Глава 1

Ксирент Байнарит Дейндрасс из клана огненных драконов Амиар, что означало «Победоносный Защитник Неба, Даритель жизни». Такое имя носил её будущий муж, даже не подозревающий об их возможной свадьбе. «Будущей», — в тысячный раз поправила она. Их разделяли разные положения, казалось, само сложное имя подчеркивало зияющую пропасть между дочерью шерифа и наследником престола. Конечно, Фламии было бы глупо надеяться, что богиня любви Амарстус, — дочь владыки огня и Вселенной Япаля — прознав её беду, смилуется и пронзит сердце принца жаром любви к ней, непримечательной огненной саламандре. Но Фламия не была наивной глупышкой, она привыкла во всём полагаться на себя и чётко планировать дальнейшие действия. Последующие шесть лет её жизни были расписаны ещё в ту злополучную ночь. Упрямо смаргивая выступавшие слезы, она дрожащей рукой облекала в буквы и цифры мысли, непослушным роем носившиеся в голове.

Планы, хоть и подверглись радикальным изменениям, но по-прежнему включали успешное окончание школы и поступление в Академию Стихиалей Баласар, названную в честь первого дракона, подчинившего себе водную стихию. Поменялся факультет, ведь раньше она мечтала исследовать силу и проводить эксперименты, а теперь оставался единственный путь к дворцу, лежащий через искусство боевых стихий.

Испокон веков ему обучались члены королевской семьи. Стоит ли говорить, что учёба с монаршей особой сделала это направление желанным для отпрысков аристократов, мечтавших выслужиться и заработать очередной титул и богатое поместье, а для немногочисленных дочерей знати — шансом завладеть сердцем принца. Этот факт, как и крайне затруднительная возможность поступления для недраконов, были очевидны. Фламия понимала, что, учась с Ксирентом на одном факультете, сражаясь с ним на передовой, принимая награды за службу у его отца, она сможет не только мельком видеть навязанного судьбой мужа, но и получить дворянский титул в случае успехов в бою. Важность этих успехов не подлежала сомнению.

Перед самым рассветом забывшись сном, она с новым днём начала осуществлять задуманное, не жалея сил на тренировки. Отдельным пунктом в её подготовке было изучение родословной императора, дворцового этикета и моды, сведения о которых она получала из газет и журналов для девиц, скрепя сердце платя за них своей школьной стипендией. Тренировкам подверглось и тело, потому что стройная от природы Фламия не была особо спортивной и выносливой, а экзамены по поступлению включали и оценку физических способностей. Пока однокурсницы выбирали платье на выпускной бал, хвастались обручальными кольцами, Фламия и в дождь, и в снег, и в жару продолжала тренировать тело и силу. Вскоре поняв, что бессонные ночи и временами пропадающий аппетит нисколько не добавили ей красоты, она с удвоенным рвением принялась изучать косметические заклинания, которые раньше считала чепухой для взбалмошных девиц. Выпускной вечер Фламия провела в компании книг для подготовки к поступлению, чувствуя тоску по беззаботным будням.

Однако ни блестящие результаты экзаменов, ни прекрасные показатели в физической подготовке не смогли убедить водного дракона из приёмной комиссии. Седой наставник с холодными, голубыми, присущими всем представителям этой расы, глазами всем своим видом говорил о недоверии и нежелании принимать саламандру на древнейший факультет. Тогда в ход пошли запрещённые приёмы — заклятья, которые изучались на третьем курсе, но были выбраны по принципу «впечатлить», а потому кровью и потом отработаны. Помогли в их разучивании, как ни странно, «любимые однокурсницы», вечно мешающие её подготовке, поэтому она нашла в книгах изящный способ по устранению шума — ментальная магия. Заклятия не хотели поддаваться, но упорство и раздражение, вызванное избалованными девицами, пересилило, и всякий раз, завидев Фламию, однокурсницам хотелось пойти в другое место.

— Для саламандры, — поражённо проговорил экзаменатор, пристально рассматривая её, — впечатляет. Но почему именно факультет боевых стихий? Почему не научные исследования?

Фламия с трудом сдержала горький смешок. Знал бы мастер, что у неё не было выбора. Что она уже больше года, как одержимая, пытается прыгнуть выше головы. Смог бы он понять такое невиданное рвение?

