Глава 2. Ева/ИльХан

Ева

Месяц спустя

— Быстро-быстро, выходим! — манерно хлопая в ладоши, подгоняет всех Георгий, наш стилист для предстоящего конкурса. — Вы все деревянные! Ну кто так ходит? Кто, я вас спрашиваю? — возмущался он, а мы же продолжили идти, образовывая характерный рисунок. — Это генеральная репетиция! Завтра уже конкурс! О чём вы только думаете?! Нет… нет, из вас не выйдет лебедей, так гусынями и останетесь в своей нищей дыре! — он себя вёл так, будто готовил нас не меньше чем на «Мисс Россия».

— Слушай, он меня достал, столичный клоун. И кто его только пригласил? — шепнула Лена, мы с ней из одного потока. А вот кто пригласил, я догадываюсь

— А я вообще боюсь мужиков в обтягивающих брюках и на шпильках, — хихикнула я, прикрыв рот.

— Вот-вот, — подтвердила Лена.

— Кому там смешно?! — куратор повернулся в нашу с ней сторону, и я сразу замолчала — не хватало только, чтобы меня при всех вывели на середину и отчитали, здесь есть кому позлорадствовать. — Остановились, — гаркнул он, — все, и смотрите на меня, я в сотый раз показываю, как надо ходить! — положил руки на свою талию, как ни странно, она у него была, и от начала сцены начал своё дефиле.

— Он ходит на шпильках лучше меня, — подметила Лена.

— Да уж… — хмыкнула я.

— Бёдрами не виляем, девяностые давно позади, сейчас модели не виляют бёдрами, это пошло! Вот так надо ходить, вот так!

— Не обессудь, но я чувствую, что корона будет моей, — сказала Лена как бы между прочим.

Мне стало обидно. Это что же, она во мне не видит соперницу?

— Звучит самоуверенно, — повернула к ней лицо, напрочь забыв о кураторе и его дефиле.

— Представь себе, да. Среди всех я самая красивая, и корона будет моя.

— Ну это мы ещё посмотрим, — сказала я ей свысока и в этот момент мысленно поблагодарила отца — иногда приятно всё-таки пользоваться его связями.

ИльХан

К особняку Щеглова я подъехал уже ближе к полуночи. Вышел из своей машины, а мои парни высыпались из салона своего автомобиля вслед за мной.

— Двое со мной, остальные ждите здесь, — отдал приказ. К нам вышла охрана.

— Передай своему хозяину, — начал я первым, — что пришёл Бахрами ИльХан.

— Хозяин в такое время отдыхает, — был мне ответ, и я улыбнулся холодной улыбкой. Осталось только сказать «фас», и мои люди порвут Щегловских, но делать этого не стал.

— Передай ему, кто пришёл, и добавь ещё: «Привет из девяностых!». Иди, я не привык долго ждать, утомляет, — сказал, глядя на молодого охранника, который общался со мной. Он пару секунд взвешивал мною сказанные слова, после развернулся и направился в дом оповещать своего хозяина. Через пять минут парень вернулся и, открыв настежь калитку, произнёс:

— Проходите, Леонид Николаевич ожидает Вас в кабинете.

— Ну вот, а ты говоришь «отдыхает». Хм… боюсь, ему теперь долго не до сна будет, — сказал, улыбнувшись, и меня повели к кабинету. Своих людей я оставил во дворе. Как только перешагнул порог кабинета, сразу обратил внимание на раскиданные документы. Лениво рассматривая изысканное убранство под следящим пристальным взглядом Щеглова, похвалил:

— У тебя есть вкус.

Затем перевёл своё внимание на него, а он как будто привидение увидел, ведь я точная копия своего отца.

— Не может… бы…ть, — заплетающимся языком произнёс он, может, и правда подумал, что я приведение. Мой взгляд упал на стол и початую бутылку коньяка на нём. А потом Щеглов собрал последние мозги в кучу и выдал: — Ты сын Висама?

— Помнишь значит, да, я сын Висама.

— Так это я из-за тебя в такой жопе? — зло посмотрел он на меня.

— Могу только поаплодировать твоей смекалистости, — ответил с сарказмом я, расхаживая по кабинету и рассматривая коллекционные фигурки викингов. Полная неожиданность…

— Какого хрена тебе надо? Мстишь за отца?

— У моего отца было слабое здоровье, — рассматривая одну из фигурок, я взял её в руки, — и когда мы лишились семейного бизнеса, он не выдержал… умер ровно через полгода.

— Я тут ни при чём! Васим вообще сам подписал все документы… сам! — повысил голос Щеглов.

— Ты нагло его обманул вместе со своим адвокатишкой, а ныне юристом. Кстати, его сегодня арестовали и обвиняют в гос хищениях, ну там… с конфискацией, конечно, — положив одну фигурку, взял другую.

— Какого хрена ты творишь… беспредел?! — уже заорал он на меня.

Я развернулся к нему лицом, сжимая в кулаке резиновую фигурку викинга, и, хмыкнув, сказал:

— Странно слышать это от человека, который сам является таковым.

Щеглов взял дрожащими руками бутылку, звякнул горлышком о стакан и, наливая, пролил несколько капель на стол.

— Мда… видать, уж очень плохи твои дела, раз ты пьёшь в одиночестве, — протянул я, но он, не обращая внимания на мои слова, одним большим глотком махнул всё содержимое из бокала и после спиртного вытер рот рукавом от рубашки. Тучное тело опустилось в кресло, Щеглов схватился за голову и тихо заговорил:

— Я потерял свой основной бизнес, меня такие люди крышевали, и всё в один момент разрушилось как карточный домик, — а потом вдруг резко встал, выкрикивая, — и всё благодаря тебе!

— Ну-ну, не стоит так кричать, дочь разбудишь, — на слове дочь я сделал акцент, подошёл к двери и закрыл её, а после прошёл в кресло и вальяжно опустился в него, не сводя с Щеглова цепкого взгляда. Своим хмельным взглядом он тоже смотрел на меня и, правильно всё расценив, растягивая слова, поинтересовался:

— Ты заче-ем пришё-ёл? Дочь мою хочешь? — и начал медленно вставать из своего кресла. — Да ты хоть понимаешь, кто ты, и кто моя дочь!

Я лишь усмехнулся на его потуги.

— Я заберу её… себе. Люблю всё красивое… и дорогое, — говорю, смотря ему прямо в глаза, наслаждаясь его жалкими трепыханиями.

Он снова наполняет на четверть бокал спиртным, опрокидывает залпом и со стуком опускает пустую ёмкость на стол.

— Сколько? — спросил с першением в горле после терпкого коньяка.

— Сколько что? — перекатываю между пальцев коллекционную фигурку.

— Сколько за дочь? — более уверенно прозвучал его голос, он сел, открыл золотые запонки на манжетах и поочерёдно закатал до локтя рукава рубашки.

— Смотрю, в тебе заговорил бизнесмен, — усмехнулся я…