Глава 2.1

– Куда мы едем? Что это за заросли? – спросил шепотом отец Михаил

своего алтарника и посмотрел на их провожатого, который оглядывал скалистую

местность близко к границе. – Разве дочка Лебединского не должна была

появиться здесь еще пару часов назад?

– Ману работает на самого Олега Александровича и сопровождает нас, он

прекрасно знает эти края. В Карпатских лесах можно легко заблудиться! –

алтарник погладил короткую черную бородку, – И он единственный, кто может

провести нас через лес и горы в рабочий городок к шахтам. Здесь развилка,

которую я вижу в навигаторе, вон указатель. Мы должны молиться Создателю за

то, что послал нам такого прекрасного проводника и заодно надежного охранника.

Вы сами знаете, эти края дикие. Из-за тумана видимость плохая, думаю, скоро

выйдем к дороге и там нас подберет машина Ольги Олеговны. Кто знал, что наш

джип пробьет сразу оба колеса.

– Как он здесь оказался? У нас должен был быть свой сопровождающий,

наш, а не этот…но нашего нет!

– Кто знает. Этот, не этот. Человек самого Лебединского. Нам повезло, что

он оказался неподалеку, и как только я сообщил об аварии, пришел на помощь.

– Разве ты не говорил, что нет связи?

– Ну так я все равно отправил сообщение, значит оно дошло. А вообще в

это время все заваливает снегом, и не проберешься. Огнево отрезало от

автострады еще в первые дни снегопада, и теперь месяцев пять точно не

пробраться. Так что проводник из местных, да еще и человек самого

Лебединского — это дар Божий. Думаю, уже на окружной дороге нас ждет кортеж

Ольги Олеговны.

– Угу…конечно. А то, что это место гиблое и о нем ходят всякие слухи, ты

не знаешь? – отец Михаил осенил себя крестным знамением, – Как некстати погиб

сын Лебединского. Горнолыжный спорт, соревнования, амбиции…совсем у

молодежи ума нет. А нам отдувайся. Сидели бы сейчас у себя по домам, ужинали,

к праздникам готовились, винцо попивали и на метель на дворе церкви смотрели

только через толстые стекла окон.

– Ну, как говорят, там, где тонко там и рвется, отец Михаил. Вы совсем

недавно приход получили в свое распоряжение и за Ольгой Олеговной теперь

присматривать будете. А Лебединский и на приход пожертвует, и вас в обиде не

оставит.

– Так-то оно так…только надо ли мне это в глуши такой? Приход можно

было и в столице дать, а не отослать подальше. У меня такое впечатление, что

это не Божья миссия, а призвание сдохнуть в этих адских местах.

На круглом, бородатом лице отца Михаила с носом картошкой и чуть

приподнятой верхней губой, так, что открывались передние зубы, появилось

выражение глубокой печали.

– Ну ничего, главное, добраться до места назначения. Нас теперь

сопровождают, так что есть все шансы через пару часов встретить Лебединскую и

сопроводить в Огнево.

– Сопровождают? Да он внушает мне ужас. Похож на самого черта! Он и

это проклятое место. От него мурашки по всему телу. – очень тихо прошептал

отец Михаил, поднял повыше воротник зимнего пуховика, подбитого овечьим

мехом. Священник поправил толстыми пальцами жидкие, мокрые волосы,

прилипшие ко лбу, и посмотрел на своего алтарника, который не сводил взгляда с

проводника, возвышающегося над обрывом.

Справа от мужчины в черной одежде виднелся старый деревянный столб с

тремя указателями, привязанными цепками. Их концы свисали вниз и противно

скрипели от порывов ветра. Над макушками деревьев кружили вороны. Они

громко каркали, и звук терялся эхом вдалеке, навевая тоску и мысли о смерти.

Отец Михаил снова поморщился от холода и спрятал руки в карманы своего

пальто, продолжая вместе с алтарником рассматривать проводника.

Одет в черное пальто до колен с низким капюшоном, наброшенным на

голову. Он очень высокий, поджарый, ноги сильные, накачанные. Высокие

кожаные сапоги поблескивают от влаги и от выходящего из-за туч тусклого

солнца, которое немного рассеивает туман.

– Говорят, Ману родился в этих местах, когда здесь еще не было шахт, и

Огнево населял цыганский табор, и всем заправлял цыганский барон Алмазов, –

послышался голос алтарника.

– Вор, наркоторговец, приверженец дьявола. Тьфу! Пусть он горит в вечном

пекле! Цыгане – это рабское племя! Воры, фальшивомонетчики, конокрады!

Испокон веков их гнали отовсюду взашей. Хуже еврея может быть только цыган!

Как можно ему было доверить сопровождать нас? И вообще…как он может быть

человеком Лебединского?

– Олег Александрович, когда взял власть в свои руки и полностью отстроил

Огнево после пожара, наладил мир с цыганами. Они в обмен на нормальную

жизнь и свободу покинули эти места, а кто-то стал верным слугой Лебединского.

Ману давно не живет с табором. Ну и скажите спасибо. Благодаря ему на нас не

напали кочевые ублюдки, промышляющие разбоем в этом лесу. Черт их раздери

тварей.

– Не ругайся! Вот я и говорю, что цыгане – мерзкое отродье и все их кланы!

Откуда только взялись на севере. – отец Михаил повел плечами, вспоминая, как

на них напал отряд негодяев. Они могли их оставить в одних трусах, а то и без

трусов, обобрав до нитки. И это в лучшем случае. В худшем – кочевые вполне

могли избавиться от путников и закопать под снег. Нашли бы не скоро, а только

весной.