Глава 16 Нет ничего более унизительного

— Я... — Она открыла рот, желая отказаться. Владислав, сидя в темноте, слегка улыбнулся… Вот именно, гордая и непоколебимая Елизавета не станет унижаться и терпеть подобное оскорбление.

— Неужели все деньги, которые я соберу с пола в течение минуты, действительно станут моими? Вы в самом деле дадите мне еще пятьсот тысяч сверху? Я...

Она не могла отказаться. Она как будто снова оказалась в тюрьме. Единственная глупая девушка, которая была добра к ней, мечтала и надеялась перед смертью. Елизавета с силой изменит свои намерения… Достоинство? А оно еще у нее осталось?

У Лизы теперь ничего не было: ни семьи, ни родственников, ни друзей, ни знакомых. Только она сама. И еще... какое к черту достоинство?!

Юноша улыбнулся и сказал:

— Конечно, я отвечаю за свои слова. — Он осмотрел ее сверху вниз насмешливым взглядом.

— Хорошо, — неприятно прозвучал её хриплый и глухой голос. Конечно, никто не заметил в этом грусть и боль. На глазах у людей она ползала по полу, а они, тыкая в неё пальцем, и смеялись:

— Вячеслав, смотри, разве она не похожа на твоего огромного пса?

Парень, который бросил Лизе деньги, простонал:

— Ты тупой? Мой Роки — кобель.

— Ах, верно! — Мужчина хихикнул и пошло заржал. — Твой Роки — кобель, а это просто сука. Ха-ха-ха!

Со всех сторон были слышен громкий смех, Лиза с силой закусила губу и отчаянно быстро поднимала деньги с пола. Деньги сыпались сверху и падали повсюду. Ей приходилось быстро двигаться и ползать по полу, чтобы собрать все падающие купюры.

«Лиза, не слушай их, не обращай внимания!

Лиза, это же пустяки? По сравнению со всем, что ты пережила в тюрьме, ты должна поблагодарить этих молодых людей за их доброту!

Лиза, твоя жизнь ничего не стоит, так чего-то стоит твое достоинство?

Лиза, помни, ты обязана Асечке жизнью и обязана осуществить ее мечту об поездке в Байкал!

Лиза, у тебя теперь ничего нет. Раз ты осталась одна, используй все, чтобы отплатить за жизнь Асечки, которая умерла, защищая тебя! Осуществи за нее мечту! — раз за разом уговаривала себя Елизавета»

До нее доносились насмешки и хохот, но Лиза лишь с силой закусила губу, чувствуя боль. Перед ее ногами упало несколько розовых банкнот. Лиза, недолго думая, поползла собрать их, но неожиданно услышала позади беззаботный смех от парня, которого звали Вячеслав:

— Эй, сучка! Ты должна вилять хвостом. Если не будешь вилять, то не получишь деньги.

Елизавета вся затряслась, она крепко сжимала купюры, словно хотела, чтобы те впились ей в кожу.

Кто-то крикнул:

— Быстро виляй!

— Виляй, сучка, виляй хвостом!

— Эй, сука, тебе больше не нужны деньги? — внезапно спросил Вячеслав.

Деньги!... Лиза посмотрела на деньги в своих руках, глубоко вздохнула и, сидя на полу, медленно покачала бедрами.

— Ха-ха-ха! — смех стал громче. — Ой, я не могу! Живот болит от смеха!

— Хо-хо-хо! Я не могу сдержаться от смеха. Да, я много где побывал, в разных борделях и видел многих женщин, которые желали денег. Но настолько жадной до денег женщины я еще не видел! Цэ-цэ, а ты и вправду сумасшедшая!

— Вла-а-а-д, сучка виляет тебе хвостом! — злобно сказал Вячеслав. — Ты не наградишь её?

Владислав! Да, Леонов Владислав!

В одно мгновение сердце Елизаветы перестало биться! Она медленно и с трудом подняла голову… От его взгляда она побледнела!

Владислав спокойно сидел на диване, при тусклом свете он выглядел еще благороднее и равнодушнее, чем обычно.

Его взгляд упал на лицо Елизаветы, и он безразлично произнес два слова:

— Чёртова дешёвка.

Лиза с силой сжала челюсти и быстро задышала. Если бы не плотный клоунский грим, который скрывал лицо, то все бы увидели, как она побледнела. Как мертвец. К счастью... этот забавный грим спрятал ее от позора.

Время словно замерло.

Под пристальным взглядом Владислава Лиза медленно выдавила из себя несравненно блестящую улыбку:

— Спасибо, господин, за вознаграждение!

Никто не знал, сколько ей пришлось приложить усилий, чтобы произнести эту фразу!

Он назвал ее дешевкой, а она поблагодарила его за вознаграждение... Неужели она гордая и сильная женщина?

Елизавета глубоко вздохнула и повернулась, чтобы посмотреть на Вячеслава:

— Господин, я собрала все деньги с пола. Вы сдержите свое слово?

Он смело махнул рукой, дал знак согласия. Только Лиза хотела встать, как он спокойно остановил ее и сказал:

— Не торопись вставать.

Сказав это, он подошел к хрустальной платформе и взял бокал:

— Прежде чем забрать деньги, я приглашаю тебя выпить.

Бокал с виски передали Елизавете. Она еще не встала и сидела на полу.

— Простите, я не…

Как только она собралась отказаться, медленно прозвучал низкий голос:

— Прекрасный виски только для прекрасных женщин. Не стоит переводить его на таких, как она, — сказал Владислав.

Лиза опустила глаза, чтобы скрыть реакцию.

«Владислав, неужели тебе доставляет удовольствие унижать меня?»

— Хочешь сказать, что она не прекрасна? — недоверчиво сказал Вячеслав. — Я не верю, что в «Востоке» есть уродливые женщины.

Договорив, он с серьезным видом оглядел лицо Лизы, которое, к сожалению, было покрыто плотным клоунским гримом и скрывало ее лицо.

— Не веришь? — Владислав слегка улыбнулся и равнодушно посмотрел на лицо Лизы. — Иди и смой грим.

Произнёс это унизительно, лениво и... совершенно безразлично.

Елизавета собиралась встать.

— Ползи, — сказал Вячеслав сбоку.

Её лицо снова побелело, а пальцы впились в пол… Лиза, держись! Это пустяки! Это ничто по сравнению с трехлетней тюремной жизнью!

Разумеется, она послушно поползла в туалет комнаты. Без средства для удаления макияжа ей пришлось использовать только жидкое мыло для рук, чтобы смыть клоунский грим с лица. Конечно, она не смыла все дочиста, так как нужно было специальное средство, но… хотя бы сняла макияж и показала свое худощавое и заурядное лицо.

Она вышла туалета, подошла к двери номера, и открыла ее.

— Я уже привык видеть, как ты ползаешь, и не хочу смотреть на тебя стоя. — Вячеслав с улыбкой посмотрел на женщину у двери. — Ну и чего ты ждешь?

Елизавета молча присела на пол и встала на четвереньки. Её ноги еле двигались, так как болели из-за того, что она только что ползала по полу, собирая деньги.

Боль пронизывала до костей, но она терпела... Она сказала, что не нуждается в достоинстве и его больше нет. Она о нем не беспокоится, и если она покажет всем ее боль, ее слабость, она сможет разжалобить кого-нибудь и получит помощь. Однако она молча терпит боль, которую не смог бы стерпеть мужчина, не вставая на колени.