8. Оля

– Давай я приглашу свою девушку в ресторан, и мы с ней там всё подробно обсудим? – интриговал меня Валя, заставляя моё сердце биться чаще.

Мы договорились на конец недели, чтобы хорошенько расслабиться, но я не представляла, как смогу дожить до пятницы и не умереть от любопытства.

Вместе с тем на меня напало вдохновение. Я достала мольберт с наброском картины, гадая, успею ли закончить её до выставки?

Теперь каждый вечер я проводила перед мольбертом, чувствуя, как кисть в моей руке становится продолжением моей души. На холсте постепенно оживала златовласая наяда.

Её длинные волосы, словно солнечные лучи, струились по плечам, а глаза, глубокие и загадочные, смотрели прямо в душу. Я до дрожи обожала момент, когда картина начинала обретать форму, когда каждая деталь, каждый мазок кисти добавлял ей жизни. Я смешала немного охры с белилами, чтобы добиться нужного оттенка для кожи наяды – нежного, но с лёгким теплом, как будто она купалась в лучах закатного солнца.

Рисуя, я напрочь пропадала из времени, поэтому дальнейшее обустройство квартиры отошло на второй план. Меня хватало только на то, чтобы приготовить себе нехитрую еду и помыть после еды посуду.

Мир вокруг меня исчез, остались только я, мой мольберт и эта златовласая наяда, которая постепенно оживала под моими руками. Иногда я слышала, как гремит на площадке ключами сосед, и мои мысли неосознанно переключались на него. Мы с ним больше не пересекались, но это не мешало мне время от времени вспоминать наши с ним ласки в моей прихожей.

Алексей же совсем забыл обо мне. Он не искал предлога, чтобы увидеть меня, хотя это было проще простого – позвонить в соседнюю дверь. Из этого я сделала вывод, что он махнул на меня рукой, решив оставить в покое.

Я даже не знала, радоваться мне этому или нет. Его внимание было, безусловно, приятным, но у меня уже был Валентин.

И вот, к выходным картина была почти закончена, но она всё ещё нуждалась в чём-то, что сделало бы её по-настоящему завершённой. Я смотрела на очередной свой шедевр и никак не могла взять в толк, чего именно не хватает. Сфотографировала картину на телефон, чтобы показать её Вале и узнать его мнение о композиции в целом.

Пятничный вечер начался так, как будто он был взят из какого-то романтического фильма. Валентин расстарался. Он заказал столик в ресторане с видом на город, где мягкий свет свечей создавал атмосферу уюта и таинственности. Он выглядел невероятно изысканно в своём тёмно-синем костюме, который подчёркивал его аристократическую фигуру.

Рядом с ним я снова почувствовала себя жирной бабищей. Вспомнила слова Алексея о том, что мужик у меня не по размеру, и мне стало тоскливо. Нужно было или поменьше жрать, или в спортзал идти, иначе я себя изведу своими комплексами.

Решила начать диету немедленно, поэтому из всего огромного меню позволила себе лёгкий салат и бокал белого вина. Валя, зато ни в чём себе не отказывал, разве что в спиртном и мясном, поскольку был вегетарианцем за рулём.

– Оль, ты даже не представляешь, как это будет круто! – он говорил, размахивая руками, как всегда, когда был чем-то увлечён. – Я договорился с директором музея Антиповым Семёном Геннадьевичем. Он готов выделить тебе целый зал для выставки. Это твой шанс, твой большой прорыв!

Я слушала его, чувствуя, как внутри меня смешиваются радость и тревога. Выставка в модном музее – это было то, о чём художники мечтают годами. Но что-то в его тоне, в его словах заставляло меня насторожиться.

– Валентин, это звучит потрясающе, но... как ты этого добился? – спросила я, осторожно отодвигая бокал вина в сторону.

Он замялся на секунду, затем улыбнулся, но его улыбка была немного напряжённой.

– Ну, знаешь, в таких делах без... определённых договорённостей не обойтись. Директору нужно немного помочь с мотивацией.

– Ты имеешь в виду взятку? – я почувствовала, как моё сердце замерло.

– Не называй это так грубо, – он засмеялся, но его смех звучал неестественно. – Это просто... благодарность за возможность.

– И сколько это будет стоить? – спросила я, уже зная, что ответ мне не понравится.

– Миллион рублей, – он произнёс это так, как будто речь шла о сумме за обед.

Я почувствовала, как воздух словно вырвали из моих лёгких.

– Миллион? Валентин, у меня нет таких денег! Я только что взяла ипотеку на квартиру, ты же знаешь.

– Я знаю, – он протянул руку через стол и взял мою. – И я хочу помочь тебе. Я дам тебе половину суммы. Потому что я люблю тебя, Ольга. И я верю в твой талант.

Его слова заставили меня растаять, но в то же время внутри меня поднималась волна сомнений.

– Валь, я... я не знаю. Это так много. И я не хочу, чтобы ты тратил такие деньги на меня.

– Это не трата, это инвестиция, – он улыбнулся, и в его глазах читалась искренность. – Ты заслуживаешь этого, Оленька. К тому же тебе нужно продать всего одну картину, чтобы наши с тобой вложения окупились с лихвой.

– Я не уверена, что мои картины кто-то купит вообще, – я была настроена весьма скептически.

– Откуда такой пессимизм? Ну, малышка...

Он горячо поцеловал мою руку, и мои мысли снова спутались. Я полезла в сумочку за телефоном, чтобы поскорее показать свою последнюю работу Валентину.

– Что скажешь, Валя? – с замиранием сердца протянула я ему телефон.

– Впечатляет! – задумчиво протянул мужчина. – Только вот...

Он замялся, как будто не знал, как помягче сказать мне правду.

– Что? Говори как есть! – забеспокоилась я.

– Толстая она какая-то, Оль. Бока ей убери, грудь повыше сделай. Несексуально ведь?

Я с досадой забрала у него телефон. Я ему фотошоп, что ли? Это наяда, а не порнозвезда.

Критика Валентина меня расстроила, но я решила прислушаться к его мнению и поправить немного картину. На неё я делала самую большую ставку. Может, наяда принесёт мне хотя бы часть потраченных на выставку денег?