Глава 2

Виктор

Треск фарфора разорвал тишину кабинета. Я замер, наблюдая, как белоснежная чашка с логотипом моей первой кофейни разлетается на десяток идеальных осколков. Они рассыпались по полу, отражая в своих гладких гранях желтоватый свет настольной лампы. Каждый осколок казался символом разбитых надежд, разрушенных планов, треснувшего вдребезги брака. Белый фарфор с золотой каймой – подарок Алисы, лежал в руинах, как и все, что мы когда-то называли семьей.

- Черт! – вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы. Горечь подступила к горлу, сдавив его тугой петлей.

Я медленно опустился на колени, ощущая, как острые края впиваются в кожу сквозь ткань брюк. Кровь выступила на подушечке указательного пальца – маленькая алая капля, такая же яркая, как помада Алиски в тот день, когда она уходила.

На экране ноутбука застыло письмо от юриста: «Алиса Петровна требует пересмотра условий раздела имущества». Я резко захлопнул крышку так, что затрещал пластик. Опять. В третий раз за месяц. Ей все мало! Кулак сам собой сжался и обрушился на стол – стоявший на нем стакан с ручками подпрыгнул, звякнув о деревянную поверхность.

Открыл ящик стола и вытащил фотографию. На ней мы с Алисой на Мальдивах два года назад. Она в бикини. Ее идеальная фигура, загорелая кожа, мокрые от моря волосы. И я - счастливый идиот, обнимающий ее за талию. Я еще не знал, что она спишет все мои накопления вроде бы на лечение матери, оказавшейся здоровее нас обоих. Не предполагал, что она спит за моей спиной с лучшим другом и партнером по бизнесу. К нему-то и ушла эта сучка, забрав моего лабрадора. И это оказалось самым худшим – пса я считал членом семьи. Без него оказалось так тоскливо, когда я приходил домой. Никто не встречал меня с повизгиваниями и веером из хвоста. Я швырнул фото в урну. Не попал. Оно скользнуло по краю и приземлилось на пол – улыбающееся лицо Алисы смотрело на меня снизу-вверх.

Подошел к окну. Дождь… Барабанил по бетонным перекрытиям, эхом разлетаясь по пустынным помещениям. Именно в такой ливень она ушла. Сказала, что ненавидит эту погоду и меня заодно.

- Ты не видишь дальше своих кофейных зерен, Виктор! - были ее последние слова перед хлопком двери.

Пора ехать домой в пустую квартиру. Вышел на улицу и сел в машину. Надо еще заскочить в магазин по дороге - купить батон. Оставив автомобиль на стоянке, отправился по подземному переходу. Магазин находился в подъезде дома на другой стороне улицы. Поднялся по ступеням и почти сразу столкнулся с какой-то женщиной… Нет, девушкой. С копной волос, перекликающихся золотом с осенними листьями. Она шла, не глядя по сторонам. Я резко остановился.

- Осторожно! – выкрикнул я, но было поздно.

Она влетела в меня как ураган – золотистые волосы, распахнутое старенькое пальто, запах дешевого коньяка. Ее падение напомнило мне разбивающуюся чашку – нелепое, неизбежное. Только вместо фарфора в лужу шлепнулась живая женщина.

- Вам помощь нужна? – склонился я к ней.

Девушка подняла лицо. Время остановилось. Заплаканное, пьяное, прекрасное в своем отчаянии. Зеленые огромные глаза, наполненные болью. Размазанная тушь, вместе с брызгами грязи, оставившая черные дорожки.

- Все нормально, - пробормотала она, пытаясь встать.

Но это оказалось непосильно для нее. Я схватил ее под локоть. Она вся дрожала на пронизывающем ветру.

- Вы вообще на ногах держитесь? – поднял и потащил к ближайшей лавочке. Под навесом.

Ответом стал новый поток слез. Дождь усилился. Я достал платок – льняной, с инициалами, еще один ненужный подарок. Подал его девушке. Она с благодарностью кивнула и принялась вытирать лицо.

- Он назвал меня жирной коровой! – рыдала она, сжимая платок. – А его Раиса… эта…

Я молча слушал. Узнавал. Ее история напоминала мою, только в женском варианте. Восемь лет брака, неудачная попытка ЭКО, измена и предательство. Одиночество.

- А теперь я пьяная дура в луже, - закончила она и икнула.

Я неожиданно усмехнулся. Она недоуменно посмотрела на меня.

- Что смешного?

- Да, так. Моя бывшая считает, что я недостаточно амбициозен. Хотя у меня приличный доход от бизнеса.

- Идиотка, - выдохнула незнакомка.

- А ваш муж – мудак.

Мы посмотрели друг на друга - два разбитых человека под осенним дождем. И вдруг засмеялись. Вместе. Искренне. По-настоящему.

- А знаете, что? – заметил я. - Вы сейчас красивее, чем все эти куклы на шпильках.

- Вы так из жалости говорите.

- Вовсе нет, - покачал я головой. - Пойдемте, я помогу вам добраться до дома, чтобы вы снова не упали. Меня Виктор зовут, а вас?

- Наталья…

Мы побрели к ее подъезду.

- Справитесь? – спросил я, когда мы дошли.

- Да, спасибо, - кивнула она.

В свете фонаря я разглядел мокрые ресницы и веснушки на ее носу. Симпатичные такие…

- Спасибо, Виктор, - взялась она за ручку двери. – Я пойду.

- Вот, - сунул ей свою визитку. – Если будет совсем хреново – позвоните. Обещаю, не буду читать нотации про алкоголь.

- Спасибо, - Наташа, не глядя на визитку, сунула ее в карман пальто.

Когда она скрылась в подъезде, я еще минуту стоял под дождем, чувствуя что-то неуловимое и приятное. Вернулся в машину. Кондиционер загудел, выдувая запах Алискиных духов – дорогих, с тягучим шлейфом, таких же тяжелых, как ее фальшивые чувства. Что я только не делал, чтобы избавить салон от этого аромата. Резко завел двигатель. Мысли настойчиво возвращались к золотистым прядям, рассыпавшимся по плечам, зеленым светящимся глазам… Поймал свое отражение в зеркале заднего вида – я улыбался. Впервые за последние сто сорок семь дней.