— Я привыкла бороться, — честно ответила она. — Боюсь, в исследованиях слишком мало риска.

Вместо очередной насмешки она получила ставший привычным взгляд, красноречивей любых слов, говоривший: «сумасшедшая», и место на факультете. Мастер ещё долго рассказывал обо всём необходимом для учебы, вручил ей список книг, а она всё никак не могла поверить, что сделала это. Приблизилась к своей мечте.

И если поступление было запланировано, то расходы на покупку формы и книг стали непредвиденными из-за родных, отказавшихся содержать самонадеянную дочь. Фламия не держала на них зла, хоть и чувствовала обиду, но понимала, что изменением в поведении пугала близких. Родители не хотели подвергать её опасности, которую сулила учёба на факультете боевых стихий. Она неизменно отвечала давно подготовленными фразами «о мечте». Знала бы матушка, о чём именно грезила её непутевая дочь, приказала бы кнутом высечь всю неразбериху из её буйной головушки. Вот только матери в Аргираме, столице драконьей империи, не было, а список необходимых вещей был и щекотал нервы своей стоимостью. Стипендии директора — прощального подарка школы — хватило на маленькую комнатушку до начала занятий и часть книг. Даже после нескольких покупок список уменьшился незначительно. Поэтому Фламия пошла искать работу там, где огненная саламандра точно могла пригодиться — в пожарное депо. Лицо руководства пожарной части ещё долго вспоминалось ей с громким смехом.

— Пришли жалобу подать? — в третий раз переспросил могучий воин из древних легенд с лихо закрученными посеребрёнными временем усами, не в силах принять её желания поступить на «опасную, созданную для особых мастеров, службу».

— Не жалобу, а заявление о поступлении в часть, — снова поправила Фламия.

— У нас хватает кухарок и прачек. Новые не требуются, — пробасил начальник части, взглядом указывая на выход.

— Я по объявлению из газеты о наборе мастеров по тушению пожаров, — решительно пояснила она, голосом выделив последние слова и, прежде чем выслушать очередную лекцию о неженской работе, проговорила: «Я огненная саламандра».

Пожарных дел мастер присвистнул. Огненные саламандры, занимающие пусть небольшую, но руководящую должность, редко делились даром и поступали на службу. Кроме того, многие из них не смогли бы прожить в столице, поэтому если и поступали в мастеров пожарных, то недалеко от дома. Хрупким женщинам, естественно, тушение пожаров нельзя было доверить, даже если огонь сам потухал, стоило этим нежным созданиям войти в пламя.

— Не положено, — после секундного замешательства сказал как отрезал начальник. — Выход...

— Я могу вызывать пять фамильяров, — закрыв глаза на этикет, перебила Фламия. — Все они, как и я, очутившись или прикоснувшись к огню, забирают его силу и заставляют гаснуть. Скорость такого тушения превышает противопожарные заклинания. Хотите, докажу?

И, не дожидаясь ответа, попутно заглушив голос разума, Фламия мановением руки подожгла цветок, стоящий на краю, и быстро прикоснулась к нему. Пламя мгновенно погасло.

Глаза начальника пожарной части налились кровью. Послышался скрип зубов.

— Нарушение техники безопасности, уничтожение собственности руководства, — тяжело дыша от гнева и чуть не брызжа слюной, перечислял.

— Скорее покушение или вред, чем уничтожение, — поправила Фламия и поспешила объяснить. — Цветок же не пострадал.

Собеседник ещё несколько мгновений смотрел на неё раздраженным взглядом, рухнул в кресло и расхохотался. Фламия даже не поверила своим глазам, приготовившись стирать память привередливому начальнику в ожидании наказания, но точно не добродушного хохота, больше похожего на смех мальчишки, а не крепкого мужчины.

— Вот это рвение, давненько такого не видел, — прокомментировал он свою непредсказуемую реакцию, подкручивая ус. — И всё-таки чем тебе не угодила служба жрицей в храме Япаля? Там намного безопаснее.

— И запирают на несколько лет, — мрачно объяснила Фламия. — А я только в Академию поступила, — увидев недовольство её юным возрастом, поспешила заверить: «но у меня высшие оценки, хорошие рекомендации и физическая подготовка».

