Глава 2

Маска всегда скажет о нас больше, чем само лицо.

© Оскар Уайльд

Тучи на небе сгустились, нависнув темно–сизыми, хмурыми хлопьями. Вот-вот польет дождь. На городском кладбище, словно стая ворон, толпился народ. Все они с трагичными лицами-масками смотрели на меня, я чувствовала их взгляды, полные фальшивого сочувствия. Им не понять её боли, утраты, они ждут сенсации. Ради неё они притащились на кладбище в такую ужасную погоду. Лина их ненавидела, возможно, это запоздалая реакция на горе, попытка свалить вину на кого-то, вытеснить ярость от бессилия что-либо изменить. Вернуть отца. Ненадолго. На пару мгновений.

Лина ничего не замечала, это потом она будет вспоминать каждую деталь, а сейчас она, словно оцепенела, превратилась в подобие человека - внутри пустота и сожаление обо всем, что не успела сказать. Она смотрела на свежую могилу с деревянным крестом, утопающую в венках и цветах.

«Папа умер, его больше нет…».

Слез не было, глаза пекло, жгло, но ни одной слезинки, словно внутри неё все высохло.

«Папа, почему ты так рано меня оставил? Я так много хотела у тебя спросить. Я так много хотела тебе рассказать».

Они все, явно, осуждали ее за бегство, она должна оставаться на кладбище до конца и уйти самой последней. Наверное, так принято рыдать у могилы, обнимать крест и рвать на себе волосы, но это её горе, личное. Никому из них не понять и не увидеть, как много она потеряла.

«ОТЕЦ» — мысль о нем вспыхнула, уколола тупой болью. Каким беспомощным он казался эти последние недели. Лина до сих пор не могла понять, как все случилось так быстро. Еще месяц назад он, совершенно здоровый, ругался с ней из-за того, что она не хотела жить вместе с ним, совсем, по его словам, себя не щадила, пропадая целыми днями на работе или в студии. В её жизни почти не оставалось места для него — так, чашка кофе иногда по выходным и то на пару минут. Потом он уехал на неделю в Бран, а когда вернулся, стал другим человеком, словно постарел лет на десять. А теперь его нет, и Лина осталась одна с огромным количеством вопросов, на которые уже никто не даст ответы, с документами на дом матери, который отец уже продал втайне от неё и с дикой тоской на душе.

***

Вот так она здесь оказалась. В Бране. В поиске ответов и в отчаянном желании сбежать от самой себя, от угрызений совести и дикого чувства вины.

Сердито попискивал чайник. Она слышала его с улицы, умываясь ледяной водой из колодца. Щебетали птицы, и где-то лаяла собака. В животе громко урчало — кроме вчерашнего вегетарианского гамбургера она так ничего и не съела. «Пора отправляться на поиски пищи. Должны же быть в этой деревне магазины?».

Скрипнула калитка и Лина обернулась, а вот и первые гости, которых не особо хотелось видеть.

— Можно? Я ваша соседка, Ванда.

— Проходите. Добро пожаловать.

Ванда оказалась довольно милой собеседницей, невысокой, пухленькой, на вид лет тридцати.

— Вы - дочь Кристины? Сходство невероятное! С ума сойти! – она, не стесняясь, рассматривала Лину, но это не мешало, скорее даже льстило.

- Да, меня зовут Ангелина, можно просто Лина. Пойдемте в дом, я вскипятила чайник, будем чай пить, не возражаете?

— А я принесла вам пироги, у нас такой обычай знакомиться с соседями. Вы к нам надолго? – Ванда последовала за ней в дом.

— Не думаю. На пару дней. За пирожки спасибо, я ужасно голодная, еще не успела ничего купить. Думаю, супермаркета здесь точно нет.

— На окраине деревни есть магазинчик, но мы все берем друг у друга. Кто-то торгует молоком, кто-то мясом. Я вам все расскажу.

— Можно на «ты».

— Ладно, на «ты» даже приятней, – Ванда улыбнулась, и на её щеках заиграли ямочки.

Они сели за стол на кухне. Лина разлила чай в чашки и с жадностью надкусила пирожок. Все же нужно немного поесть, она уже неделю нормально не питалась. С того дня как узнала о смерти папы.

— Мммм… как вкусно! – нужно было нарушить молчание, - Спасибо - с капустой мои любимые.

— На здоровье. Рада, что тебе нравится.

— Вы знали мою мать? – спросила я, желая застать Ванду врасплох. Профессиональная уловка, работает, когда собеседник совершенно расслаблен и не ожидает подвоха. В работе мне часто помогал эффект неожиданности.

