просто останавливается сердце, кровь перестает бежать, все замирает…

***

- Егор…

Прижимается ко мне, всем телом впечатывается, руками обвивает, ледяная вся, господи ты боже мой! И как-то сразу вся моя злость, гнев, возмущение улетучиваются, словно метель уносит…

- Варька, дурочка ты моя маленькая, ты что творишь? – обнимаю, стискивая крепче.

- Холодно…

- Конечно, холодно… Чёрт…

Поднимаю ее на руки, несу в машину. Открываю заднюю дверь.

Конечно, нужно посадить ее и сразу ехать, привезти в дом, отогреть. Не дай бог подхватит пневмонию еще! Или отморозит себе все на свете, а ей еще рожать. Господи, о чем я только думаю!

Усаживаю на заднее сидение её и сажусь рядом. Обнимаю, беру ее ладони в свои, пытаясь согреть дыханием.

Её всю трясет, пытается дышать, чуть всхлипывает и, кажется, немного хрипит. Вспоминаю, что где-то в машине у меня бутылочка бальзама на травах, он безалкогольный, мама все время мне его с собой дает, а я периодически забываю в машине.

Тянусь вперед, чтобы открыть крышку широкого подлокотника.

- Ты куда?

- Я здесь, все хорошо, сейчас…

Нащупываю бутылку одной рукой, второй все еще держу за талию Варю, которая не отрывается от меня.

Достаю бальзам, отвинчиваю крышку – нюхаю, делаю глоточек – терпкий, приятный вкус, что-то можжевеловое.

- На, глотни.

- Я не буду. Не хочу.

- Он безалкогольный, не бойся, хоть чуть-чуть согреешься. Давай.

Подношу горлышко к её губам, смотрю, не могу глаза отвести. Что-то со мной происходит вот прямо в эту минуту. Что-то непонятное и пугающее.

Варя прячет глаза, иней с ресниц уже растаял, но они такие же длинные, пушистые, кусочки туши на щеках – там, где бороздки от слез.

Плакала…

Щеки огнем горят – это с мороза, конечно. Глотает бальзам, я вижу, как по ее горлу проходит волна, другая… Чуть закашливается.

- Спасибо, всё… Ох-х… - вздрагивает, и начинает стучать зубами, а я не придумываю ничего лучше, как притянуть ее ближе к себе, схватив в охапку.

- Ну, всё, всё, малыш… всё хорошо. Я тебя нашел, ты жива…

- Я не малыш…

- А кто же ты? Разве взрослый человек так поступит? Зачем ты сбежала из комплекса?

- Что? То есть мне надо было остаться, и ждать пока твой жирный Сапрыкин меня изнасилует? Знаешь, что…

Варя начинает вырываться, пытается двигать локотками, а я думаю – если она будет активнее двигаться – быстрее согреется. Но при этом продолжаю прижимать её к себе.

- Тише, хватит. Ты… ты могла просто уйти в свой номер и ждать меня там.

- Ждать чего? Чтобы ты пришел, и наорал на меня за то, что я отшила клиента? А этот урод бы смотрел и радовался, да?

- Что? – вот это сейчас я не понял! Злость опять поднимается. – ты что, считаешь, что я… То есть, по-твоему, я тоже урод?

- Пусти! – Дергается, всхлипывая.

- Не пущу!

- Пусти, Егор, хватит со мной обращаться как…

- Как с кем? Ну, договаривай?

- Отстань… я… мне плохо…

- Что? – мгновенно сменяю раздражение на беспокойство, - Варя? Что, где? Может, тебе надо в больницу?

- Я хочу домой… отвези меня домой.

- Хорошо… Так… перебирайся вперед, там сиденья лучше обогреваются и вообще.

- Что, вообще?

- Варвара, не спорь, там я буду тебя держать на контроле. Давай.

- Я не могу, платье узкое, и вообще…- хмыкает, повторяя моё слово, я не могу сдержать улыбку несмотря на то, что все-еще адски зол.

- Сможешь, давай, я не буду смотреть. – ага, как бы не так! – я помогу. Как ты вообще додумалась поехать куда-то в этом платье и… переодеться не могла?

- Не могла. Хватит меня воспитывать.

- Я еще не начинал. Если бы я тебя воспитывал…

Если бы! Сейчас на заднице бы живого места не осталось! А вообще, если бы я её воспитывал она бы так не поступила, не сбежала бы, была бы как шелковая! Сидела бы дома, детей рожала. Как там говорят? Вечно босая, беременная и на кухне.

Мы случайно встречаемся взглядами и чувствуем дикое напряжение. Мне мучительно хочется притянуть её, и вжаться в этот пухлый, чуть приоткрытый влажный рот.

Эта тяга просто сводит с ума…

Хватит. Надо уже с этим что-то делать. Она давно не девочка и я… я тоже не…

- Садись, Варвара, - голос сипит, сам его не узнаю.

Вылезаю из машины. Хочется сунуть голову в снег. Наклоняюсь зачерпываю ледяной белый пух, протираю лицо, пытаясь хоть как-то усмирить огонь, бушующий внутри. Отряхиваю руки, сажусь в машину.

- Пристегнись.

- Я не могу, - говорит тихо, вздрагивая, снова стуча зубами.

- Почему?

- Не знаю. Холодно. Руки не слушаются, не получается…

Вот же блин, не хватало, чтобы она себе что-то отморозила!

- Есть такая вещь, Варя, очень полезная зимой, варежки, знаешь?

- Знаю. – отвечает еле слышно, отворачиваясь, а меня ярость охватывает, хочется… - у меня были перчатки, а руки в них еще больше мерзли…

Наклоняюсь к ней, хватаю ремень, выдергиваю его. И вижу слезу, которая катится по Варькиной щеке.

- Эй, малыш… - снова от одного вида ее слабости вся моя злость улетучивается, словно волна отхлынув, на ее место опять заступает нежность и беспокойство, - Что с тобой? Тебе холодно, что-то болит? Скажи. Если надо я отвезу тебя в больницу. Варя, это не шутки, ты почти час провела на морозе.

- Не час. Я сидела в машине. Было не так холодно.

- Зачем вышла?

- Не знаю… Поняла, что сидеть смысла нет, надо идти, еще и телефон вырубился некстати.

- Не плачь, все будет хорошо. Сейчас поедем домой, согреешься, все будет хорошо.

Она всхлипывает, а я мучительно борюсь с желанием провести щекой по её щеке, прижаться, вдохнуть аромат, чуть морозный и женственный и… поцеловать, нежно, жадно, по-настоящему.

Только вот тогда уже не будет никакого пути назад.

Хотя… разве сейчас он есть?