Глава 4

Тимур

— Сядь, — указывает подбородком на кресло отец.

Стоит мне опуститься на сиденье, как он взглядом пригвождает меня к месту.

— Ну, — закидываю ступню на колено, упершись локтями в подлокотники, и откидываю голову назад, смотря прямо ему в глаза.

— Я хочу поговорить о девочке.

— О какой из?

— О Стефании, — он сидит полубоком, закинув ноги на столешницу, и стучит пальцами по столу.

— О ком?

— Не придуривайся, тебе не идет, — обрывает отец. — Я, конечно, понимаю, что ты оскорблен тем, что приходится делиться тем, что ты считал только своим, — смотрит пристально, будто пытается прочитать мои мысли, — но ты же понимаешь, что сейчас к нам приковано особенно пристальное внимание. Инга задействована в крупном проекте, и теперь ее будут показывать из каждого утюга. На следующие четыре месяца у нее каждый день расписан по часам. Мне нужно, чтобы о ней говорила каждая собака.

— Поэтому ты сплавляешь её на реалити для плебеев?

— Откуда информация? — прищуривается отец, понимая, что явно недооценивает меня.

В ответ я только усмехаюсь.

— Мне многое известно, — говорю спокойно. — И то, сколько ты вкладываешь в ее раскрутку, и сметы на твои новые, пока еще не подтвержденные, проекты, и даже то, что ты подумываешь предложить своей новой и благодарной жене, но не уверен, что она готова к такому…

Отец сжимает челюсти, а затем резко выпрямляется, спуская ноги на пол, и поворачивается ко мне.

— Порой я не знаю, восхищаться тем, насколько ты… подкован, или насторожиться.

— Это тебе решать, — пожимаю плечами я. — Пока мы за одну команду, все будет хорошо.

Отец замолкает, задумчиво вглядываясь в меня.

— Неужели это я тебя таким сделал?

— Сложно сделать кого-то, не прикладывая для этого никаких усилий.

Я не отвожу глаз в сторону, как и он. Отец не говорит ничего, но я знаю, что он мысленно прикидывает, как именно можно надавить на меня, чтобы вся эта информация не обернулась против него.

— Так, — делает он глубокий вдох, игнорируя мою последнюю фразу.

Залесский Александр Иванович не тот человек, кто умеет признавать свои ошибки. И если, чтобы реабилитироваться после неудачного проекта, он тщательнее готовится к новому, то со мной это не работает. Поэтому ему приходится иметь дело с тем, что есть.

Хотя я знаю, что он гордится мной, но в то же время соблюдает дистанцию, понимая, что я не одна из его жен или содержанок и не стану молча выполнять его пожелания. Поэтому давай-ка, напрягись, папочка, чтобы не обернуть против себя единственного сына.

— Итак, о девочке. Нам нужно вывести ее в свет. Пресса будет обсасывать каждый наш шаг, пристально следить за всеми передвижениями. А после выхода “Выжить в раю со звездами” Инга притянет еще больше внимания к нашей семье. Будут под микроскопом рассматривать нас по отдельности и всех вместе взятых. И мне нужно, чтобы со стороны вы были образцово-показательными сводными братом и сестрой.

— Как в порно? — провоцирую.

— Тим! — мгновенно краснеет отец и, кажется, вот-вот взорвется. — Это не смешно.

— Кому как, — пожимаю я плечами. — Для чего мне так напрягаться? — пусть и незачем сейчас идти наперекор отцу, но всегда интересно, на что человек готов ради своей цели.

— Обязательно нужно что-то взамен? — усмехается он. — Ты пока еще живешь за мой счет и под моей крышей, носишь мою фамилию и пользуешься всеми бонусами, положенными моему сыну. И чтобы это оставалось так, мы оба будем закрывать глаза на некоторый дискомфорт. Ты введешь Стефу в свой круг и проследишь, чтобы она не наделала глупостей. А я и дальше не буду задавать тебе вопросы по поводу некоторых твоих увлечений.