Та поперхнулась и закашлялась, на то чтобы отдышаться у гостьи ушло довольно много времени. Казалось, она пыталась обдумать, что сказать…

— Знала, конечно. Да, и тебя помню, совсем маленькой.

Лина оживилась.

— Значит, ты знаешь, как это случилось?

— Случилось что? – Ванда хотела сделать вид, что ничего не понимает, но явно насторожилась, ожидая от меня подвоха. Правильно, Лина не просто так приехала в их музейное захолустье, она хочет получить ответы, и она их получу, чего бы ей это не стоило.

— Как она умерла?

Возникла пауза. Соседка нервно кашлянула, снова оттягивая время.

— Её разорвал дикий зверь!

Настал её черед закашляться – пирог застрял поперек горла.

- Ты не знала? – виновато спросила Ванда и даже слегка побледнела.

— Отец сказал, что она сгорела при пожаре.

— Возможно, ему не хотелось тебя травмировать.

Лина болезненно поморщилась, да уж, наверное, в детстве ей бы не совсем стоило узнать такие подробности.

— А что ты знаешь про них с папой?

— Достоверно ничего не знаю, я ведь была ребенком. В основном слухи и сплетни. Твоя мама была школьной учительницей. Давала уроки рисования. Дмитрий приехал в нашу деревню осенью, он изучал архитектурные памятники. У них случился короткий роман. Потом он уехал, а твоя мама залетела. Все банально и просто. Люди болтали всякое, сама понимаешь в деревне строгие нравы. Но со временем все улеглось. Кристина погибла, и люди навыдумывали всякого. Ты знаешь, в наших краях можно такое услышать, что кровь стынет в жилах. Вот и все, ничего особенного я не знаю.

— Мне кажется, ты о чем-то недоговариваешь?

Лина внимательно посмотрела на соседку, за годы работы с людьми прекрасно могла различить, когда от меня что-то скрывали. Профессия журналистки обязывала.

— Что ж есть кое-что еще, но тебе это не понравится, – Ванда понизила голос, как будто нас кто-то еще мог услышать.

— Расскажи, я хочу знать все.

— Не хочется быть сплетницей… — она бросила взгляд в окно и заерзала на стуле.

— Но ведь это не ты придумала, а для меня важна любая подробность, – настаивала Лина.

Ванда растерянно кусала губы. Желание посплетничать взяло верх.

— Да ладно тебе, я журналистка, иногда такие гадости слышу, что ты себе и представить не можешь, – подстегнула её и уже через секунду последовала реакция.

— Хорошо, я скажу — у твоей мамы был мужчина…

— Кто? Это не мой отец, верно?

— Нет, не твой отец, этот мужчина появился, когда ты уже родилась.

— Кто он какой?

— Никто его толком и не видел, знакомый нашего Влада. Он заказал у неё картину, а потом соседи видели, как она приезжала домой на его шикарном авто. Вот и все… больше я и правда ничего не знаю. Был ли у неё с ним роман или нет, это мне тоже неизвестно. Хотя люди, конечно, уверенны, что был. ЭТИ просто так к нам в деревню не приезжают, только их посыльные, а тут на своей машине возил. Вот и все. Правда. Вот еще, когда полиция здесь все разнюхивала, никто даже не посмел рассказать им о НИХ.

Ванда перешла на шепот.

— О ком о них?

— Ну, о хозяине и его знакомом.

— Такое впечатление, что вы их боитесь…

— Нет, не то, чтобы боимся, просто странные они. Никогда не приезжают, держатся в стороне, а если и бывают здесь, то вечером, одеты во все черное, шикарные машины и вообще…

Лина засмеялась.

— У нас таких странных полный город. Вы просто людей с большими деньгами не видели. У вас даже ресторанов приличных нет. Все ясно. Значит, полиции о том типе не рассказали…

— Нет, да и надобности особой не было, ведь её не человек убил.

— Скажи, ты знаешь, где её похоронили? На местном кладбище?

Ванда вздохнула и снова осмотрелась по сторонам.

— Нет. Кто-то забрал её тело из морга. Все думают, что это твой отец. Только погребальная церемония не проходила в Бране. Может он увез тело в домой?

Лина задумалась.

— Возможно, так оно и было. Только мне он об этом сообщить забыл. Спасибо, Ванда, прости, что устроила тебе допрос. Я много узнала с твоей помощью. Теперь надо встретиться с загадочным Владом. Где его найти?

Ванда пожала плечами.

— Не знаю.

— Как не знаешь? Ну, хоть номер телефона у кого-то есть?

— Есть, наверное. Думаю, что у директора школы и шерифа. Но скорей всего не Влада, а его секретаря.

— Ну, хоть что-то.

