2 день съёмок. День

— Тот, кто путает картинку на экране с реальностью, болен. — Мужчина повернулся ко мне. — А здесь не больница, здесь всего лишь снимают развлекательные фильмы и никого не заставляют их смотреть. Вряд ли студия вербует актрис на улицах. Думаю, девушки сами хотят сниматься, и, кажется, даже получают от этого удовольствие.

Мы повернулись к съёмочной площадке, Олика снова опустилась на колени, готовясь к продолжению съёмки, но всё ещё улыбалась.

Честно говоря, я знала, что он прав, пусть никогда и не понимала этого. Олике явно нравилось. И сам процесс, и то, как парни обеспокоено спрашивали, не переиграли ли они. Но это всё останется за кадром, и обыватель увидит лишь то, что мы ему покажем.

— Может быть, — нехотя призналась я. — Но сути это не меняет.

— Если у вас такие незыблемые принципы, то что вы здесь делаете?

Я едва не ответила «Работаю». Вырисовывалась не очень приятная картина. Осуждать — осуждаю, но зарплату получать не забываю.

— А вы? — Я повернулась к мужчине. Как известно, лучшая защита — это нападение.

— Помогаю старому другу. — Он улыбнулся, и лучики морщинок разбежались от тёмных глаз. Его взгляд опустился на грудь. Вернее на карточку пропуска. — А в данный момент ищу Таисию Липпе.

— Тишина на площадке, — скомандовал Илья, следом щёлкнула хлопушка. — Мотор!

Леон толкнул Олику на лежащий на полу матрас. Девушка попыталась отползти, но Ник заступил ей дорогу, дёрнул за руку, заставив распластаться. Парни засмеялись.

— Пожалуйста, — дрожащим голосом попросила актриса. — Не надо!

— Зачем? — шёпотом уточнила я, и мой голос тоже предательски дрогнул.

— Алла вам всё расскажет. — Мужчина снова улыбнулся, и я заметила на щеке ямочку.

На съёмочной площадке Ник поставил ногу девушке на спину, а Тим опустился на матрас позади актрисы, развёл ягодицы. Олика заплакала, когда член сантиметр за сантиметром стал входить внутрь. Тим застонал, закрывая глаза от удовольствия.

— Идёмте. — Мужчина приоткрыл для меня дверь. И стоял так целую минуту, пока я закрывала термос с кофе, вытирала руки о полотенце… Тянула резину в общем-то. И, кажется, незнакомец тоже это понимал и не торопил меня, ни пока я откатывала тележку в угол, ни пока поднималась вслед за ним по лестнице.

Худшее что может случиться — это увольнение. Значит, к вечеру снова буду искать работу. Вроде в Сити-центр требовалась официантка? Не смертельно. И не впервой. Матери можно вообще не говорить. Чего я так нервничаю? Когда я успела привязаться к виду стоящих членов и аккомпанементу чувственных стонов?

Алла сидела за своим столом и при нашем появлении подняла голову. Я разглядела тёмные круги у неё под глазами, жёсткую складку у рта, и задалась вопросом — а сколько спала сегодня продюсер и спала ли вообще?

— Что с Лолой? — спросила она, когда мой сопровождающий закрыл дверь

— А что с ней? — вопросом на вопрос ответила я, и тут же смутилась. Не время строить дурочку. — Ездила к ней вчера. Дома никого не оказалось

Алла потёрла переносицу и вопросительно посмотрела на мужчину, что стоял, привалившись плечом к стене рядом с одним из фотопортретов женщины.

— Надо её найти, — сказал тот.

Или отдал распоряжение?

— Надо, — согласилась Алла.

— Можно мне идти? — на пробу спросила я, но ответа не получила. Алла и незнакомый мужчина продолжали играть в гляделки, а мне почему-то было это неприятно.

— Если она укатила в секс-тур с одним из поклонников и кинула вас с контрактом… — в голосе мужчины появились угрожающие нотки

— Ей как раз накануне прислали розы, — вставила я. Встретилась взглядом с незнакомцем и посоветовала себе молчать. Странно, там, в студии он казался обычным мужчиной, случайно забредшим не туда, а здесь… Его глаза стали колючими и холодными.

— А если не укатила? — спросила Алла. — Её пропажу рано или поздно заметят. И с нас первых спросят, в особенности, почему не подали заявление о пропаже человека?

— Так подайте, — снова влезла я, действительно не понимая в чём проблема.

— Кстати, о заявлениях, — вспомнила вдруг Алла Сергеевна. — У меня до сих пор нет твоего. — Она выложила на стол два листа бумаги: один чистый, а другой уже исписанный мелким убористым почерком Миры. — Чего смотришь, как побитая собака? Пиши. Это обычная практика при смене руководства. Никого так сходу увольнять не собираются, и даже те, кто вызовет у генерального сомнения, получат испытательный срок, так что пиши, Тая.

Я со вздохом села к столу и стала старательно выводить на листочке: «Прошу уволить…», отметив, что заявление надлежит писать на имя Максима Павловича Кречетова. Я взглянула на всё ещё стоявшего у стены мужчину. Что меня в нём так настораживало? Ведь если он и есть генеральный, который так хотел работать, что превозмог даже туманы Цюриха… Вот именно, каким бы трудоголиком он не был, а вряд ли пошёл бы в съёмочный павильон, чтобы разыскать девочку на побегушках, чтобы продюсер задала ей пару вопросов о вчерашнем визите. Уж скорее наоборот, сидел бы здесь, а Алла носилась по студии.

— Девочка права, — заявил вдруг мужчина. — Заявление надо подать в любом случае.