ГЛАВА 2

Его поцелуй, мимолетный и холодный, отрезвил меня. По телу пробежали мурашки от страха из-за осознания, что именно произошло. Глаза распахнулись, и я словно очнулась ото сна.

— Вы стали мужем и женой! — провозгласил святой отец…

И я разрыдалась.

Рэймонду пришлось на руках выносить меня на свежий воздух, где среди благоухающих цветов и зеленых кустарников затаились резные белые скамейки. Рэй усадил меня на одну из них, дождался, когда поток слез закончится, и только тогда присел рядом.

— Я должен был поцеловать вас, как того требуют обычаи.

— Знаю, — шмыгнула я носом. — Просто все это так неожиданно! Еще вчера вечером я планировала проснуться с утра пораньше и покормить уток в пруду на заднем дворе поместья, после выпить кофе и съесть булочку с маслом. Потом я должна была заниматься игрой на пианино, рисовать и просматривать письма. Но из запланированного осуществила только одно: проснулась пораньше, и то не по своей воле. А теперь вообще целуюсь не пойми с кем перед святым отцом! Боги проклянут меня.

Рэймонд промолчал, а я тяжело вздохнула, прислушиваясь к переливчатому пению птиц, ставшему вдруг раздражающим.

— Мой первый брак должен был быть с тем, кого я люблю, — буркнула я в объяснение. — Теперь я чувствую себя продажной женщиной.

— В таком случае и я продажный. Мы ведь с вами заключили взаимовыгодную сделку, разве нет? К слову, поезд в Глэйворк отправляется через час, и если вы хотите уже завтра попасть в свой новый дом, то советую поторопиться на вокзал.

— В Глэйворк?! — выдохнула я ошарашенно. — Это же на краю мира!

— Всего-то четыреста километров от столицы, — недоуменно пробормотал Рэймонд. — Плохо разбираетесь в географии?

Внутренне я обмерла. Вообще я могла бы отказаться от свадебного подарка и делать то, что задумала, — искать работу, но что-то во мне противилось этому решению. Вдруг я не смогу найти места для ночевки, что тогда? Остаться на всю ночь на улице, где после захода солнца творятся совершенно невообразимые, пошлые и отвратительные вещи, благородная леди просто не имеет права!

— В Глэйворке тоже неплохо, — сдержанно кивнула я.

Провинция Глэйворк располагалась у такого леса, в который ни один здравомыслящий человек не войдет на трезвую голову, и имела весьма дурную репутацию. Поговаривают, что населяют Глэйворк не люди, а ведьмы, вампиры, оборотни и даже кикиморы. Сказки, конечно же, но проверять мне не хотелось.

— Комнаты в гостевом доме пользуются спросом? — осторожно поинтересовалась я, заранее высчитывая, как часто буду видеть деньги. Я и на пятьдесят фунтов в месяц согласна, не до богатств уж.

— Когда-то свободных номеров не оставалось круглый год, но дом заброшен уже почти двадцать лет, — ответил он.

— Едем. — Я решительно поднялась на ноги. — У меня все равно выбора нет.

Рэймонд замялся.

— Я дам денег на первое время, но с вами не поеду. У меня дела в столице, да и с наследством стоит разобраться.

Я и не думала расстраиваться. Обрадованно схватила руку новоиспеченного мужа, с благодарностью потрясла ее и протянула свободную ладонь за подаянием.

— Давайте денег, и я поспешу на вокзал. Надеюсь, нам больше не придется встречаться, разве что для развода. Когда разведемся, кстати?

— Думаю, совсем скоро. Вы найдете работу, если захотите, я улажу все формальности с наследством и сразу пришлю вам документы на развод. Вот, держите. — Мужчина вытащил из внутреннего кармана блокнот и ручку, черкнул что-то на белом листочке и протянул его мне. — Это адрес гостевого дома. Ключ найдете под треугольным камнем во дворе. Дарственную на дом отправлю первым почтовым кэбом.

— Рада сотрудничеству, — улыбнулась я, в последний раз взглянув в светлые глаза Рэймонда. И все-таки он очень симпатичный, даже жаль, что нас связывают лишь деловые отношения.

Мы расстались на приятной ноте, пожелав друг другу счастливого медового месяца. Договорились встретиться спустя полгода, чтобы мирно развестись, и разошлись, каждый по своим делам.

Вокзал, шумный и грязный, оказался самым ужасным местом в городе. Я никогда здесь не бывала, но в первые же минуты осознала, что потеряла немного. У входа толпилось многодетное семейство, на ступенях развалился бездомный, а у кассы меня дважды пихнули локтями! Я не привыкла, чтобы в мое личное пространство так бесцеремонно вторгались, а потому не отказала себе в удовольствии ругнуться.

Тетка, которой предназначалось мое грубое пожелание отправиться в пешее путешествие по лесам, развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась в мою сторону с уверенностью ледокола и решимостью палача. Я бросилась в толпу от кассового окошечка, предварительно выхватив у кассира коричневый билет, через заднюю дверь выскочила на платформу, и вовремя: двери вагонов открылись, поезд загудел, и из него рекой хлынули пассажиры.

На миг я замялась, ощутив укол стыда. Уезжаю вот так, ни с кем не попрощавшись… А с кем мне прощаться? С личным лекарем де Флёров, которому мачеха задолжала кругленькую сумму, или с нашим бывшим дворецким, которого пришлось уволить без выходного пособия? Родственников нет, заводить друзей мне запрещалось. В родном городе меня ничего не держит.

В поезд я забиралась с легкой грустью, но вскоре она сменилась приятным волнением. Меня ждет новая счастливая жизнь в собственном доме! Больше всего я, конечно, радовалась тому, что уже не завишу от мачехи. До сегодняшнего дня все важные решения принимала Бетрикс, деньгами управляла тоже она, из-за чего, собственно, я и стала нищей.