Лунный плен

Империя Снартари, 738 год Седьмой Эпохи.

Императора все любили. Любили заслуженно — молодой и амбициозный, он вышел победителем из трех приграничных стычек с лунными эльфами, что случились за последний год. Прекрасный в длинных белоснежно-золотых одеяниях, как бог солнца с фресок Святилища. Достойный преемник своего покойного отца.

Каждая леди, отмеченная Солнцем1, как у нас называют выходцев из древних родов, мечтала бы оказаться на моем месте. Но Феликс выбрал меня. Простую комедиантку, певичку из бродячего балаганчика. Выразил прихоть присутствовать на представлении и озолотил нашего хозяина, старого Рида, а меня взял в жены, чем еще сильнее укрепил к себе народную любовь. ...Солнце и Луна свидетели, я бы все отдала, чтобы в ту цветущую весну труппа проехала мимо столицы.

— О чем задумалась, дорогая? — благородный профиль супруга, который по правильности черт мог бы соперничать со статуями древних снарров, первых королей наших земель, повернулся ко мне.

— О том, как чудесно нынче цветут белянки, мой император, — я перевела взгляд от нетронутой перепелки с золотистым картофелем на колонны, подпирающие террасу, где мы вдвоем вкушали завтрак. Белый мрамор увивали нежные лозы с белыми цветами, похожими на россыпь маленьких звездочек.

— Снова твой деревенский говор? — чувственный рот исказила неприятная гримаса, — ты забыла название циклонии, или нарочно решила испортить мой день? Отвечай!

Аппетит, и без того покидающий меня с изрядной регулярностью, стоило Его Императорскому Величеству пожелать разделить мое общество, окончательно пропал. Я не была деревенской, но простая девушка из предместий при всем желании не могла соперничать с манерами придворных дам, сколько бы ни бились учителя. И я старалась, честно старалась весь этот год в статусе императрицы.

— Я задал вопрос.

Все слова разлетелись стаей испуганных птиц, я вжалась в резное кресло, жалея, что столик так мал, и глаза-изумруды угрожающе сверкают в столь опасной близости от моего лица.

— Нет, мой император...

— «Нет» значит забыла, — он потянулся, как большой кот, хрустнув шейными позвонками, — или задалась целью вывести меня из равновесия перед приемом долинных послов?

— Я не хотела оскорбить Вас, мой император.

В его присутствии лучше вообще ничего не говорить, это я уяснила давно. Не говорить, не вспоминать, не чувствовать. А лучше, и не дышать, но последнее невозможно, иначе лунная Богиня заберет на свои серебристые поля. Луна, уж лучше к Богине, чем оставаться и дальше во дворце.

— И зачем мне твои слова, Лидия? — изумруды потемнели, став холодными омутами, — для меня важны поступки. А ты снова меня разочаровываешь.

— Простите, мой император, — я опустила глаза в тарелку.

— Смотри на меня, когда разговариваешь со своим господином, — резал по ушам ненавистный бархатный баритон.

Пришлось встретить взгляд Феликса, спрятав ярость за маской кротости. Играть становилось все сложнее...

— Значит, так, — он выпрямился на руках, чуть ли не нависая надо мной. Пара фарфоровых чашек слетела со стола, — тебе нечего сказать в свое оправдание?

Маска крошится под напором эмоций, но их нельзя показывать, иначе отправлюсь на корм ездовым вивернам. Стало проще, когда я начала относиться к дражайшему супругу как к душевнобольному — сглаживался удар по самолюбию, но все равно было страшно.

— Милорд, — легчайшая ткань, заграждавшая вход на террасу, раздвинулась, впуская первого советника, — простите за беспокойство, — старик в белом удлиненном камзоле с золотым шитьем склонил седовласую голову, — Вы приказали сообщить, когда послы пересекут первый форпост.

— Благодарю, — император с непроницаемым лицом дал знак удалиться, — что ж, — он снова повернулся ко мне, — Лидия, — я порадовалась, что словами нельзя отравить, настолько мое имя пропиталось ядом в его устах, — придется ужесточить меры по твоему воспитанию. Сегодня же ты приступишь к верховой езде.

Он же не серьезно?

— Мой император, Вы же знаете о моем отношении к лошадям, — животный ужас сжег маску и пошатнул почву под ногами, иначе я бы никогда не осмелилась перечить Его Величеству.

— А кто говорил о лошадях? — светлая бровь, под стать пшеничным волосам, забранным в золотой обруч, насмешливо приподнялась, — леди твоего положения не подобает ездить, как простой люд. Ты будешь обучаться езде на виверне. И еще, — он наслаждался паникой, плескавшейся в моих глазах, — сегодня вечером я приду в твои покои.

Правду говорил старый Рид, что беда не приходит одна. Виверны — мерзкие твари, выведенные не без магии лунных эльфов, похожие на драконов, сильные и выносливые. На них традиционно ездили Отмеченные, и они же считались элитными юнитами в армии снарров. У Феликса есть любимец, Гнев — огромная чешуйчатая ящерица, у которой не понять, где свои собственные рогатые гребни, а где золоченый доспех. Ужаснее только мантикоры, еще один эксперимент столичных магов — с головой льва и жалом скорпиона.

И я проехалась бы даже на мантикоре, лишь бы Феликс не приходил...

1 Отмеченные Солнцем - другое название знати империи, берущее начало от расы снарров (солнечных эльфов), но именоваться Отмеченными могут и люди, входящие в родовитую семью, состоящие в родстве с эльфами.