Глава 5

Дождавшись десяти часов утра и уже практически начав собирать чемодан, Элина наконец дозвонилась до того самого центра, владелицу которого показывали в новостях. Хотелось поехать уже туда, и неважно куда, хоть на край света, девушка была к этому готова.

И приятной новостью стало то, что ближайший ретрит будет групповым и пройдет он в течение пяти дней за городом, в живописном и практически уединенном месте под названием «Сосновый Берег».

Но, судя по картинкам в Интернете, не такое это было и уединенное место. «Сосновый Берег» оказался элитным загородным клубом, там можно было не только отдохнуть, но и провести переговоры и даже сыграть свадьбу.

Имелись центральный корпус, два бассейна, закрытый и открытый, теннисный корт, ресторан и кафе, отдельные домики для проживания и даже вилла. Но все было вполне мило и с умом разбросано по территории. Все-таки комфорт для Элины имел значение, а еще эстетическая красота.

Ехать на самом деле на край света, жить в лачуге в лесу и ходить по нужде под куст никак не хотелось даже ради того, чтобы перезагрузить сознание и познать свой внутренний мир. Лучше это было делать с комфортом и в близости к цивилизации.

Узнав всю необходимую информацию и переведя деньги — кстати, не так уж и мало, но это не имело значения, — Элина продолжила сборы. Решено — значит, решено. Отдых не повредит, а ей действительно надо немного разобраться в себе и понять, куда дальше двигаться.

Но вот когда позвонил отец, Элина поморщилась. Говорить ему о своих планах не хотелось, она девочка большая, никому ничего докладывать не должна, и контролировать ее не нужно.

— Привет, папуля.

— Привет, дочь, как настроение?

— Когда ты спрашиваешь, как у меня настроение, то у меня ощущение, что ты мне скоро его испортишь.

— Нет, когда такое было?

— Было, не буду напоминать.

Действительно было, и не один раз, можно перечислять долго, но Элина не хотела этого делать.

— Что у вас с Всеволодом?

— С кем?

— Со Стравинским.

— Не знаю, о ком ты говоришь.

— Элина!

— А что у меня с ним должно быть? Вчера виделись.

— Мне уже рассказали, что ты пила водку и закусывала шпротами.

— Кто? Сева донес?

— Неважно.

— Ну, если неважно, то я взрослая девочка и могу пить любой воспламеняющийся напиток и закусывать его любым продуктом.

— Но… ты должна вести себя прилично.

— Кто бы говорил о приличии, папа, ты недавно отдыхал с девушкой, которая моложе меня, я видела ваши фото в новостных лентах, меня чуть не стошнило.

— Я взрослый, и это моя жизнь.

— Хочу тебе напомнить, что я тоже взрослая и это моя жизнь. И все, считай, что ты меня воспитывал, я приняла к сведению. Еще вопросы будут? Мне некогда.

— Что у вас с Всеволодом?

Это начинало раздражать. А что вообще у них с Всеволодом? Он зануда, Элина его зачем-то терпит, надо только разобраться — зачем?

— У нас все хорошо. Стравинский обещал разобраться с финнами, и мы рванем в отпуск на острова — греть булки и тратить его деньги.

Пришлось соврать родителю, но это было сделано в гуманных целях, чтобы не тревожить нервы тому самому родителю. Счастливое неведение — это лучший рецепт от головной боли.

— Я этому очень рад, но открою тайну: на отдыхе тебя ждет сюрприз.

Что там за сюрприз ждет Элину, ей узнать не удалось: в домофон позвонили, пришлось проститься с отцом и пойти открывать дверь.

Элина заказала пиццу, после вчерашней водки и шпрот есть хотелось смертельно, а в холодильнике, кроме обезжиренного йогурта и одного яблока, ничего не было.

Это его хозяйка сидела до водки и шпрот на диете, худела, так сказать, к лету. Но сейчас можно забить на это, вечером она отправляется за город, где начнет духовную практику очищения и самопознания.

Но пока об этом приходилось только мечтать, так как на пороге вместе с доставщиком пиццы появился Всеволод с цветами.

— У нас праздник?

— Мне не нужен праздник, чтобы дарить цветы любимой девушке.

Элина приняла букет, составленный изощренным флористом, слишком замысловатый — из орхидей и каких-то экзотических цветов. Доставщик смотрел косо, но при этом улыбнулся и подмигнул девушке — видимо, ее леопардовый халатик, едва прикрывающий задницу, его покорил.

— Спасибо, конечно, а почему ты не с финнами?

— Подождут, заехал поцеловать тебя.

Всеволод поправил запонки на рукавах, не дал Элине даже поставить цветы в вазу, прижал к себе и накрыл ее губы своими. Девушка прислушалась к ощущениям, но ничего не уловила, лишь в животе заурчало от голода.

Вот разберется она с собой и займется этим модником, надо давно его отшить, а то и так задержался рядом. Но со Стравинским было весело, он терпел все издевки рыжей избалованной девицы, делал шикарные подарки, цветы вот таскал.

— Хочу тебя безумно.

Букет упал на пол, рассыпался, Всеволод распахнул халат Элины, начал целовать шею, грудь, опустился на колени и замер.

Зазвонил телефон в кармане пиджака, но он не спешил отвечать.

— Я хочу, чтобы ты ее свела.

— Ты о чем? — Элина сделала вид, что не поняла фразы.

— О ней, когда я вижу ее, мне хочется лично содрать ее с твоей кожи.

Всеволода, как истинного педанта, раздражали некоторые мелочи, он мог на них зациклиться, и тогда весь былой настрой к чему-либо пропадал. Вот и сейчас это случилось снова, как только он видел эту татуировку, пропадал не только настрой, но и эрекция, а с этим у него никогда проблем не было.

— Нет. Когда и что сводить, а также набивать на своем теле, решаю я сама. И ответь уже на звонок, раздражает.

Девушка отошла, откинув за плечо длинные рыжие волосы, они блеснули в солнечных лучах, запахнула халат и ушла на кухню есть пиццу. Откусила большой кусок, зажмурив глаза, начала жевать.

Нет, это ее татуировка, она закрывает тот самый шрам от аппендицита, но она со значением и тайным смыслом. Небольшой шрам закрывал след от медвежьей лапы.

Стравинский не мог знать, почему именно лапа и почему именно медвежья, они познакомились позже зимнего и такого горячего романа Элины. Так что пусть катится к черту со своими просьбами и желаниями.

Всеволод ушел, что-то сказал, поцеловал девушку в макушку, Элина не расслышала, пусть говорит, что хочет, вечером ее уже не будет в городе, а вернется она совсем другим человеком.

Как же порой мы, не зная того сами, идем в руки к своей судьбе, но все равно бываем не готовы к встрече с ней.