Глава 2

Катя

Сразу понимаю, что слегка переборщила с заявлением. Взгляд Степана темнеет. Мужчина смотрит на меня сверху вниз. В янтаре его глаз плещется что-то темное, мне не до конца понятное.

— Кажется, мы уже говорили об этом, Катюша, — низкий баритон пронзает мое тело, парализуя.

— Я не, — шепчу, теряя самообладание, — не то…

Лицо Степана все ближе. Господи! Мое сердце колотится, как бешеное. Под кожей разливается пламя. Одежда становится тяжелой, словно отлитой из свинца.

— Ты покраснела, — ладонь мужчины ложится на мою щеку.

Сознание плывет, тело напоминает один большой сгусток лавы. Мне так жарко…

— Я не то имела в виду, — лепечу, теряясь в темном янтаре глаз взрослого мужчины.

Думала, что переболела. Справилась. Но ничего подобного. Я все еще люблю его.

— Делают женщиной лишь одним способом, Катя, — ухмыляется он.

Эти губы, боже мой! Опускаю взгляд на его небритый волевой подбородок, сильную шею.

Меня всю трясет. Зачем я сюда пришла? Ну зачем?

Неужели в темной глубине своей души мечтала увидеть этого мужчину? Чтобы что? Убедиться, что не нужна ему? Снова опозориться?

— Я не так выразилась, — чудом мне удается взять себя в руки.

Вздергиваю подбородок, смотрю в глаза Степана. Друг папы. Опасный мужчина. Но тьма очень притягательна.

Облизываю губы. Степа шумно выдыхает. Рассматривает мое лицо. Вжимаюсь в стену, чтобы отвоевать себе хоть немного пространства для маневра. Ведь когда он так близко, я… я…

— И что же ты имела в виду? — шепчет, почти прижимаясь к моим губам.

Опешиваю. Что он делает? Зачем дразнит?

— Просто спектакль, — выдыхаю в его губы, — у меня неприятности в университете. А мой парень… он только масла в огонь подливает. Распускает обо мне слухи.

— Какие слухи, Катя? — рычит Степа.

— Что я… — мне безумно тяжело это произнести, так унизительно, — фригидная и холодная.

Степа делает шаг назад. Обнимаю себя руками. Смотрю в пол. Не могу поднять взгляд, слишком стыдно.

— Уходи, Кать. Я в таких делах не помощник, — сдавленно произносит Степан, разбивая остатки моих надежд, — лучше выбери сверстника. У меня нет времени разбираться с детскими комплексами.

Ушам не верю! Еще секунду назад он был таким злым! Словно то, что меня обидели, по-настоящему его задело. Но теперь на лице Степы вновь безразличная маска.

Почему-то мне очень обидно. Грудь изнутри словно царапают острые когти. Стыдно.

Я сердце раскрыла. Рассказала о том, что мне больно.

И ведь ты сейчас стоишь передо мной и вызываешь во мне вполне понятные реакции. Значит, я не холодная, не фригидная.

Ты все видел. Как я краснею, как мурашки несутся врассыпную по коже.

— Понятно, — горько усмехаюсь, — зря я сюда пришла. Не стоило тратить твое драгоценное время на всякие мелочи. Больше ты меня не увидишь.

— Кать…

— Нет, — слезы подступают, я давлю их изо всех сил, — не смей! Зря я вообще подумала, что ты захочешь помочь.

Больше этот мужчина не увидит моей слабости. Не залезет под кожу и не вызовет такого сильного желания.

Разворачиваюсь и бегу прочь. Позволяю себе расплакаться в такси. Водитель оказывается тактичным, вопросов не задает.

Возвращаюсь в квартиру, где мы живем с Ирой. Наши отцы дружат, они скинулись и подарили нам жилье близко к университету.

— Ну что? Катя? Кать! — Ирка, обмотанная махровым полотенцем, выскакивает ко мне. — Ты плачешь?

— Это так унизительно, — всхлипываю, бросаю сумку на пуф, — он только посмеялся надо мной.

— Ууу! Говнюк! Все мужики козлы! — подруга обнимает меня. — Ладно, сами справимся! У меня есть пара идей. Ты не грусти, Кать. Пошли лучше новый сериал посмотрим, я скачала. И мороженое купила!

— Да, ты права, — стараюсь через силу улыбнуться, — лучше вообще без мужиков!

Выключаю мобильный. Вечер мы проводим за просмотром классного детектива. А наутро я чувствую себя куда лучше. Уверенность Ирки передается и мне.

Едем в университет.

Когда заходим во двор главного здания, меня ловит Виктор. Блин, я и думать о нем забыла! Все вокруг пялятся на нас, перешептываются. Этого мне еще не хватало.

— Детка, — слюнявит мое ухо, от парня нестерпимо разит перегаром, — ты вчера весь вечер трубку не брала.

— Вить, — стараюсь отпихнуть его, — не надо лезть ко мне на глазах всего универа.

— Опять ты за свое, — зло зыркает на меня.

— Отошел от нее! — рычит Ирка, но внезапно Витька звереет, отпихивает Горскую и сильно хватает меня за предплечье.

Взвизгиваю. Боль растекается под кожей.

— Моя баба. Как хочу, так и говорю, — он встряхивает меня.

— Не твоя, — сзади раздается знакомый обжигающий хриплый баритон, и Витька кулем валится на грязный асфальт.