Глава 4

- Вообще-то нет, ваше великолепие. Я здесь, можно сказать, по делу. У меня для вас рекомендательное письмо от его величества Ансельма Третьего.

Он принял из моих рук свиток и хмыкнул над сломанной печатью.

- Ты читал его?

- Трудно было удержаться. Грешен, страдаю любопытством.

Я прочел его еще на середине пути от скуки и был разочарован, не найдя ничего крамольного.

Не зря молва славила Умберто как человека неглупого и выдержанного. Вместо того, чтобы вспылить, он развернул свиток и углубился в чтение.

Я ждал, разглядывая гобелены на стенах с вытканными баталиями или назидательными религиозными сюжетами. Один мне даже понравился. На нем первосвященник Андрий усекал хаотическую тварь, в которую превратилась его жена, с помощью святого слова и здоровенной пики. Мастеру определенно удалось выражение садистской радости на лице святого.

Герцог закончил чтение, откинулся в кресле и смерил меня гораздо более внимательным взглядом, чем при первом знакомстве.

- Ты – брат эрцканцлера Мартина курфюрста Эйстерского?

- К несчастью. Мы оба понять не можем, как могла случиться такая досадная глупость.

- Ансельм просит оказать тебе подобающее гостеприимство.

- Знаю. Я читал письмо.

- Он также просит оказать тебе всяческое содействие в твоих, – он сверился с письмом, словно забыл, – поисках. Каких?

- О, сущие пустяки. Ничего такого, что бы потребовало времени вашего великолепия. В последнее время я увлекся историей магии. В свитках, хранящихся в королевской библиотеке Вальденберга, я встретил упоминания, что часть рукописей по интересующему меня вопросу была выкуплена вашим почтенным предком. Так что для содействия вам достаточно дать мне доступ в фамильную библиотеку.

- Ты маг?

- Как видите.

Причин говорить “нет” у него не было. Если отношения Разенны и Рино и впрямь настолько испортились, сейчас герцог совсем не в том положении, чтобы отказывать могучему северному соседу в ерундовой, по сути, просьбе. Однако Умберто медлил, чувствуя подвох.

- “Манеры его несносны, а характер – вспыльчив, так что велите верным вам людям держаться подальше от лорда Элвина, если не хотите их лишиться”, – зачитал он.

Я усмехнулся, вспоминая последний разговор с братцем Мартином.

- Элвин, прекрати убивать моих людей.

- Знаешь, как ни смешно это произносить, но они вроде как меня вызвали. Я всего лишь защищался.

- Ага, – Мартин скептически ухмыльнулся. – А Луна сделана из зеленого сыра.

- Если вассалы твоей марионетки так носятся со своей честью, пусть отточат языки острее, чем затачивают шпаги.

- Если ты посадишь на цепь свой сарказм, им не придется этого делать. Честное слово, мне иногда хочется подарить тебе кляп.

Я пожал плечами:

- Подари.

- Ты ведь это специально? Не просто от скуки или ради развлечения?

- Не буду отрицать очевидного.

- Зачем?

- Думаю, я оказал тебе услугу. И мир определенно стал чище после похорон.

Мартин устало растер лицо руками. Иллюзия сползла, осыпалась подсохшим песком. Исчезла седина из чуть волнистых темных волос и бровей, ушли морщины с бледной кожи и тяжелые мешки под серыми глазами, похудели щеки. То же вытянутое лицо, лицо маркграфа Эйстерского – острый нос, узкий подбородок, тонкие губы привычно кривятся в недовольной гримасе, но обладателю его на двадцать лет меньше, словно Мартин глотнул мифического эликсира молодости.

Брат перевел взгляд на свои руки, вздрогнул и единым движением снова накинул личину.

- Чтоб тебя гриски, взяли, Элвин! Твой неуместный приступ идеализма обойдется мне недешево. Почему ты никак не хочешь понять, что мир не крутится вокруг твоих желаний?

- Потому что он крутится. Точнее, я, как Страж, способен заставить его крутиться. Да и ты тоже.

- Если бы, – Мартин мрачно вздохнул. – Чем больше я занимаюсь политикой, тем больше понимаю, как много вещей невозможно контролировать.

- Чем больше я занимаюсь политикой, – в тон ему ответил я. – Тем больше меня тошнит. Чувствую себя монашкой в борделе.

- Тогда уезжай. Покинь Прайден. Я так много вложил в него. Не могу смотреть, как ты все разрушаешь.

Слышать от него такое было неприятно, тем паче, что я долгое время честно старался быть полезным, преодолевая брезгливость. Заниматься политикой, если ты не властолюбив, нетерпим к чужому идиотизму, да еще и склонен к злым шуткам, тяжело, но я разделял веру брата в призвание Стражей менять мир к лучшему. Насколько я вообще способен хоть во что-то верить.

Я не знал, станет ли мир лучше только от того, что в нем будет главенствовать стабильный и сильный Прайден. Но других идей все равно не было, поэтому, когда Мартин попросил помощи, с радостью согласился.

Что же, политика из меня не вышло. Так же, как не вышло солдата, художника и примерного семьянина. Должно быть, все мои таланты относятся исключительно к области разрушения.

- Ты сам меня пригласил.

- Верно. Дурак был, правда? Надеялся увлечь. Как будто забыл, что ты до сих пор как ребенок.

Вообще-то из нас двоих младшим был как раз он. На пару месяцев, но все же.

- Очень взрослое занятие – играть в войну и созидание цивилизаций.

- Я лишаю тебя наследства. И отрекаюсь.

- Тоже вариант. Это заткнет злопыхателям глотки. Хочешь, чтобы я совсем уехал?

- Да. Уедешь?

- А что мне за это будет?

- Что ты хочешь?

- А ты как думаешь?

Вопрос действительно был глупым. Мартин раздраженно побарабанил пальцами по краю стола.

- Хорошо, хорошо. Я отдам тебе Горн Проклятых. Может, так будет лучше. Ему не место в имперской сокровищнице. Только умоляю, будь осторожнее. Эта игрушка опасна.

- Так трогательно видеть проявление братской заботы. Не волнуйся. Я пока не настолько сошел с ума, чтобы садиться в прогнившую посудину, набитую проклятыми мертвецами. Кстати, еще мне нужно рекомендательное письмо для герцога Рино, которое обеспечит доступ в фамильную библиотеку.

Брат восхищенно выругался:

- Ты, сукин сын! Ты заранее спланировал все это?

- Его величество сгустил краски. Как видите, я – сама кротость. А что до дуэлей, так вам ли не знать, как важна для мужчины возможность защитить свою честь. Или честь дамы.

- Что же, лорд Элвин Эйстер. Буду рад видеть вас гостем в моем доме, – Рино дернул шнур, вызывая слугу.

- Распорядись о комнатах для лорда Элвина и его слуг, – приказал он.

- Только для меня. Предпочитаю путешествовать налегке и в одиночестве.

Я не нанимаю слуг среди людей. Люди в большинстве своем трусливы, лживы и подлы, но это полбеды. Хуже, если повезет наткнуться на кого-то честного и умного. Потому что люди еще слабы и смертны. И живут до смешного короткий срок.

Если герцог и удивился, то виду не показал:

- Тогда пришлите к нему кого-нибудь из замковой обслуги.