Глава 2

Элориэль

Дни в Эридии сливались в единую, безрадостную полосу. Небо, проглатывая последние лучи угасающего солнца, окрасилось в грязно-багровые тона, словно мир истекал кровью из открытой раны. Я стоял на краю обрыва, наблюдая, как тени удлиняются и поглощают остатки света. Воздух, как всегда, был густым и тяжелым, с привкусом пепла и окисленного металла-привычный вкус упадка. Мои мысли блуждали по замкнутому кругу: распадающиеся заклинания, руины городов, чьи имена уже стерлись из памяти, и тихий, непрекращающийся гул умирающей магии. Она уходила, как вода в песок, и с каждым днем я чувствовал это все острее-сквозь собственную иссохшую силу, сквозь трещины в земле и в самой реальности. Внезапно ледяная игла чужеродной энергии вонзилась мне в сознание, вырвав из мрачного транса.

Я чувствовал всплеск задолго до того, как увидел его источник. Резкий, как удар хлыста, визг чужеродной магии разорвал унылую гармонию упадка. Это было похоже на чистую ноту, спетую в гниющем склепе. Невыносимо ярко. Невыносимо чуждо. Мой внутренний компас, всегда настроенный на искажения магического поля Эридии, указал направление. К Трясинным полям. Ирония судьбы. Место, где мир особенно старательно расползается по швам, породило нечто новое.

Путь через Трясинные поля был привычным маршрутом патрулирования, но сегодня каждый шаг давался с трудом. Воздух, насыщенный гниением, вибрировал от недавнего выброса энергии, словно после грома. Моя собственная магия, обычно инертная и подчиняющаяся лишь воле, сейчас клокотала и металась, реагируя на эхо того всплеска. Это было похоже на фантомную боль в ампутированной конечности-воспоминание о силе, которой больше не существовало. Я шел, почти не глядя под ноги-тело помнило каждый безопасный камень, каждый островок твердой почвы в этом море гниющей плоти мира. Мысль отвернуться и уйти, оставив этот аномальный всплеск на произвол судьбы, была не трусостью, а холодной, расчетливой логикой выживания. Вмешиваться-значило нарушить хрупкое равновесие распада, привлечь внимание того, что пряталось в глубине трясин. Но та самая искра, что когда-то заставила меня дать Клятву-не людям, не богам, а самому камню и ветру Эридии,-тлела даже под пеплом столетий. Она и вела меня сейчас вперед, сквозь чахлый лес, к эпицентру бури, которая могла оказаться как последней надеждой, так и новым проклятием.

Я двинулся бесшумной тенью, привыкший к тому, что камни крошатся под ногами, а деревья шелестят высохшей листвой, словно костями. Этот мир медленно умирал, и я был его свидетелем. Хранителем руин. И увидел ее.

Она стояла на поляне, голая, с развевающимися на лиловом ветру медными волосами. Ее кожа, не тронутая чахлой серостью Эридии, казалась ослепительно белой, почти сияющей. Она была живым воплощением того всплеска. Не видела, что земля под ногами живая и жаждет плоти. Я наблюдал, как она в ужасе отскакивает от внезапно разверзшейся трясины. В ее движениях была грация дикого зверька, но не было никакого смысла. Никакой магической защиты. Она просто смотрела по сторонам, ища спасения, которого здесь не могло быть.

Часть меня, та, что давно смирилась с неизбежным, советовала просто развернуться и уйти. Еще одна смерть в мире, полном смертей. Что изменится? Но другая часть-та, что когда-то давала клятву хранить то, что осталось-сжалась в комок. Этот всплеск… эта чистота… Ангел Истока, неужели это то, о чем говорили пророчества? Она сделала неверный шаг, и ее нога по щиколотку ушла в черную жижу. Раздался тихий, полный отчаяния вскрик. Мыслей больше не было. Было действие. Я сорвался с места. Трясина уже тянула ее вниз, с жадным чавканьем обнимая ее голень.

-Не двигайся!-крикнул я, и мой голос прозвучал хрипло от долгого неиспользования.

Ее глаза, широкие и зеленые, как молодая листва, которую я не видел веками, уставились на меня в животном ужасе. Она замерла.

Я нашел твердый участок, послал немного магии-жалкую искру того, что когда-то было могучей силой-чтобы на мгновение укрепить грунт перед ней. Хватило на то, чтобы сделать два шага. Я схватил ее за руку. Ее кожа обожгла меня своим теплом. Она легкая. Я рывком выдернул ее из трясины, которая с негодующим хлюпаньем отпустила свою добычу. Она врезалась в меня, вся дрожащая, испачканная черной грязью. Ее тело прижалось к моему, и я почувствовал это снова-тот самый визг чистой магии, но теперь приглушенный, смешанный с ее страхом и теплом ее кожи. Моя собственная, иссохшая магия, отозвалась на ее прикосновение глухим, болезненным стуком, словно ожившим нервом под мертвой плотью. Она пыталась что-то сказать, захлебываясь, ее пальцы впились в мою одежду.

-Молчи,-отрезал я, сбрасывая с плеч свой плащ и закутывая ее с головой.-Двигаться нельзя. Только я.

Завернув ее в кокон, я подхватил ее на руки. Она не сопротивлялась, просто прижалась ко мне, вся напряженная, и тихо плакала. Ее дыхание было горячим у меня на шее.

Я понес ее прочь от этого гиблого места, чувствуя, как сквозь ткань плаща жжет меня ее тело. Это притяжение было тревожным. Неизбежным. Кто ты, дитя иного мира? Предвестник конца или того, что будет после? Впереди, на уступе скалы, темнели руины моего убежища-последнее место, что я мог назвать домом. Туда. Пока что-туда.