Глава 3

Элина лениво помешивала ложкой в чашке кофе и смотрела в окно.

Начало лета в столице выдалось жарким и душным, но все, кажется, были этому рады. По улице гуляли туристы, фотографировались, разглядывали достопримечательности исторического центра. Они были шумными, яркими, даже в глазах рябило.

В прохладе кондиционеров ресторана за спиной щебетали три подружки, обсуждая скорую поездку на море, они были счастливы в предвкушении отличного отдыха. Каждый делился тем, что слышал от знакомых о тех местах, куда они поедут.

Жизнь кипела.

А вот Элину не радовало ничто и никто.

Даже сидящий напротив очень привлекательный мужчина в дорогом, нет, в бесстыдно дорогом костюме, с такими же бесстыдно дорогими часами, запонками и с брошенным небрежно портсигаром на столе. Все в нем кричало о роскоши и богатстве и вызывало восхищение, как легко он это все принимает.

Но вот рыжеволосую девушку, сидящую напротив него, это раздражало.

Мужчина хмурил красивые брови, трогал модную щетину пальцами, смотрел на свою спутницу голубыми холодными глазами и разговаривал по телефону.

Точнее, он слушал собеседника, но сам вид этого дорогого и богатого мужчины не сулил тому, кто находится по ту сторону связи, ничего хорошего. Элина была уверена на сто процентов: он уволит того, кто звонит, потому что услышанные новости надменному голубоглазому брюнету не нравились.

Трем подружкам, обсуждающим отдых, не мешало пожирать взглядом этого импозантного красавца, сошедшего с обложки глянца, где пишут о богачах, их состоянии и количестве квартир и яхт.

Элина видела это в отражении зеркала, и ее это никак не трогало.

Последнее время, а уж если сказать точно, то вот уже пятый месяц, ее не трогало и не вызывало эмоций ничего.

— Элина, солнышко, что опять не так?

Девушка медленно повернулась, оторвала свой взгляд от созерцания толпы туристов на улице и обратила свое внимание на мужчину.

Да, Стравинский был красив как бог — что есть, то есть.

При этом умен, хорошо сложен, везде, где надо, у него было подкачано и скульптурировано. Костюм сидел как влитой, сшитый, кстати, в Англии на заказ, по его размерам и лекалам, Всеволод специально летает туда раз в три месяца за новыми шмотками.

Волосок к волоску, блеск бриллиантовых запонок, маникюр, была даже эпиляция в интимных местах. Он словно был инородным телом в окружении простых смертных. Всеволод всем своим видом делал одолжение обществу и прощал его за то, что оно находится по чистой случайности рядом с ним.

Элина даже думала, если бы он мог, он трахал бы себя сам.

— Так в чем дело, солнышко?

«Солнышко» подавило в себе импульсивное желание плеснуть в лицо Всеволода остатки остывшего кофе. Оно возникло импульсивно, а психолог говорит, что первые вспышки необходимо гасить сразу, любым способом отвлекаясь на детали.

— Слушай, тебе не жарко?

— Ты о чем? — Стравинский не понял вопроса. Элина умела выбить его из колеи.

— В костюме в такую жару. Тебе не жарко?

Девушка покрутила пальцами чашку с кофе и отодвинула ее от греха подальше. Хотя вышла бы красивая сцена, все были бы в шоке, а потом аплодировали.

— Нет, я не хожу по улицам, там, где я нахожусь, везде кондиционеры. Но твой недовольный взгляд говорит не о том, что ты волнуешься о моем состоянии. Элина, что не так?

Да, что не так?

Элина Эдуардовна, что в вашей жизни постоянно не так?

Неужели ваша богатая и сытая жизнь вам надоела и сидит в печенках и вам хочется чего-то нового и непривычно-необычного, не такого роскошного мужичка и не такого обеда в центре Москвы?

Всеволод бросил взгляд на свой телефон, пришло сообщение, он прочел его, но не ответил, положил на стол экраном вниз. Эта его особенность Элину тоже раздражала, вечно были какие-то тайны.

Вот она ничего не скрывала, ее телефон всегда лежал на видном месте, экраном вверх. И плевать она хотела, что ей сможет кто-то что-то предъявить за какие-то сообщения.

— Так что не так, солнышко? — Всеволод накрыл пальцы девушки ладонью.

— Сколько раз я тебя просила, — Элина придвинулась и заглянула в глаза красавцу, — не надо называть меня «солнышко», я этого терпеть не могу.

Вышло громко, подружки за соседним столом обернулись, Элина так и представила в их глазах сочувствие. Мол, ну что за стерва и сука досталась этому Аполлону?

— Я любя, милая.

Милая?

Ну, это еще куда ни шло.

— Я понимаю твою нервозность последнее время, но я обещаю, дай мне пару дней, я дожму финнов, и мы уедем на море, нет, лучше на океан. Только ты и я, бунгало, фрукты, вино, прозрачная вода и яркие рыбки.

«Только ты и я» пугало.

Элина не хотела на море или океан, а уж тем более в бунгало со Всеволодом. Хотелось шпрот на черный хлеб, апельсинового сока из пакета и запотевшей бутылки водки из морозильной камеры.

И к чему все это, рыжая красавица не понимала.

Она точно не беременна.

— Слушай, а у них в меню есть шпроты?

Девушка освободила свою руку, начала листать меню, где была какая-то иностранная дичь и ничего из человеческой еды.

— Шпроты? Какие шпроты?

— Сева, ты никогда не ел шпрот?

— Можно подумать, ты их ела.

— Да.

Стравинский уже думал, что перестал удивляться этой молодой женщине, но нет, это продолжалось.

— Ах да, я забыла, ты же родился с золотой погремушкой в жопе. Извини, вопрос закрыт. Что за ресторан? Официант, можно попросить вас подойти?

На телефон Стравинского вновь пришло сообщение, на красивом лице отразилось недовольство.

— И ответь уже там всем, кому надо ответить, бесишь меня. О, наконец вы пришли. У вас есть шпроты?

— Что, простите?

— Ш-п-р-о-т-ы, что непонятного в этом слове? И черный хлеб?

Официант посмотрел на Элину как на полоумную, бросив взгляд на ее спутника, поджал губы и кивнул:

— Да, конечно, через пару минут все будет. Какой фирмы шпроты предпочитаете?

Перед ним сидели постоянные клиенты, а один из них — это был мужчина — являлся шурином владельца ресторана. Им просить можно было все что угодно, хоть шпроты, хоть кильку, хоть бычки в томате.

— Самой лучшей фирмы.

— Желаете что-то еще под шпроты?

— Водки, только холодной.

— Элина?

— Мне можно, я не на работе, а ты, Стравинский, давай вали к финнам, оставь меня одну, мне надо подумать.

— Но два часа дня, какая водка?

— Да, кстати, какая у вас водка? — Девушка вновь обратилась к официанту.

— Самая лучшая.

— Несите.

Элина не помнила, какую они пили зимой после ее аппендицита на тесной кухне Медведева, но она была самой вкусной, на этикетке, кстати, был нарисован медведь. А еще она пилась как вода, поцелуи Тимофея были крепче, вот от чего сносило голову.

Соседки захихикали, а вот Стравинский был недоволен. Предложение руки и сердца было согласовано с отцом Элины, тот был только «за», а вот сама потенциальная невеста и жена, как рыба, вырывалась из рук.

Сейчас она хочет шпрот и водки, а завтра что?

Но лучше бы Всеволод об этом не думал, а сосредоточился на финнах. Завтра его ждал сюрприз.