Начальник пожарной службы без особого энтузиазма полистал протянутые ему документы, окинул взглядом «подающую надежды ученицу» и нехотя поставил драконью подпись. Та вспыхнула на пергаменте, и Фламия почувствовала появившуюся в энергии привязку. Пожарных дел мастер принялся объяснять ей обязанности, о которых она прочитала ещё в объявлении.

— Выходишь завтра, тебе покажут, где что находится, — добавил он в конце. — Датинт получил травмы и восстанавливается, заменишь его, пока не очухается. И никому об этом не говори. Вам, женщинам, тушить пожары не положено.

«Положено только любовные разжигать, и то аккуратно», — передразнила Фламия мысленно.

— Вы хотите... чтобы я использовала маскирующие заклятье и претворялась мужчиной? — переспросила она.

— Да, здесь ты для всех Фламий. Смотри, не проколись, — пригрозил тот, и Фламия поёжилась от серьёзного тона.

Выдав ещё с десяток советов, начальник пожарной части позвал служанку Квивни, которая обходными коридорами вывела девушку на задний двор. Пройдя немного по улице, Фламия позволила себе радостно воскликнуть. Всё сложилось наилучшим образом: официально она никогда не работала в «неженском деле», платили пожарным щедро, а риск для неё, «с огнем вместо крови в груди», как пел известный менестрель, сводился к нулю.

Следующим ранним утром она стояла напротив пожарных, выстроенных в шеренгу, чувствуя на себе изучающие взгляды.

— Слишком тощий, — посетовал Харох, старший пожарных дел мастер, командовавший другими. — И до огня не доберешься, ветром сдует.

В комнате, предназначенной для тренировок, раздался низкий грубоватый смех. Десять пар насмешливых или недовольных взглядов вперились в Фламию.

— С такими руками платья шить, а не пожары тушить, — вторил незнакомый коренастый пожарный, и Фламия нервно сглотнула.

«Они догадались», — встревожилась она, ожидая, что её вот-вот с позором выгонят из части. Однако те продолжали обращаться к ней, как к мужчине. Глубоко вздохнув, она сжала кулаки.

— Огненным саламандрам не нужны ручищи или мускулы, — понизив голос, сказала Фламия, втайне опасаясь, что звучит слишком неестественно. — Я отлично управляюсь с огнем. В городке, откуда я родом, меня называли «Фламий - повелитель пожаров».

— Болтать все мастера, — осадил её Харох, заглушая недовольные выкрики и присматриваясь к новичку, — а ты докажи.

— Легко, — с мальчишеской бравадой, какую часто подмечала у саламандр в своей провинции, ответила Фламия.

Она выкладывалась на полную, проходя полосу препятствий. Путь преграждали вращающиеся литые колеса и шестерни, деревянные перекладины, по которым нужно было проворно забраться на самый верх и столь же быстро спуститься. Чинно покачивались и летали рычаги, ускользая из вспотевших ладоней, там и тут вспыхивали юркие огоньки. Фламия вытягивала руки и ноги, игнорируя шланги с водой и касаясь кожей языков пламени, что сразу же гасли. Сгруппировавшись, прыгала в окна возведенных здесь же домов, щурила глаза от дымового морока и, едва различая в трещании дерева плач, бежала на звук, попутно забирая у огня силу. Фамильяры, спешащие за ней следом, радостно урчали, ныряя в искры.

Пожарных дел мастера следили за каждым её шагом и движением. Коренастый, шутивший про её руки, засмеялся, когда она чуть было не упала, но Харох велел ему замолчать. Потушив последний огонь, Фламия взволнованно посмотрела на безмолвную команду. Харох приказал всем приступить к тренировке.

— На сегодня достаточно, — произнес он через пару часов, осчастливив уставшую Фламию. — Проверьте снаряжение. Отличная работа, Фламий.

Она устало улыбнулась, не чувствуя рук и ног. В помещении царили кисловатый запах пота, вонючих носков и духота. Раньше Фламия наверняка бы скривилась, но сейчас она искренне радовалась похвале. Пожарные, расходившиеся выполнять поручения подгонявшего их Хароха, дружески хлопали её по плечу. Фламия почувствовала, что стала частью их команды.