— Ты хочешь поговорить с ним лично? – Ванда казалась очень удивленной.

— Почему бы и нет? Румыния разве не свободная страна? Люди с президентами встречаются, а я не могу встретиться с хозяином какой-то лесопилки и турбазы?

Она увидела, что на лице собеседницы неопределенное выражение, то ли страха, то ли сильного удивления и недоверия…

— Конечно, можешь. Те, кто его видел, говорят, что он такой красавчик… – Ванда постаралась перевести разговор в другое русло.

— Хм, может быть и красавчик, но это не по моей части…

— Чем займешься в свободное время?

— Я хочу к здешнему замку сходить, к озеру. Порисовать немного.

— Здесь закон есть не писанный — к озеру только днем ходить, ночью там опасно.

— Почему? — Лина искренне удивилась.

— Привидения из замка, — прошептала зловещим шепотом Ванда, а потом захохотала. — Да шучу я . Просто там пару раз нашли растерзанные трупы туристов. Власти считают, что в лесу есть шакалы.

— Ну, это похоже на правду, а то ты меня уже застращала.

— Да пошутила я, любим мы приезжих пугать, но ты не притворяйся вижу не из пугливых. Мы с мужем тоже к озеру ходили.

— И как?

— Красота неописуемая. Только пешком далеко идти. У меня велосипед есть, на машине туда не проедешь. Возьмешь, когда надо…

— Спасибо, возьму обязательно.

— Заходи в гости.

— Я пироги печь не умею.

Они засмеялись.

— Велосипед у нашей калитки оставлю.

Она ушла, а Лина тяжело вздохнула, загадок становилось все больше и ни одного ответа.

Лина раскрыла чемодан, достала потертые джинсы и легкий свитер, простенький — как раз для походов по лесу. Вначале сходит к шефу местной полиции и попросит у него номер телефона Влада, а затем к озеру. Возможно рисование немного отвлечет от мрачных мыслей и непереносимой тоски. Она быстро оделась и посмотрела на свое отражение в зеркале. После смерти отца Лина ужасно похудела, свитер болтался на ней, как на вешалке. Джинсы то и дело соскальзывали на косточки бедер. Разозлившись заправила футболку в штаны и те наконец-то перестали сползать, собрала волосы в хвост на затылке. Её огненно-рыжие космы ей не нравились. В моде всегда были блондинки, но ни один парикмахер не брался за эту шевелюру. Ей говорили, что блонд точно не получится. Она попыталась придать другой оттенок, но краска не бралась на толстые кудряшки и черт с ними. Подумала про косметику, но решила, что и так сойдет. Кому это нужно здесь?

Лина прихватила сумочку и вышла на улицу. Довольно прохладно, она слегка поежилась, вспоминая, где находился полицейский участок, бросила взгляд на машину, но все же решила пройтись пешком. В кармане сердито затрещал сотовый.

— Лин? Как дела? Как добралась? Почему не звонишь?

Саша старался быть сдержанным, но в его голосе слышались нотки нетерпения и тоски, а также обиды.

— Все хорошо, добралась без приключений, сейчас осваиваю местность и аборигенов.

— Когда собираешься на Родину?

— У меня здесь еще дел по горло. С домом надо разобраться, но чувствую, что так быстро и легко мне это не удастся, отец и в самом деле продал его.

— Кому?

— Так, одному неуловимому типу. Я его пытаюсь найти, вот сейчас вся в поисках. Ладно, Саш, мне, правда, надо бежать. Чем быстрее управлюсь, тем быстрее вернусь. Как статья продвигается?

— Да продвигается, не волнуйся, мы с Лидкой хорошо справляемся. Значит, ты там еще задержишься, — это был не вопрос, а утверждение.

— Да, но ненадолго.

— Ты что-то узнала?

— Да так, кое-что…

— Будешь копаться, я тебя знаю.

— Попытаюсь, только вряд ли мне что-то удастся, аборигены не больно разговорчивы.

— Сомневаюсь, у тебя и мертвый заговорит.

— Все, Сашка, пока, я уже пришла. Давай, я позвоню тебе.

— Угу, пока, будь осторожна со своими аборигенами.

Лина отключила сотовый и решительно открыла свежевыкрашенную дверь полицейского участка.

Довольно пусто здесь, тихо, не то что у неё в городе. Дежурный дремал у телефона, он её даже не заметил. Лина прошла к кабинету, где довольно большими буквами было написано: «ОФИЦЕР».

Ради приличия постучалась.

— Войдите, открыто.

Лина толкнула дверь и вошла в небольшое помещение, заваленное папками и бумагами, разбросанными по столу и даже по полу. Среди всего этого бардака виднелась седая голова офицера, с трудом различимая из-за груды макулатуры. Он приподнялся и посмотрел на неё из-под толстых стекол очков.