— Не могу сказать, что это похоже на предложение, от которого сложно отказаться.

— Тим, — устало говорит отец, — хорошая же девочка.

— В этом и проблема. Не боишься моего дурного влияния?

— Ты только сильно не жести, — усмехается он, будто и правда уверен в том, что мне неинтересно с ней возиться. — И другим не давай. А вообще, можно будет обсудить с одним из твоих дружков вариант с красивой историей любви, м? — спрашивает на полном серьезе. — Любовь продается лучше всего массам.

— Моим такое не интересно.

— Жаль. Но ты присмотрись. Может, кого-то заинтересует такой пиар.

— Я тебя понял. Как я и думал, женившись на Инге и притащив ее дочурку, ты изначально знал, как именно хочешь ее использовать.

— Нужно пользоваться всеми имеющимися ресурсами. К тому же, может, и правда удастся хорошо пристроить девочку.

— Меня это не интересует. Я не нянька и не один из твоих лакеев, — вся эта возня с мышью только злит меня и выводит из себя.

— Окей, Тим. Ну что ты хочешь? Квартиру?

— Это уже более заманчивое предложение.

— Тогда давай заключим сделку. Ты сведешь ее с каким-нибудь наследником империи, которая наведет шума, и тогда ты свободен.

— Хочешь, чтобы я стал свахой? — из меня вырывается смешок.

— Просто был заботливым братом.

— Это все? Мне уже пора.

— Надеюсь, ты меня не подведешь, — говорит отец, поднимаясь на ноги.

Я ничего не отвечаю и направляюсь из кабинета, чувствуя какое-то непонятное раздражение. Выхожу в холл одновременно с мышью, спускающейся по лестнице, и на пару мгновений залипаю на ее кукольном образе.

Это что еще за на хер?!

— Стефа! — всплескивает руками Инга. — А как же макияж! — недовольно осматривает она дочь. — Стой тут.

— Мама, я накрасилась, — раздраженно отвечает убогая, но мачеха ее не слышит, убежав в спальню.

А я смотрю на деревенщину в розовом коротком платье, едва прикрывающем ее задницу. Из-за высоченных каблуков ее ноги кажутся бесконечно длинными, а чертовы пышные рукава платья, оставляющие обнаженными плечи, акцентируют внимание на неприлично глубоком декольте, из которого вот-вот вывалятся ее сиськи.

— Могла бы вообще не одеваться, — хочется отправить ее обратно, переодеться во что-то посущественнее этой тряпки.

— Ты что-то сказал?

Отворачиваюсь от нее, испытывая новый прилив раздражения. Неужели не видит, дура, как нарядилась?

— Стефочка! — слышу позади себя голос отца. — Ты выглядишь бесподобно!

— Спасибо, — пищит в ответ это недоразумение, которое папаша готов затащить в свою паутину.

— Ты сразишь всех наповал.

— Алекс, отойди, — нервно говорит, возвращаясь с косметичкой, Инга.

— Подожду на улице, — я выхожу, желая как можно скорее сбежать из этого цирка. Слишком многолюдно стало у нас дома, и, пожалуй, предложение отца как нельзя актуально.

Своя квартира, отдельное жилье, полная изоляция.

Похоже, что есть смысл принять предложение отца и минимизировать встречи с мышью и ее идиоткой-мамашей.

— Едем? — наконец-то выходит на улицу деревенщина.

— Я уж решил, что ты одумалась, — оборачиваюсь к ней, оценив, как выделила ее глаза Инга, оставив бледными губы. Отчего она кажется еще более нежной и невинной. Но впервые за эти два дня я испытываю какое-то странное наслаждение оттого, что она все-таки едет со мной на тусовку.

Потому что пора избавить ее от нимба и окунуть в грязь, доказав ей, что она ничем не лучше других. Такая же порочная, продажная и дешевая.

— Мама сказала, там все будет прилично, — семенит она следом.

— Конечно, — усмехаюсь я, надевая темные очки. — Маму нужно слушать, — предвкушаю ее шок, зная, что уже завтра она не будет прежней.