— Добрый день, пани. Чем могу быть полезен?

— Здравствуйте, мне сказали, что у вас я могу получить номер телефона господина Воронова.

Полицейский ухмыльнулся, а затем фыркнул.

— Я не справочное бюро, пани… э..

— Градская, я дочь покойной Крестины Лифшец — Ангелина Градская.

— Так вот, пани Градская, мне очень жаль, но я не раздаю номеров телефонов.

Она разозлилась, он даже не представился, просто отослал куда подальше, не особо церемонясь.

— Значит, так, офицер, как вас там! Я не намерена слушать ваши глупые отговорки. Если вы хотите, чтобы в прессе было все до мельчайших подробностей описано о вашей деревеньке, включая поведение местной власти, то продолжайте в том же духе. А я, когда вернусь в Россию, постараюсь испортить ваши туристические отношения с нашей страной и поверьте, что сделаю это с превеликим удовольствием.

Лина подошла к столу и нагло уселась на краешек, сметая на пол несколько папок.

Офицер тут же выпрямился, поправил очки и задумчиво почесал подбородок.

— Мое имя Алек Ондрошевич. Я шеф этой жандармерии. Вы напрасно обиделись.

- Мне нужен ваш неуловимый хозяин, - похоже угроза возымела действие. Вот так тебе напыщенный индюк.

- Мой отец продал господину Воронову дом. Я хочу узнать подробности этой сделки и не выйду отсюда до тех пор, пока вы не дадите мне номер телефона, по которому я могу связаться с этим вашим неуловимым спонсором.

Алек переложил стопки бумаг из стороны в сторону.

— Прямого номера у меня нет, но вы, наверняка, сможете получить его у секретаря, через которого я связываюсь с ним.

— Извольте… я вся во внимании.

Минутой позже Алек вежливо провожал меня из участка. Когда мы проходили мимо кабинки дежурного, шериф стукнул по столу кулаком, с такой силой, что молодой жандарм чуть не свалился со стула и тут же вскочил.

— Я с тобой позже разберусь, — зло зашипел шеф, это звучало довольно смешно в устах маленького полненького человечка, дежурный был выше его на добрые две головы. Но, тем не менее, тот побледнел и тут же схватился за папки, создавая видимость работы.

— Рад, что вы посетили наше тихое местечко. Берегите себя и, если что, сразу звоните. Вот моя визитка.

Лина сдержанно улыбнулась, попрощалась и направилась к дому Ванды, чтобы позаимствовать велосипед. Она на ходу набрала номер, который дал ей Ондрошевич. На том конце провода ответили почти сразу.

— Офис туристической компании «Закат», приветствует вас.

Закат? Веселее не придумаешь.

— Здравствуйте, мне нужно срочно поговорить с Владом Вороновым по сугубо личному делу.

— Минуточку, я вас переведу, — женский голос в трубке походил больше на автоответчик.

Послышалась музыка и звучала довольно долгое время. Лина успела разозлиться, прикурить еще одну сигарету, пока, наконец, ей не ответил мужской голос.

— Господин Воронов, я…

— Это не господин Воронов, я его секретарь — Стефан Дворжский. Чем могу служить пани?

— Я хочу поговорить с господином Вороновым.

— Это невозможно, я запишу ваше сообщение, и к вам вернутся.

— Ко мне вернутся? Да что это такое?! Я не президенту звоню, а всего лишь хозяину турагентства, базы или как вы там называетесь?! Если он немедленно не свяжется со мной, я раздую из этого скандал!

— Успокойтесь, пожалуйста, я чувствую по вашему акценту, что вам удобнее говорить по-русски.

— Да хоть по-испански! Я знаю достаточно языков, чтобы изъясниться на любом вам угодном.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Ангелина Градская…

— Мой шеф не встречается с журналистами, — последовал холодный ответ.

Неплохо осведомлены.

— Эй, вы там, я по личному делу, сугубо личному! И мне нужно немедленно с ним поговорить насчет дома, который он купил у моего отца на незаконных основаниях! Эта недвижимость является моей собственностью.

— Оставьте ваш номер телефона, я передам вашу просьбу.

Она была обескуражена полным отсутствием интереса. Такое впечатление, что с ней говорил робот, совершенно бесстрастный, продиктовала свой номер, её поблагодарили и повесили трубку. «Черт знает, что такое. Ванда была права — пробиться к этому напыщенному господину Воронову не так-то просто», — в бешенстве подумала Лина…

Срочно к озеру забыться и успокоиться, в конце концов, она сюда приехала не за тем, чтобы трепать себе нервы.